Обрадованный внезапно найденным простым и, как ему показалось, гениальным решением, Тот резко повеселел. «Никогда, правда, раньше не опускался я до кражи в борьбе с простыми примитивными людишками. Но придется. Что ж тут поделать? – размышлял Хранитель Кристаллов, заметив некоторые попытки своей совести его пристыдить. – Шизл вон Черепа и Кристаллы не побоялся стырить фактически у самого Хиза! А я всего-то краду старый наконечник копья у какого-то жалкого человечка, который к тому же еще и сбесившийся маньяк. Поэтому заткнись, моя дорогая совесть! Ты мне сегодня больше не пригодишься. Иди спать. Сперев Копье, я поступлю совершенно правильно. Хотя бы потому, что у того, у кого я собираюсь его украсть, такого органа, как совесть, вообще не существует. Ему явно его вырезали еще в детстве. Или вообще при рождении не дали! А поэтому и моя совесть пусть пойдет и отдохнет хоть немного».
На волне такого приподнятого настроения Тот хотел было встать и посмотреть, что там делает фюрер. Хоть его приборы и показывали, что Гитлер еще в церкви проходит терапию с Копьем и не собирается пока заканчивать и приходить в себя, Хранитель Кристаллов все же решил вернуться к нему. Но внезапно он интуитивно почувствовал, что кто-то здесь в темноте за ним следит. Пока он был занят своими мыслями, он не ощущал этого, но сейчас, когда мозг немного разгрузился после найденного решения, он понял, что за ним однозначно наблюдали все то время, что он сидел здесь на скамейке. «Наверняка дружище Гиммлер старается! Вернее, его молодцы, – подумал с усмешкой Тот. – Явно не понравился я ему. Впрочем, как и он мне. А взаимность – она всегда лучше!»
Развлекая себя подобными рассуждениями, Тот встал и направился обратно в церковь проведать фюрера. Как вдруг на входе столкнулся с самим Гиммлером. «О! Вспомнишь – вот и оно!» – пронеслась у него в голове мысль при виде рейхсфюрера, который тотчас же с ним заговорил, как обычно, вечно смущенным голосом.
– А что же вы, Отто, не с фюрером? Насколько я помню, вы туда вместе зашли.
– Да, рейхсфюрер, вы знаете, зашли вместе. Впрочем, вы все знаете. Думаю, даже то, когда я оттуда вышел, чтобы подышать свежим воздухом.
– Так ведь работа у меня такая, Отто, все про всех знать. Особенно про тех, кто остается наедине с фюрером, а потом покидает его по непонятным причинам, – ответил Гиммлер существенно более язвительным тоном. – Так все же почему вы оставили фюрера и ушли бродить по окрестностям? Вы не ответили на мой вопрос, Отто.
– Так вы, Генрих, его и не задавали так четко, как сейчас это сделали, – ответил Тот, перейдя на язвительный тон, подобно Гиммлеру. – Вы не против, надеюсь, если я вас буду называть просто Генрихом? Я выполнил то, ради чего фюрер меня позвал с собой к Копью. А потом через какое-то время вышел подышать свежим воздухом. Думаю, вы прекрасно осведомлены, что я все это время просто сидел на скамейке, предаваясь своим размышлениям о жизни. Фюреру я все равно был больше не нужен и покинул его сразу же, как только увидел, что он меня все равно не замечает, с головой окунувшись в сеанс с копьем.
– Ну, я так и понял, дорогой мой Отто, – ответил Гиммлер и поставил себе зарубку на память, как Тот обмолвился, будто Гитлер никого не видит и не слышит, будучи погруженным в транс, и решил, что подумает потом, как обернуть эти слова Тота против него в глазах фюрера. – Конечно же, я не против, чтобы друг фюрера называл меня просто по имени. А сейчас вы куда направляетесь, осмелюсь спросить?
– Так обратно и направляюсь, как видите. Раз уж я почти вошел, – ответил Тот с заметной усмешкой. – Думаю, Адольф скоро уже закончит. Хочу быть рядом на случай, если ему что-то от меня понадобится.
