– Дааааа??? – забился в свинячьем восторге Гиант. – И ты мне все это покажешь? И все ради меня, чтобы я учился???
– Нет, не только ради тебя, – ответил Шизл и снова помрачнел. – Гиант, я честно тебе скажу, мне сейчас очень плохо. Я хочу развеяться, полетать и подумать о жизни. И тебе полезно будет мир посмотреть.
– Что у тебя случилось, Шизл? – заботливо и в то же время воинственно спросил Гиант. – Если тебя кто-то обидел, так ты только скажи! Я пойду ему морду набью! Я для тебя все сделаю, лишь бы ты не печалился!
– Нет, морду бить никому не надо, – сказал Шизл и, представив себе, как этот мелкий червячок пытается набить Хизу морду, неожиданно для себя расхохотался. – Тем более, возможно, я тоже в чем-то был неправ…
– Нет, невозможно, – искренне убеждал парнишка Шизла. – Для меня ты всегда прав, что бы ты ни сделал. Поэтому, если кому-то надо морду набить, ты только скажи!
Такое рьяное стремление Гианта заступиться за него внезапно и очень сильно растрогало Шизла. Никогда еще у него в доме не было живого существа, которое искренне интересовалось его душевными проблемами и свято верило в то, что он прав, не разбирая, а прав ли он на самом деле. «Вот люди, вроде бы настолько глупы, – подумал про себя Шизл. – Но есть вещи, которые им доступны, а нам нет. Например, слепая преданность. С одной стороны, мне это приятно. С другой стороны, я прекрасно понимаю, что слепая преданность – это производная от его же собственной глупости. И это понимание мешает мне радоваться. А был бы я человеком, мне бы сейчас было просто невозможно приятно, без негативных примесей. Но, как более развитое существо, я лишен этого удовольствия… Вот ведь парадокс!»
С этими мыслями Шизл завел виман, и они начали свое путешествие. Ему многое хотелось показать Гианту, поэтому в каждом месте, в котором они приземлялись, приходилось останавливаться ненадолго, к большому сожалению мальчишки. Шизл с удовлетворением для себя отмечал, насколько этот еще вчера оборванный, голодный, не имеющий даже минимального по людским меркам образования паренек интересуется всем новым. Из-за разницы во времени в каких-то незабываемых местах побывать им не удалось. Но, несмотря на это, к вечеру Гиант был абсолютно счастлив и в полнейшем восторге. Он узнал столько нового, о чем даже не мог себе представить. Шизл значительно расширил его познания не только в лицезрении неведомых уголков мира. Гианту довелось узнать то, чего в его окружении никто от роду не знал, имея лишь околонаучные фантазии относительно планеты, на которой они живут. Когда Шизл рассказывал ему, как мог, о шарообразности Земли и о разнице во времени в той или иной ее точке, он боялся, что у мальчишки взорвется мозг. Но между тем паренек к концу дня многое усвоил, смог не только запомнить, но и понять происхождение тех или иных явлений, продолжая задавать все новые вопросы. Подобная смышленость также не могла не радовать его нового повелителя. После очередного приземления, увидев, что за стеклом вимана кромешная темнота, Гиант спросил:
– Шизл, а теперь мы где? Жалко, что на улице совсем темно и мы толком ничего не разглядим.
– А и не надо нам тут ничего разглядывать, Гиант, – с улыбкой ответил Шизл. – Ты здесь уже все видел. Потому что мы прилетели домой.
– Шизл, ну давай еще куда-нибудь слетаем и еще что-нибудь посмотрим, – начал канючить Гиант, которому хотелось удивляться неведомому снова и снова.
– Эй, друг, да поздно уже. Смотри, стемнело совсем, – лениво ответил Шизл, который уже успел устать и не прочь бы был как следует поесть, тем более что он видел мир во всех его проявлениях не единожды и свинячий восторг его не накрыл в отличие от любознательного паренька.
– Ну, Шизл, ну это же только здесь поздно и темно, – продолжал уговаривать Гиант. – А ведь в мире столько мест, где сейчас совсем не вечер и не темно. Ты же сам мне это рассказывал! Давай туда слетаем!
