– Так сколько вы хотите за свое кольцо? – Антон протянул обе руки и буквально вырвал кольцо у Катерины.
– Не знаю.
– Три тысячи долларов вас устроит?
Катерина ничего не ответила и только неопределенно пожала плечами.
– Пять тысяч?
Начинался торг. Она по-прежнему молчала и, видимо, этим самым заводила ювелира.
– Послушайте, давайте вместе пообедаем, здесь рядом есть прекрасный ресторан, я вас угощаю…
– Я не собираюсь его продавать! – Катерина встала. – Верните мне кольцо!
– Послушайте, – Антон вытащил платок, вытер вспотевший лоб, потом поднялся из-за стола и заходил по кабинету. – Я предлагаю вам хорошую цену. Семь тысяч долларов! Больше вам никто не даст!
– Знаете, если разговор у нас пойдет в таком духе, то мне лучше уйти, – Катерина стиснула зубы. – Это вы предложили мне…
Она сделала попытку встать и протянула руку к кольцу.
– Извините меня, я переволновался, – заспешил Антон и накрыл кольцо ладонью. Он сделал ей знак, чтобы она села. Лицо у него покраснело, пальцы судорожно сжимались и разжимались. – Но если вы не хотите продавать его, тогда заложите. Рекомендую. Цена будет немного пониже, но это гарантия его возврата к вам. Слово ювелира. – Его серые глаза сузились. Он тяжело опустился в кресло. – Эта надпись на ключике… Калиостро… – он откинулся на спинку. – Она не выходит у меня из головы. Ну и задачку вы мне задали. Рита Коновалова рассказывала мне нечто подобное. Ведь ее прапрапрабабка Софья Амурова была знакома с этим графом! Представляете? Более того, они устраивали вместе спиритические сеансы. Вызывали души умерших. Спрашивали их о спрятанных сокровищах. У Калиостро все пальцы были унизаны кольцами с камнями! Об этом вы слышали?
Катерина отрицательно мотала головой.
– Нет? Жаль, – разочарованно продолжал Антон. – Может быть, это кольцо действительно принадлежало Калиостро? Вот так история! Это же событие! Мне очень нужно ваше кольцо. Я сделаю Рите Коноваловой подарок.
– Но я не собираюсь его продавать, – Катерину начал раздражать этот затянувшийся разговор. Она уже пожалела, что поддалась секундной слабости, пошла за этим ювелиром и теперь хозяйкой положения себя не ощущала.
– Заложите! Это же на время, – Палин не спускал с нее глаз. Кончики пальцев у него слегка подрагивали.
Как завелся, настоящий маньяк. Катерина размышляла. Теперь перед ней стояла непростая задачка. Если ее кольцо окажется на пальце Маргариты, то в таком случае пути их непременно пересекутся, рассуждала она. Это произойдет по закону экстрасенсорного воздействия. К тому же теперь к этой истории можно подключить еще и Антона. Он, с его страстью к камням… Его можно превратить в одушевленный вольт, наслать на него энергию, внушить…
– Я предлагаю вам за кольцо, – услышала она твердый голос Палина, – семь тысяч долларов. Деньги я отдаю вам сразу, кольцо остается у меня, через три месяца вы можете его выкупить. Правда, цена при этом поднимется, скажем, на пятьсот долларов. Семь тысяч пятьсот. Я думаю, это подходящий вариант. Давайте ваш паспорт, оформим сделку, – Антон вытащил из стола пачку купюр, стал пересчитывать. Они были все новые, хрустящие, с крупным портретом Бенджамина Франклина. Катерина знала этот дешевый прием торгашей, раздразнить в клиенте алчность демонстрацией банкнот. Но на нее вид денег магического действия не оказывал.
– Десять тысяч, и камень ваш, – она нашла в себе силы твердо это произнести.
Палин дернулся, скривился и стал молча отсчитывать деньги. Стопка с каждой секундой увеличивалась. Она росла на глазах. Палин, сдвинув брови, шевелил губами и продолжал считать. Потом он положил пачку в счетную машинку, и она зашелестела. Зеленые цифры показали ровно 10 000. Такой суммы у Катерины никогда еще не было. Но ведь она продала ему Брюса, а он стоил никак не сто долларов.
