Коннор долго сидел в южной Аризоне и несказанно радуется резкой смене обстановки. Заснеженные горы на севере, густые сосновые леса… Они где-то не очень далеко от городишки Хэппи-Джек, он же «Веселый Дровосек», и мертвого заготовительного лагеря. Коннор старается не думать об этом. Что было, то прошло.
Ребята остановились в закусочной на исторической трассе-66 и, презрев паранойю, которая развилась у обоих за прошлый год, ужинают, не таясь. Никто к ним не присматривается.
Они путешествуют на неприметной бежевой «Хонде», которую Коннор угнал в Финиксе, после того как бросили «Форд», который Коннор угнал в Тусоне, после того как бросили фургон Нельсона. Если их кто-то попытается выследить, бедняге придется несладко: столько машин поменяли.
Закусочная «Рейн Вэлли» славится тем, что здесь подают «лучшие бургеры на всем Юго-Западе». Такой вкуснятины Коннор не ел с «прошлой жизни», закончившейся, когда его родители подписали ордер на разборку, и все полетело вверх тормашками. На его взгляд, в «Рейн Вэлли» лучшие бургеры в мире.
В одной руке он держит бургер, а другой извлекает информацию из лэптопа Нельсона – как мило со стороны пирата оставить им в фургоне свой комп!
– Раскопал что-нибудь новенькое? – спрашивает Лев.
– Судя по всему, Риса исчезла после передачи прошлой ночью, и «Граждане за прогресс» жаждут заполучить ее голову. Не в смысле разобрать ее, а именно голову. Желательно, насаженную на кол.
– Ой!
– А Хайдена обвиняют во всех существующих грехах.
– Ну, по крайней мере, они не смогут разобрать его.
– Зато разберут остальных пойманных.
При мысли о пойманных Уцелевших Коннора трясет. Гнев накрывает с головой, за ним идут волны печали, грозящие унести в самое темное место его души.
– Я должен был спасти их…
– Послушай, ты сделал все от тебя зависящее. И к тому же, их ведь еще не разобрали, – напоминает Лев. – А вдруг то, что мы сейчас будем делать, изменит их судьбу?
Коннор закрывает лэптоп.
– Ну, может быть… Что будем делать?
Наступает неловкое молчание. Парни погружаются в поедание бургеров – это легче, чем отвечать на трудные вопросы. У них нет ни планов, ни цели, ни даже представления, в какую сторону двигаться, кроме туманного «куда-нибудь, лишь бы подальше отсюда». Первое побуждение Коннора – найти Рису, но он понимает, что подруга, так же, как и он сам, исчезнет со всех радаров. Он не знает даже, с чего начать поиски.
– Давай поедем в замок Кавено, – предлагает Лев. – Там ты будешь в безопасности.
– Безопасность – штука, конечно, хорошая, но… Нет, туда я не поеду. Слушай, как мы можем показаться там, если ты сделал оттуда ноги?
– Оно, конечно, так… Но если я приведу с собой единственного и неповторимого Беглеца из Акрона, думаю, меня простят.
– Эй-эй, тише! – Коннор оглядывается вокруг. Они выбрали угловую кабинку, на отшибе, но кафешка маленькая, и акустика тут что надо.
– Может, нам стоило зайти на этот сайт с ваннами, купить джакузи, залезть туда и не вылезать. Нам не помешало бы на некоторое время… залечь на дно.
Коннор понимает, что Лев шутит, но что-то в словах друга дает толчок его мыслительному процессу. Поначалу мысль, как слабая искра, но искра разгорается в огонек, огонек превращается в факел. Предчувствие вырастает в озарение; секунду спустя Коннор открывает лэптоп и яростно стучит по клавишам.
– В чем дело? – удивляется Лев.
– Дженсон Рейншильд!
– Ты же говорил, что его отовсюду стерли, так какой смысл прочесывать Сеть?
Но Коннор продолжает прочесывать поисковики. Клавиатура под его пальцами, жирными от картофеля-фри, лоснится.
– Ты подал мне идею.
– Я?
– Сайт про ванны. Ну, твоя опечатка.
– Снова издеваешься над моими печатными навыками?
– Что ты! Чтобы я издевался над твоими навыками, ты должен ими обладать, – дразнится Коннор. – Ну, ладно, сейчас объясню. Хайден предположил, что в Сеть запустили червя, который съел все упоминания имени Дженсона Рейншильда. Но ведь это возможно в том случае, если имя написано правильно. Вот я и печатаю его со всеми возможными опечатками.
Лев улыбается.
– Ну, ты даешь. Даже чужие проколы обращаешь в золото.
Коннор заказывает второй бургер и следующие двадцать минут активно перевирает имя Дженсона Рейншильда. Он дожевывает последний кусок второго бургера и готов бросить всю затею, как вдруг… Что это? Блеснуло то самое золото, о котором упомянул Лев?
Через пару секунд становится ясно, что это целая золотая жила.
– Лев, ты только глянь!
Лев пересаживается на его диванчик, и они вместе читают статью тридцатилетней давности. Статью из газетки, выходившей где-то в Монтане, где некогда жил Рейншильд. Само собой, обитатели глубинки следили за жизнью своего прославленного земляка, вот только фамилию его неизменно печатали с ошибкой: Рейнчильд.
Ребята читают и не верят своим глазам. Рейншильд, ученый и изобретатель, был не последним человеком в науке, сделал себе громкое имя… а потом это имя стерли, как древние египтяне стирали имена и изображения забытых фараонов.
– Боже мой! – восклицает Коннор. – Этот тип был пионером в исследованиях нервных связей и регенерации – той самой технологии, которая сделала возможной разборку! Без Рейншильда трансплантационная хирургия оставалась бы на уровне каменного века!
– Значит, он и есть тот монстр, с которого все пошло!
– Ну, дело было в самом начале войны, о разборке тогда никто еще и не думал.
Коннор проигрывает видео, вложенное в статью, – интервью с Рейншильдом, мужчиной среднего возраста в очках. Редеющие волосы – верный признак того, что все это происходит до эпохи разборки.
«Мы не в состоянии оценить потенциал этой технологии, – говорит Рейншильд с задором юноши. – Только представьте: ваши близкие, которым суждено умереть молодыми, по сути, не умирают. Все части их тела можно использовать для облегчения страданий других людей. Одно дело – быть донором органов после смерти, и совсем другое – знать, что каждая, даже самая малая часть тебя спасет жизнь какого-то человека. В таком мире мне хотелось бы жить».
Коннора пробирает дрожь – он чувствует, что кондиционер в кафе работает на полную мощность. Коннор и сам не прочь жить в мире, описанном Рейншильдом, но… нынешний мир совсем не похож на тот, о каком мечтал ученый.
«Конечно, возникнут этические проблемы, – продолжает Рейншильд. – Вот почему я основал организацию для изучения этических вопросов, связанных с прогрессом в этой области медицины. “Граждане за прогресс”, как я назвал организацию, будут начеку и не допустят злоупотреблений новой технологией. Словно сама человеческая совесть, они проследят, чтобы наука шла по верному пути».
