Мэйкон даже не знал, можно ли прогуляться вдоль Сены.
Когда затор рассосался, он привстал и оглядел задние ряды, но Мюриэл пропала. Французские супруги смотрели выжидательно. Мэйкон сел на место.
Сара об этом узнает. Неведомо как, но узнает. Она всегда обвиняла его в бесчувственности, и вот лишнее тому доказательство: нежно с ней распрощался, а потом с Мюриэл укатил в Париж.
Но он же ни при чем, черта с два он признает свою вину.
В сумерках взлетели, пассажиры понемногу угомонились. Полет был расписан по минутам, точно день в детском саду. Информационный видеоролик, напитки, наушники, ужин, кинофильм. Мэйкон отверг все предложения и занялся изучением материалов по Парижу, в большинстве своем просто нелепых. Отель «У Сэма и Джо»! Джулиан решил пошутить, что ли?
В проходе возникла женщина в белом, Мэйкон исподтишка глянул – нет, какая-то другая.
Потом он достал несессер и решил сходить в туалет в хвосте самолета, пока не закончился фильм. К несчастью, эта идея осенила и других пассажиров. Оба туалета были заняты, пришлось ждать в проходе. Сзади кто-то подошел. Мэйкон оглянулся – Мюриэл.
– Послушай, какого… – начал он.
– Самолет не твой! – перебила она.
На них оборачивались.
– И Париж не твой.
Они стояли нос к носу. От нее исходил едва уловимый аромат, не духов, нет, но аромат ее дома, да, именно тот дразнящий и соблазнительный запах вещей в чужом шкафу. Мэйкон потер висок.
– Я ничего не понимаю, – сказал он. – Как ты узнала, каким рейсом я лечу?
– Позвонила твоему транспортному агенту.
– Ты позвонила Бекки? Господи, что же она подумала…
– Я представилась помощником твоего издателя.
– А где ты взяла деньги на дорогу?
– Немного заняла у Бернис, немного у сестры, она заработала на… И потом, я экономлю, до Нью-Йорка добиралась не самолетом, а поездом…
– Это неразумно. В результате получается, что тратишь столько же, а то и больше.
– Нет-нет, я…
– Но главное – зачем? Зачем ты это затеяла?
Она вздернула подбородок (иногда он казался острым, как пика):
– Потому что захотела.
– Захотела в одиночестве провести пять дней в парижском отеле? Ведь так оно и будет, Мюриэл.
– Я тебе пригожусь.
– Видали!
– До встречи со мной ты погибал.
Щелкнул замок, мужчина вышел из туалета. Мэйкон нырнул в кабинку и поспешно заперся.
Хотелось исчезнуть. Будь здесь окно, он бы его разбил и выпрыгнул, но не потому, что отчаялся до самоубийства, а ради того, чтобы все это стерлось. Господи, вот бы отмотать назад и стереть все, что напортачил в своей жизни!
Если б она прочла хоть один его путеводитель, она бы знала, что нельзя путешествовать в белом.
Когда Мэйкон вышел из туалета, за дверью ее не было. Он вернулся на свое место. Пропуская его, французская пара поджала ноги; супруги завороженно смотрели фильм, где блондинка в одном лишь махровом полотенце колотила в парадную дверь. Чтобы отвлечься, Мэйкон достал «Мисс Макинтош». Но это не сработало. Слова бессмысленно струились вялым прозрачным ручейком. Он думал лишь о том, что где-то за ним сидит Мюриэл. Между ними как будто возникла проводная связь. Интересно, вдруг задумался Мэйкон, как Мюриэл воспринимает полумрак в салоне, невидимый океан далеко внизу, бормотанье не вполне реальных голосов вокруг? Он выключил светильник и закрыл глаза, но будто чувствовал, что Мюриэл еще не спит. Словно в воздухе витало нечто тревожное, напряженное, трепещущее.
Утром Мэйкон принял решение. Он воспользовался туалетом в носовой части самолета. В кои-то веки людское скопище было на руку. После посадки он одним из первых покинул самолет, быстро прошел паспортный контроль и стремглав промчался по аэропорту Шарль де Голль с его рядами ультрасовременных кресел. Мюриэл здесь непременно заплутает. Мэйкон торопливо обменял деньги. Мюриэл, должно быть, еще получала багаж. Наверняка взяла с собой уйму чемоданов.
Автобус, конечно, отпадал. Мэйкон сел в такси и сразу ощутил громадное облегчение. Даже путаница серебристых автострад радовала глаз. Париж в красивой дымке, распахнутый, неяркий, светящийся, был подобен холодному серому взгляду. Такси миновало туманные бульвары, свернуло на мощеную мостовую и остановилось. Мэйкон завозился с денежными конвертами.
И лишь на входе в отель сообразил, что транспортный агент Бекки прекрасно знала, где он остановится.
По прошлым приездам Мэйкон помнил, что в этой отнюдь не роскошной гостинице, расположившейся в небольшом коричневом здании, техника то и дело выходит из строя. Нынче не работал один из двух лифтов, о чем извещала табличка в вестибюле. Работающим лифтом коридорный поднял Мэйкона на третий этаж и по ковровой дорожке препроводил в номер, громко восклицая на французском, точно сраженный великолепием обстановки. (Кровать, комод, кресло, древний телевизор.)
Мэйкон порылся в конверте и, поблагодарив, дал чаевые.
Оставшись один, он достал из сумки пиджак и повесил его на стул. Затем подошел к окну и посмотрел на дома, сквозь немытое стекло выглядевшие пришельцами из иного века.
Как же Мюриэл справится одна в абсолютно чужом городе?
Вспомнилось, как она ориентировалась в череде комиссионок, как лихо и целеустремленно курсировала по улице, по имени приветствуя прохожих, как исполняла просьбы соседей: мистера Мэниона отвезти к рефлексотерапевту, который массажем пяток удалит ему камни в почках, мистера Ранкла – к астрологу, который предскажет день выигрыша миллиона долларов в лотерею, миссис Карпаччо – в особый магазинчик неподалеку от больницы Джонса Хопкинса, где колбасы свисали с потолка, точно липучки для мух. Эти места она знала!
Но она не знает Париж. И совсем одна. У нее нет кредитки и, наверное, очень мало денег, которые она не сообразила поменять на франки. И вот теперь, беспомощная, без гроша в кармане, бродит по улицам, ни слова не зная на чужом языке.
Когда в номер постучали, Мэйкон так обрадовался, что сломя голову бросился к двери.
– Твоя комната больше. – Мюриэл прошла к окну. – Зато у меня вид лучше. Подумать только, мы в Париже! Шофер автобуса сказал, ожидается дождь, но мне все равно. Дождь ли, солнце, это Париж!
– Как ты узнала, каким автобусом ехать? – спросил Мэйкон.
– У меня твой путеводитель. – Мюриэл похлопала себя по карману. – Позавтракаем «У Билли»? Ты рекомендуешь это кафе.
– Нет. Я не могу. Тебе лучше уйти, Мюриэл.
– Ну ладно, – сказала она. И ушла.
Была у нее такая манера – загнать в угол, а потом вдруг отступить. Как в перетягивании каната, подумал Мэйкон, когда противник внезапно выпускает веревку. Ты этого никак не ожидаешь и шлепаешься на задницу. И чувствуешь ужасную опустошенность.