Катерина решила разрядить атмосферу.
– А вы что-то еще помимо камней коллекционируете? – невинно спросила она, укладывая перемотанные резинкой деньги в рюкзачок.
Ювелир слегка скривился в улыбке.
– Да, да, я коллекционирую ножи, – со вздохом произнес он. – Есть у меня один, с особыми свойствами, – с этими словами он достал из ящика стола тонкий узкий нож. Неожиданно заголил рукав и приложил его к руке. Потом он опустил руку вниз. Нож не падал. – Видите? – Он поднял на Катерину глаза. – Как намагниченный. Это из Японии, от самураев, – Антон убрал нож в стол. – Давайте подытожим, – он не сводил с Катерины глаз. – Вы меня, конечно, здорово нагрели… Но да ладно. Есть у вас умение убеждать человека. Короче, меня очень интересуют ваши скульптурные работы. Приносите все, что у вас есть. Буду рад увидеть вас снова, – он кисло улыбнулся. – Жду вас с фигуркой женщины. Вот мой телефон, – и он протянул ей визитную карточку.
После той неожиданной встречи с Маргаритой, а затем с ювелиром Палиным, Катерина перестала приезжать на Набережную. Свои страшилки, прочие поделки и картины с натуры оставила на усмотрение Василия. А он почти каждый день звонил ей, звал, дела у него после той памятной покупки Маргариты наладились, ему стали заказывать скульптурные портреты. Он ее приглашал, она отнекивалась.
– Чего ты упрямишься? – кричал он в трубку. – Все спрашивают, где Катя, куда исчезла. Ты пойми, на твои страшилки небывалый спрос объявился, стали покупать. И даже не торгуются. Неси что у тебя еще есть, все купят, человечки, вольты, подмосковные пейзажи…
Прошла еще неделя, он снова позвонил и снова радостно кричал в трубку, что все ее изделия распродал. Ничего не осталось. Так что деньги для нее появились. Пятнадцать тысяч рубчиков! Целая пачка.
Она благодарила, про себя улыбнулась, деньги к деньгам, у нее появилась еще одна пачка, но под всякими предлогами отнекивалась, переносила встречу. Василий не понимал, звонил снова, настаивал, говорил, что она по-пустому теряет время, сейчас как раз надо выставлять все, что у нее есть. И лепить, лепить новые… Реклама Риты сработала.
– Катя, приноси свои работы, – умолял он. – Все купят. На Набережной только и разговоров, что Коновалова приезжала и отоварилась у тебя одной.
Катерина улыбалась, выслушивала, ей все это было приятно, но успокаивала его только обещаниями. Он отрывал ее от работы. Потом она возвращалась к себе в комнату, садилась во вращающееся кресло, брала в руку карандаш и делала эскизы.
Она рисовала Маргариту. Изображала ее в платье, потом без него, делала наброски ее подруг Светланы, Вероники, рисовала ювелира Палина. Когда надоедало, принималась за лепку, разминала брикеты пластилина, нанизывала на палку и начинала лепить голову Маргариты. К нему присоединяла туловище, руки, ноги… Вроде похожа. Можно узнать. Но, едва доходила до лица, до глаз, останавливалась. Одухотворенный облик красивой, породистой женщины не получался. Фотографии, иллюстрации из журналов не помогали. Ей требовалась натура. Она прекращала лепку. Убирала на полку пластилиновые заготовки, втыкала в них стек. Что-то ее нервировало. Рита сопротивлялась, выходила неестественной, злой. Тогда она принималась лепить другие фигурки. Слепила Антона Палина, за ним Веронику, Светлану. Зачем? Для колдовства? Хотела дать каждому задание и всех свести вместе? Карты Таро подсказывали ей, что добиться желаемого – приобрести власть и деньги – можно лишь в том случае, если всех своих недругов свести вместе. Были они ей недругами? Нет. Но и друзьями не были. Руки ее непроизвольно создавали скульптурные образы этих людей.