– Ну, в таком случае не смею вас задерживать, – ответил Гиммлер и сделал шаг в сторону, освободив путь Тоту.
«Пошел ты к черту!» – подумал Тот после допроса, шагая широкими шагами обратно к фюреру. А Гиммлер в это время размышлял: «Нет, он точно непростой и очень подозрительный, раз уж он вычислил, что мои ребята за ним следили. Надо срочно от него избавляться и как можно скорее!»
Фюрер закончил впадать в экстаз вместе со своим драгоценным копьем примерно минут через пятнадцать после того, как вернулся Тот. Снова, как и в Вевельсбурге после своих вакханалий со старинным оружием, он приходил в себя постепенно. Поняв, что Гитлер уже в состоянии что-то видеть и слышать вокруг себя, Тот спросил:
– Адольф, ну ты как себя чувствуешь? Все хорошо с тобой?
Но фюрер ответил не сразу, а только секунд через тридцать. За это время совесть Тота, которую он так навязчиво отправил спать буквально недавно, некстати вернулась с отдыха раньше срока и напомнила о себе. Причем пришла она в этот раз не одна, а, похоже, прихватила с собой еще и доброту для компании, поскольку Тот вдруг почувствовал острую жалость к фюреру и стойкое желание все же вывести его на путь истинный. Он потратил целый день на его обучение и по-своему даже привязался к нему, как к непутевому ученику, и чувство ответственности за его судьбу начало грызть Хранителя Кристаллов. «Ладно, попробую с ним поговорить снова. Может, еще не все для него потеряно? Может, еще одумается, несмотря на все его лозунги, которыми он тут совсем недавно кидался? Кто знает, может, ему какое-нибудь предостережение сейчас приглючилось, и оно поможет мне остановить от рокового шага эту заблудившуюся в своих амбициозных видениях душу?» Но несколько запоздалый ответ фюрера на вопрос отвлек Тота от его собственных мыслей вместе с приступом жалости и сострадания.
– Да, все хорошо, Тот, – с полухрипом ответил Адольф.
– Зарядился от Святого Копья удачно?
– Как никогда раньше, – ответил фюрер, начав довольно бодро подниматься. – Не поверишь, Тот, каким сильным я себя сейчас ощущаю! Никогда еще раньше не был до такой степени уверенным в успехе всех моих начинаний и в моем великом будущем!
«Снова-здорово!!! – подумал с досадой Тот. – Ну что ж? Чуда не произошло…»
– А как насчет нашей беседы в машине насчет предостережений от развязывания новой мировой войны и выбора другого пути для переустройства мира? – с последней искрой умирающей в корчах надежды спросил Тот. – Обсудим это снова, чтобы подумать, как лучше отменить принятое решение, не потеряв твоего авторитета в глазах сподвижников? Я придумал классный способ, как нам отречься от вторжения в Польшу и при этом упрочить твою власть, а не расшатать ее.
– Обсудить с тобой, Тот, я готов все на свете, – довольно ответил Гитлер. – Но об отмене принятого решения о начале Второй мировой войны не может идти и речи! Исключено, Тот! Копье дает мне небывалую силу и уверенность. Я был бы дураком, если бы струсил сейчас и не сделал этот шаг к своей мировой славе и величию, подобно древним богам.
«Ну и пошел ты к черту тогда! – со злобой подумал Тот, взбесившийся от очередного приступа упертости фюрера. – Твоего драгоценного копья у тебя уже очень скоро не будет. Посмотрим, как ты тогда запоешь! Упрямство – достоинство ослов! Ты сам толкаешь меня на этот шаг, лишить мальчика его любимой игрушки!»
– Ну, тебе виднее тогда, Адольф, – ответил Тот с нарочитым равнодушием, поскольку ему сильно поднадоели попытки достучаться до фюрера, и в голове уже было другое решение проблемы. – Сейчас-то что будем делать? Думаю, уже начало светать.
