Вместе с Эккером к новому месту назначения выступили подразделения батальона связи, противотанкового дивизиона и штаб артиллерийского полка дивизии во главе с полковым командиром оберштурмбаннфюрером СС Хайнцом Лоренцом. Командный пункт этой полковой группы был развернут в Таннегрюне.
В свою очередь, оставшиеся на Одерском фронте остальные части дивизии также образовали смешанную полковую группу. Возглавил ее оберштурмбаннфюрер СС Фосс. В группу Фосса (она же – группа 87-го полка СС) вошли штаб 87-го полка СС, I батальон 86-го полка СС и I батальон 87-го полка СС, плюс некоторые части других подразделений дивизии.
Вместе с этим Фоссу было поручено поддерживать связь со штабом дивизии, так как планировалось, что группа Фосса очень быстро выступит вслед за остальными частями дивизии. В качестве предположительного места назначения был назван район западнее Фюрстенвальде. Однако прежде чем выдвигаться, Фосс должен был дождаться прибытия войск, которые сменят его подразделения на прежней линии обороны, что, естественно, «несколько» осложняло ситуацию, так как ждать прибытия этих частей можно было до бесконечности. Силы Фосса практически в одиночку удерживали участок фронта длиной почти 20 км от Цильтендорфа до Фогельзанга. На один километр фронта приходилось всего по 20 солдат
[392].
В этой связи стоит помнить, что отвод других частей 32-й дивизии СС, которые все еще находились на старых позициях на Одере, в частности той же группы Фосса, завершить так и не удалось из-за последовавших вскоре событий и отсутствия для этих войск смены. Отметим, также, что в районе Раутенкранца все еще оставалась боевая группа гауптштурмфюрера СС Френкена, состоявшая из саперного батальона и подразделений учебно-полевого батальона. «Всех этих частей моей дивизии я больше не видел», – мрачно заметил Кемпин после войны
[393]. Стремительно менявшаяся обстановка на фронте срывала все немецкие планы. В результате 32-я дивизия СС «30 января» оказалась разорванной надвое – часть дивизии осталась на Одерском фронте, а часть – присоединилась к XI танковому корпусу СС много западнее Франкфурта-на-Одере. Все эти части скоро оказались втянуты в смертельный водоворот последних боев.
20 – 21 апреля
20 апреля 33-я армия возобновила наступление, атаковав в 08:20 по московскому времени, после двадцатиминутной артиллерийской подготовки. 16-й стрелковый корпус перерезал автостраду Франкфурт – Фюрстенвальде и достиг Лихтенберга. К концу дня 323-я стрелковая дивизия вышла к восточной окраине Лихтенберга, а 339-я – к южной. 64-я стрелковая дивизия 38-го стрелкового корпуса вела бои в районе северных окраин Маркендорфа.
Части 62-го стрелкового корпуса отразили за день несколько немецких контратак силой рота – батальон пехоты с 10–15 танками из района Хохенвальде и Шлаубехаммера. 95-я стрелковая дивизия вышла к восточным окраинам Хохенвальде, а 49-я – к юго-восточным. Всего за 20 апреля 1945 года 33-я армия отразила 11 немецких контратак силой до батальона пехоты с танками и продвинулась на 2–3 км
[394].
Со своей стороны, немцы отмечают, что на участке V горного корпуса СС 20 апреля существенных изменений не произошло, а «небольшие прорывы были устранены»
[395]. Советская атака к северо-востоку от Фюрстенберга была отражена. Другая атака, предпринятая в районе Визенау, силой до одного батальона при поддержке танков, также была отбита. Под Маркендорфом и севернее были отмечены не особо успешные советские атаки силой до стрелкового батальона (судя по всему, из 64-й стрелковой дивизии) при поддержке самоходных орудий.
21 апреля 9-й армия должна была создать фронт фасом на запад между Кёнигс-Вустерхаузеном и Котбусом и нанести удар во фланг 1-го Украинского фронта, наступающего на Берлин с юга
[396]. Излишне и говорить, что этот приказ был невыполним, армия едва могла отбиться от наседавших советских войск. Более того, 21 апреля немецкое командование осознало, что 9-я армия находится под непосредственной угрозой окружения войсками 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов. Если 1-й Белорусский фронт обходил северный фланг 9-й армии, то войска 1-го Украинского фронта, продвигаясь к Берлину, поставили под угрозу ее южный фланг. Прорыв 1-го Украинского фронта вдоль автострады Котбус – Кёнигс-Вустерхаузен наметился уже к утру 21 апреля. Стремительно меняющаяся обстановка на фронте привела к определенной неразберихе в немецких штабах, которая, в свою очередь, привела к отдаче противоречивых приказов. В полной мере это коснулось дивизии СС «30 января». Сначала для прикрытия южного фланга 9-й армии в спешке была выделена 35-я полицейская дивизия СС, усиленная 105-м разведывательным батальоном СС (корпусная часть V горного корпуса СС). Согласно дневному донесению группы армий «Висла», планировалось, что к этим войскам также добавится и 32-я дивизия СС, которая должна была восстановить связь с пехотной дивизией «Фридрих-Людвиг Ян» и занять оборону у Меркиш-Буххольца
[397]. Честно говоря, так и не ясно, каким образом немецкое командование серьезно рассматривало участие «30 января» в этой акции, с учетом того, что одни части дивизии непосредственно в данный момент перебрасывались в зону действия XI танкового корпуса СС, другие вели бои в районе Хохенвальде – Лихтенберг, а третьи вообще оставались на Одерском фронте.
21 апреля 33-я армия возобновила наступление в 09:00 по московскому времени, после десятиминутного артналета. V горный корпус СС снова втянулся в тяжелые бои. Атака под Шлаубехаммером 222-й стрелковой дивизии 62-го стрелкового корпуса силой до батальона при поддержке танков была отбита. Войска 62-го стрелкового корпуса наступали, «преодолевая упорное огневое сопротивление противника». 95-я стрелковая дивизия полковника С.К. Артемьева при поддержке 21 танка захватила Хохенвальде, в то время как 222-я стрелковая дивизия одним полком продолжала вести бои за Шлаубехаммер и Кайзермюль
[398].
Хотя немцы потеряли Хохенвальде, но под Лихтенбергом упорные бои все еще продолжались. В районе Лихтенберга бои вели части 32-й дивизии СС (фузилерный батальон, подразделения противотанкового дивизиона), 286-й пехотной дивизии, полка СС «Фальке» и 561-го противотанкового дивизиона СС. Эти силы отбивали настойчивые атаки 16-го стрелкового корпуса, усиленного бронетехникой: немцы отметили примерно 30 танков. В этих боях наглядно проявились тяжелые моменты, характерные для многих частей немецкой армии в последних боях Второй мировой войны; особенно это касалось остатков полка СС «Фальке». Так, младшие командиры часто бросали совсем молодых, необстрелянных солдат одних. Это же касалось и старых опытных фронтовиков, которые предпочитали действовать отдельно, воспринимая молодых только как лишний груз. Нередко можно было наблюдать распад дисциплины, а раненых и умирающих часто просто оставляли на милость противника. Вместе с этим в немецкой армии еще оставались командиры, солдаты и даже целые подразделения, которые рисковали и жертвовали собой ради спасения своих товарищей.
