Джон раскрыл конверт и вытащил сложенный вчетверо листок. Текст был отпечатан на машинке. Джон снова направился к книжному шкафу и с помощью словаря стал переводить.
«Я, Николай Рогов, готов к смерти, – негромким голосом читал он, – алкоголь и жизненные обстоятельства завершили свое дело. Это произойдет по моему гороскопу в ночь с 24 на 25 июня. И тот, кто найдет мою голову, увы, с чужим черепом, тот, может быть, узнает тайну сокровища. Надо зажечь свечи и поднести к моему рту зеркальце. Я скажу, где спрятаны фамильные драгоценности графа Калиостро»…
Неожиданный звонок в дверь прервал его чтение. Он с трудом оторвался от листка. Звонок повторился. Длинный, требовательный, нетерпеливый. Это не Света.
Что делать? Поставить голову на место? Теперь не успеет. Он уже ругал себя за то, что полез в темную комнату. Схватил газеты, закрутил в них голову, затиснул ее в глубь шкафа. Сказать Свете о своей находке или промолчать? Он вышел в коридор, посмотрел в глазок и не поверил своим глазам. На лестничной площадке стояла Вероника. Открывать? Света ничего ему не говорила, как поступать в таком случае. Он неторопливо отодвинул засов, повернул замок.
– Привет, – с легкой улыбкой сказала ему Вероника и прошла мимо него. – А Светы нет дома?
– Нет, – не очень уверенно произнес он. Впервые Джон почувствовал себя неловко. Он не знал, что ему делать, сестры ведь в ссоре. Или уже помирились? Этих русских не поймешь, вечером готовы убить друг друга, а с утра неразлучные друзья. У них все по принципу: либо плюс, либо минус. Пока он запирал дверь, неторопливо шел в гостиную, Вероника прошла в гостиную и села за стол.
– Жаль, что нет Светы, – сказала она по-английски и повернулась в его сторону.
– Она придет к двум часам. У тебя к ней дело?
– Конечно.
– Подожди ее, я приготовлю кофе.
– Ты милый, Джон, – Вероника улыбнулась. – У тебя выходит самый прекрасный кофе, который я пила. Мне надо забрать кое-что из своих вещей.
– А что ты хочешь взять? – небрежно сказал Джон.
– Чемодан.
– Чемодан? – дернулся Джон. – Какой?
– Старый. Он лежит в темной комнате.
– А что в нем?
– Ах, всякое барахло, мои учебники, дневники, фотографии. Старые книги отца.
Джон через силу улыбнулся.
– А где он?
– Я же сказала, в темной комнате.
Джон провел рукой по лбу.
– Хочешь, я его тебе принесу?
– Сделай одолжение, он ужасно тяжелый, – лицо у Вероники посерьезнело. – К тому же там нет света, а у меня с глазами что-то плохо стало.
– Что у тебя с глазами? – не понял Джон.
– Денег совсем не вижу, – ухмыльнулась Вероника и чуть подтолкнула Джона. – Давай вперед, маэстро. Мне скоро уходить.
– А как же ты понесешь его?
– За мной заедет один художник, он хочет написать мой портрет. Вот он и понесет его, – она погладила Джона по плечу.
Джон смело вошел в темную комнату. У него с души спало. Значит, голова останется на месте, он сможет дочитать тестамент. Он с большим трудом поднял чемодан. Реликвия? Такие делали в Британии. Он знал это точно, видел в частном музее. Как оказался такой у Светы? И почему Вероника хранила в нем свои учебники? Он поставил его перед Вероникой.
– Кстати, в нем есть интересные вещицы, – словно угадав его мысли, сказала Вероника и тряпкой стерла пыль.
– Какие? – негромко спросил Джон.
– Художник хочет, чтобы я продала их ему, – Вероника вздохнула. – Там есть книги по истории преступлений, а мне они не нужны.
Джон принес кофе, налил в бокалы виски.
– Слушай, Джон, – голос у Вероники был серьезный. – А ты не хочешь купить его у меня?
– Купить чемодан? – удивился Джон.
– Да, этот чемодан, – повторила Вероника. – Я прошу за него немного. Это же английская работа. Девятнадцатый век. У него есть монограмма. Принадлежал какому-то лорду.
– Ты хочешь его продать? Какому лорду он принадлежал?
– Там снаружи есть две буквы «W. G.». И потом на замках написано: Графство «Йоркшир». Представляешь?
Джон замотал головой.
– Оставь его себе.
– Но мне нужны деньги, Джон. Срочно, понимаешь, – Вероника обиженно надула губы. – Я после окончания школы не заглядывала в него и ключи потеряла.
– Света знает о нем?
– Конечно, знает, но он ее не интересует. Я прошу за него недорого, – сказала Вероника и чуть отпила.
– Но он мне не нужен, – Джон был ошарашен ее настойчивостью.
– Как это, не нужен? – не сдавалась Вероника. – Это же английская работа. Да в Лондоне, в любом антикварном все лопнут от зависти. Такой чемодан привезти из России, представляешь?
– Сколько ты за него хочешь? – не выдержал Джон.
– Тысячу долларов, – Вероника нежно улыбнулась.
Джон чуть не подпрыгнул в кресле.
– За такие деньги его никто не купит. Это совсем не смешно. Никто не знает, что в нем!
– А давай мы с тобой сыграем в русскую рулетку – пан или пропал?
– Что это? – не понял он.
– Это когда в револьвер вставляется один боевой патрон, прокручивается барабан…
– А, слышал, слышал, – замахал Джон руками.
– Вот ты можешь теперь испытать это острое чувство неизвестности и опасности.
– Зачем это мне? – он поднял на нее глаза.
– Джон, – Вероника вздохнула. – Ты берешь кота в мешке. Понимаешь? Когда приедешь в Лондон и вскроешь чемодан, то считай, что ты пан.
– А если на таможне его вскроют?
– Тогда ты пропал, – она заливисто засмеялась.
– Нет, в такие игры я не играю, – он хотел встать, но снова опустился в кресло. Эта шутка пришлась ему не по вкусу. – У меня Света обязательно спросит, куда делся этот чемодан…
При этих словах Вероника едва не подскочила.
– Ну вот, заладил, как попугай, Света, Света. А ты ничего ей не рассказывай. Пусть это будет наша с тобой тайна. Понял! Ты любишь ведь тайны. У нас в России все любят тайны.
– Не надо мне никаких тайн, – он взял бокал с виски и опрокинул его в рот.
– Эх ты, чучело, – с досадой по-русски произнесла Вероника и махнула рукой.
– А что это? – не понял Джон.
– А это вопрос, нравлюсь я тебе или нет, – с ехидством в голосе произнесла Вероника. – Помоги мне, дружочек, – голосок у нее стал тонким, просящим, она стала набирать номер на мобильнике.
– В чем? – он не понял ее.
– Сейчас художник придет и заберет его. Вынеси его в коридор, – Вероника убрала мобильник.