«Вот и учи крестьян грамоте!» – подумал про себя Шизл, а вслух сказал:
– Гиант, а как же еда? Ты же наверняка есть хочешь, раз уж даже я от ужина не отказался. Мы ж с утра с тобой ничего не ели, только смотрели на разные диковины. Нас дома куча еды ждет. Ты же не хочешь, чтобы она испортилась? Я Серапису отбарабанил, во сколько мы вернемся. Может, он и в шкафы еду поэтому не убрал, думая, что мы вот-вот придем есть. Сейчас мы с тобой улетим куда-нибудь, а еда возьмет и остынет или, чего хуже, испортится. Потом вернемся, и нам есть нечего будет, голодные спать ляжем.
Мотивация сработала, как и рассчитывал Шизл. Для Гианта еда еще продолжала быть священной. Он, хоть и без ожидаемого энтузиазма, но все же поднялся с кресла и сказал:
– Ну ладно, пошли домой. Хотя твоя еда и так бы не испортилась, если бы немножко еще полетали.
– Гиант, успеем, полетаем еще, не последний день живем, – ответил Шизл и вместе с мальчишкой вышел из вимана.
Сераписа в доме уже не было, он ушел к себе в свою домушку. Шизл снова достал из шкафов еду и стал ужинать вместе с Гиантом. Пришлось его снова останавливать, чтобы он не переел. В этот раз Серапис приготовил кукурузу, которую Гиант в жизни никогда не видел и не пробовал. Эта новая еда поразила его воображение, он ел ее и не мог наесться.
– Такая вкуснятина, Шизл! Как жаль, что я никогда раньше ее не пробовал! На наших полях ее не выращивали.
– Я не удивлен. Здесь ее вообще не выращивают. Она растет очень далеко отсюда, на другом континенте. Мы с тобой там были сегодня.
– А почему не выращивают поближе?
– Не знаю, Гиант. Я же тебе уже рассказывал, что мы были высажены на Землю и выполняем здесь важные задачи, каждый на своей территории. Из тех, кто живет поблизости, никто не любит особо кукурузу. Как-то в голову не пришло здесь ее пытаться вырастить поэтому. А вот есть у нас Пукин. Он без нее жить не может. Он как раз работает на том далеком континенте и присматривает там за людьми, как мы с братом здесь. Вот он кукурузу там и растит. Нам же ее привозят оттуда иногда. Вот недавно как раз Энки летал туда к Пукину. Ему там всунули в виман кучу. Он мне по дружбе отстегнул немного и завез. Я ее редко ем, честно говоря. Так, чтобы вкуса не забыть.
– А мне понравилась. Очень вкусно. Можно я тогда ее всю доем, раз ты не любишь? – осторожно спросил Гиант.
– Слушай, да не жалко мне. Я ее особо не хочу. Но она без привычки может плохо перевариваться у тебя. Живот еще заболит. Может, чего другого поешь? А в ближайшие дни мы слетаем к Пукину и еще у него возьмем. Или, еще лучше, прям там готовой поедим. Повод будет снова полетать. Идет?
– Ну, хорошо. Если слетаем, то тогда сегодня я не буду ее доедать, – согласился Гиант, который теперь за полетать на что хочешь готов был согласиться.
– Вот что мне действительно нравится у Пукина – так это пить Чоколатль. Очень необычный напиток. Он, правда, очень острый, но здорово бодрит и веселит. И полезный. Правда, Серапис у меня не умеет его готовить. Он сложен в приготовлении, если по верному рецепту делать. Зато у Пукина его классно готовят. По-моему, он первым делом своих людей обучил Чоколатль варить. Он без него не может вообще. Он сам по себе спокойный, как слон. Если б не будоражащий Чоколатль, мы бы его все наверняка вообще неживым считали. А когда Пукин выпьет его, хоть немного на нас становится похож в выражении эмоций. Тот с ним еще хоть как-то может общаться. А я лично его воспринимать начинаю только после того, как он Чоколатля выпьет. А так он вообще как дерево. Вернее даже, как пенек. Дерево хоть листьями шелестит, реагируя на ветер. А этот же вообще не реагирует на раздражители. Говорю же, как пенек!
