Чем же заинтересовал Дракула своих современников? История его такова: в XV веке на территории современной Румынии жил рыцарь-крестоносец из Ордена поверженного дракона. Личное мужество, преданность его войска не помогли ему избежать печальной участи: его земли и его подданные попали в зависимость от Османской империи, а его двенадцатилетний сын оказался заложником турок.
Румынский господарь Дракула Цепеш – искусный правитель и храбрый воин превратился в легендарного вампира
В то время бытовало такое правило: дабы удержать в повиновении готовых взбунтоваться вассалов, турки брали в заложники их детей. И при первых же признаках непокорности родителей заложников-детей тут же казнили лютой смертью. А то поступали и того хуже – мальчиков оскопляли и отдавали в гарем.
И вот Влад Дракула, то есть сын Дракона, – долгих семь лет влачил жизнь заложника. Эти годы научили мальчика скрывать свои помыслы за личиной внешней покорности, сдерживать свои порывы, не щадить никого и в первую очередь самого себя. Когда отец умер, Влад получил свободу. «Ты займешь место родителя, – благосклонно сказал ему визирь, отпуская. – И пусть твои люди так же служат нам, как при отце…»
Но Влад придерживался иного мнения. Оказавшись в родном городе Сегишовре, он скинул опостылевшую маску рабской покорности, изгнал всех турок и запретил им под страхом смерти появляться в его владениях.
Весть о непокорном девятнадцатилетнем упрямце, конечно же, достигла правителей Османской империи. И они решили проучить дерзкого мальчишку. Однако сделать это оказалось не так-то просто.
Когда на владения Дракулы двинулось двухсоттысячное войско, словно саранча уничтожая все на своем пути, повстанцы вместе со своим правителем укрылись в хорошо укрепленном городе-крепости Врашов. Несмотря на то что их было в двадцать раз меньше, чем наступающих, они не собирались сдаваться. Более того, хорошо изучив за время плена нравы и обычаи своих противников, господарь Влад был намерен одержать победу.
Он послал навстречу авангарду турок отборный отряд сорвиголов, приказав им захватить несколько десятков пленных. Под покровом ночи вихрем налетевший отряд блестяще выполнил задание.
А наутро застучали топоры: румыны острили колья и вбивали их по обе стороны дороги, по которой должно было проследовать турецкое войско. И связанных янычар стали сажать на вбитые колья.
Когда турки увидели, что сталось с их товарищами, у многих затряслись поджилки. А Влад не успокаивался. Лихими налетами он не давал янычарам покоя ни днем, ни ночью, жестоко расправлялся с попадавшими под руку, но в открытое сражение не вступал. И его партизанская тактика оправдала себя – измотанное постоянными набегами войско повернуло вспять, а затем и побежало…
С той поры Влада и прозвали в народе Цепеш, что в переводе означает «кол». Он не давал спуску никому, так что вскоре турки и думать забыли о том, чтобы вернуть его владения под свое влияние.
Однако то, что не смогли осуществить мусульмане, сумели сделать православные. А именно бывший кардинал Пикколомини, ставший к тому времени папой римским Пием II. Он решил подбить славного воина еще на один крестовый поход, чтобы отвоевать-таки Иерусалим и Гроб Господен.
Поскольку сам Дракула неохотно покидал свои владения, опасаясь засады или еще каких напастей, то в Ватикан поехал его двоюродный брат. Ему папа и передал огромную по тем временам сумму с наказом собрать войско, победить неверных и водрузить над Иерусалимом католический крест.
И кто знает, быть может, наказ этот был исполнен – Влад был хорошим полководцем и люто ненавидел неверных. Однако братец, заполучив сумму, решил ее не отдавать. А вернувшись домой, сплел некую историю, благодаря которой сумел низвергнуть подозрительного Влада и заключить его в крепость. Как и всякий негодяй, обманом узурпировавший власть, он стал искать себе оправдание. Он снова стал платить дань туркам, а в 1464 году повелел выпустить книгу, в которой описал, каким жутким злодеем был Влад Дракула.
Влад же скончался в заточении и уже не мог выступить в собственное оправдание. Его похоронили и… забыли.
Но двоюродный братец сыграл злую шутку над самим собой. Благодаря его стараниям книги с описанием злодейств Дракулы разошлись по всей Европе. И одна из них спустя триста лет, уже в конце XIX века, попалась на глаза английскому литератору Брему Стокеру. Оттолкнувшись от старинной книги, писатель пустился во все тяжкие и превратил отважного воина в кровожадного вампира.
Впрочем, литературный герой, как это ни странно звучит, сумел отомстить за своего прототипа. Появившись на свет под пером Стокера, он затем зажил собственной жизнью, затмив своей персоной писателя, так по существу и оставшегося безвестным. Имя же Дракулы и сегодня знают очень многие.
Литературные критики, впрочем, никак не могут понять, в чем сила персонажа. Роман сам по себе никак нельзя назвать выдающимся произведением мировой литературы. Быть может, тогда все дело в теме? И Стокер, сам того не подозревая, подлил масла в огонь давнего спора о вампирах.
Вероятно, это так. Очень многие, даже отцы церкви, верили в реальность существования подобных кровососов. Особенно сильна была такая вера в Средние века, однако кое-что осталось и на долю прошлого и нашего столетий. Например, в 50-е годы ХХ века на весь мир прошумел процесс над Джоном Хильком – лондонским вампиром. Перед тем как его повесили, он оставил записки, в которых описал чувство опьянения при насыщении свежей человеческой кровью, которую он высасывал из раны на горле жертвы.
Интересно, что, человек достаточно образованный, Хильк тем не менее и словом не упоминает своих предшественников – средневековых вампиров, хотя действовал в точности так, как это описано в средневековых хрониках.
Исследователь из Германии Виктор Белес полагает, что вампиризм как явление достаточно точно описано в книге Стокера. Вот это-то как раз и способствовало популярности романа, отделению персонажа от писателя.
Герой Стокера оказался столь живучим, так как соответствовал мифологическим, народным представлениям о вампирах. Впрочем, строгие критики говорят, что в романе немало ляпов, заметных опытному глазу. Но на искушенных читателей Стокер и не рассчитывал. Он полагал, что во многих людях еще таятся глубинные пласты страха, оставшиеся в генах со времен Средневековья. Это ужасное и сладостное чувство и заставляет их перечитывать книгу вновь и вновь.
И, как говорят современные медики, тут он не ошибся. Люди оказывают друг на друга незримое, но ощутимое давление. Гарри Ломан, биограф Стокера, полагает, что страхи такого рода, возможно, были присущи самому писателю, по крайней мере, в детстве. Он, как и многие, ходил ночью на кладбище, чтобы взглянуть через ограду, что же там происходит. Мистический, жуткий страх оставался потом в подсознании на всю жизнь. Он-то, видимо, и подтолкнул Стокера к написанию данной книги.
