Всю свою жизнь я был просителем, и опыт этого рода деятельности был настолько интересен и для меня важен, что я собираюсь посвятить ему позже особую главу.
Деловой опыт и принципы
Деловой опыт и принципы
Мое участие в железных рудниках и в торговле железом было делом случая, бороться с которым я был абсолютно не в силах, не имея сперва никаких намерений кроме старых, которые состояли в том, чтобы наваливать на себя обузу новых забот и ответственности. Но меня принудило к тому неудачное инвестирование в северо-западных штатах.
Это предприятие заключало целый ряд разнообразных отраслей промышленности: рудники, сталелитейные заводы, бумажные и гвоздарные фабрики, железные дороги, лесные склады, плавильни и прочее, чего уж не припомню. Количество моих акций в каждом из этих предприятий в отдельности было невелико, и я никоим образом не имел влияния на дела и на производство. Не все предприятия были доходны. Но перед большой паникой 1893 года акции годами несоразмерно поднялись, и многим лицам, считавшим себя богачами, при столкновении с этой жестокой паникой пришлось признаться, что дела обстоят не совсем так, как они их себе представляли.
Большинства из этих предприятий я даже не видал, положившись на сведения других, опытных в таких делах, людей. Никогда у меня и не было в правилах полагаться на свои личные знания в оценке таких предприятий. Я всегда обращался к людям, знающим это дело лучше меня и способным его оценить.
Я уже тогда часто подумывал о том, чтобы удалиться от дел, и лишь паника была виновницей отсрочки отдыха, к которому я так стремился.
Тут я, к счастью, познакомился с Фредериком Т. Гэтсом, участником «Американского Баптистского Общества Воспитания», – дело, заставлявшее его проездить Соединенные Штаты по всем направлениям.
Мне пришла мысль, может ли мне помочь Гэтс, человек с здоровыми мозгами, хотя и без специальных технических познаний в отношении фабрик и железного дела, может ли он доставить мне из первых рук сведения о доходности этих предприятий. Он поехал на юг, я предложил ему изучить железоплавильный завод, в котором я был участником, и который лежал на его пути.
Отчет, доставленный им, мог бы послужить образцом того, как нужно составлять такие отчеты, хотя он подтверждал все факты, большей частью для меня неприятные. Позже он снова поехал на запад, и я снова дал ему адреса и названия предприятий, в которых хоть и мало, но все же был заинтересован. Я был уверен, что эти особые предприятия развивались медленно, но верно, и представьте себе мой ужас, когда из его ясного, определенного отчета я узнал, что и в этом случае лишь вопросом времени является, когда предприятие, в свое время описанное мне, как золотое дно, развалится, если дела этого предприятия будут идти, как и раньше.
Я переговорил с Гэтсом, предложил ему занять у меня место, с целью оказать мне помощь в распутывании этих дел, предложил ему стать как я, деловым человеком, условившись, что это никоим образом не повредит исполнению его собственных важных планов, в основе которых стояли филантропические цели.
Тут же отмечу, что Гэтс обладал редкими качествами коммерсанта, к тому же очень развитыми и которыми он умело пользовался, способностями, получавшими особую ценность от его пылкого желания принести человечеству пользу путем громадных и широких дел благотворительности, которые бы приносили пользу многие годы. Он состоит председателем «Всеобщего Союза Воспитания» и одновременно работает во многих других обществах, а до этого много лет подряд был нашим деятельным сотрудником во многих начинаниях, задуманных и снабженных средствами, полный надежд, что эти планы и начинания являются чем-то большим, чем единичный акт доброй воли.
Гэтс был много лет подряд связан с моими личными делами. Он прожил со мною бок о бок не один черный год, снимая с моих плеч немало забот и огорчений, оставляя мне немало часов на отдых, на игру в гольф, на обдумывание дальнейших предприятий, на пересаживание деревьев, и на другие подобные занятия. Его старания об учреждении нашей «Палаты Воспитания», его детальные сообщения о тех областях, в какие надо бы направить исследования медицины, и многие другие старания уже увенчаны блестящим успехом. За последние десять-двенадцать лет, с ним эту ответственность разделил и мой сын, а недавно к ним обоим присоединился Стар Дж. Мэрфи. Но Гэтс, как было сказано, нес долгие годы эти обязанности один, и вполне заслужил то уважение, с которым мы к нему относимся.
Но вернемся к истории моего сомнительно инвестированного капитала. Гэтс по одиночке изучил каждое дело, и делал все, что только мог. Одним из непоколебимых наших принципов всегда было по возможности не допускать до банкротства дело, в котором мы были заинтересованы, так как вмешательство суда, во многих отношениях убыточно и влечет за собою часто еще большие убытки понижением ценности предприятия. Наши стремления всегда были направлены к тому, чтобы следить за делом, его оберегать, снабжать средствами, раз оно в них нуждается, улучшать производство, как возможно, понижать цену на продукцию, и пользоваться удачными случайностями, вызванными течением времени и нашим терпением, которые могли превратить убыточное предприятие в доходное, способное встать на ноги. Так мы и изучали самым тщательны м образом положение этих наших несчастных предприятий, сильно опустившихся за 1893 и 1894 годы – годы упомянутой выше паники, годами держали их управление в своих руках, порой покупали паи некоторых из них, порою сбывали свои собственные паи. И таким образом, почти все они спаслись от убытков, позора банкротства и вмешательства суда.
Но прежде чем добиться полного восстановления этих дел, мы запаслись громадным запасом опыта, как избегать деловых неудач.
Единственным извинением, в моем длинном отступлении, послужит мне желание доказать дельцам, что, даже если дело находится по-видимому в очень скверном положении, для него все-таки можно очень многое сделать путем внимательного, терпеливого и осторожного к нему отношения. Нужно два средства: немного капитала (или вложить самому, или найти у других) и строгое выполнение здравых, естественных деловых принципов.
Среди вышеназванных средств было лишь немного паев в разных рудниках и акции и ипотеки на железнодорожную линию, построенную с целью подвоза руды из шахт в разные гавани. Мы очень рассчитывали на рудники, а дорога им была необходима для экспортирования добычи в наибольших размерах. Мы уже начали постройки линии, но во время паники 1893 поневоле постройку приостановили, как и другие предприятия, в связи с нашими рудниками. Несмотря на то, что у нас было небольшое количество паев в руках, казалось, что кое-кто рассчитывал, что мы удержим предприятие в своих руках во время застоя. В эту пору, чтобы добыть денег, мне приходилось давать личное поручительство. Наконец, мы поняли, что придется вложить в дело много наличного капитала, за который, при панике рынка, нам самим приходилось дорого платить. Деньги добыли и курьерским поездом отослали на запад, чтобы уплатить рабочим и спасти их от голодной смерти. Когда эта паника прекратилась и деловые отношения пришли в норму, мы могли, наконец, окинуть одним взглядом наши предприятия. Много миллионов мы туда вложили, но ни у кого не было доверия, никто не хотел брать наших акций. Наоборот, казалось, каждый владелец спешит с ними распрощаться. Нам предлагали акции прямо ужасающими количествами. Без особого преувеличения скажу, что чуть не весь основной капитал предприятия в акциях вернулся к нам, без всякого с нашей стороны на то желания – скорее наоборот – и мы были принуждены платить за них наличными деньгами.
