— Думаешь, сделка еще не закрыта?
— Почти уверен в этом, — подтвердил я. — Внука дяди Миши посещал сводный брат. Надо найти его и расспросить. Возможно, он что-то знает. Сам бы этим занялся, но домашний арест, сам понимаешь.
— Я найду, — махнул рукой Климов. — Как зовут?
— Большаков Игорь Степанович, — по памяти произнес я.
— Как?! — напрягся Климов. — Повтори!
— Большаков Игорь Степанович. Знаешь его?
— Гарик!
— Твой Гарик? Из охраны рынка?
— Он! — Клим глянул на попавшийся под ноги табурет, словно хотел пинком отшвырнуть его в сторону, но пересилил себя и принялся вышагивать от стены к стене. — Это еще ни о чем не говорит! — заявил он после недолгих раздумий. — Просто навещал брата, чего тут такого? А не рассказывал никому… Да просто о таких вещах не принято рассказывать, понимаешь?
— Понимаю, — кивнул я. — Но подставил нас кто-то свой. И в Арсенал залез тоже — кто-то свой.
— Гарик не смог бы это провернуть: просто не тот уровень допуска.
— Значит, ему кто-то помогал. Это реальная ниточка к дяде Мише. И сам посуди — пять тысяч из воздуха не берутся!
Климов глянул на меня зло и нервно, выругался, отвернулся к стене.
— С ним надо поговорить, — согласился он с моими доводами. — Я поговорю.
— Нет, Клим. Мы поговорим. На нем минимум три трупа — не забывай.
— Если на нем.
— Гарик слышал, как я говорил, что поеду в ювелирный салон. Он тогда на крыльце стоял.
— Черт… — обреченно протянул Клим. — Но даже если так, тебе из дома не выйти!
— Пригласим его выпить пивка.
Климов прищурился.
— Он точно придет не один. Наверняка Стаса с собой притащит.
— Так, может, это и к лучшему?
— Стас? Думаешь, он связан с этим? Брось! Мы еще даже с Гариком ни в чем не уверены! И сам подумай — пока их скрутим, они тебе весь бар разнесут!
Я кивнул, соглашаясь с этим аргументом, но и отказываться от идеи потрясти Гарика не собирался.
— А если подкараулить его дома?
Клим взглянул на часы.
— Смена через два часа заканчивается, но они со Стасом квартиру снимают. Не вариант.
Я наставил на брата указательный палец.
— Опять Стас. Так? И он как твой заместитель имел доступ в Арсенал, ничего не путаю?
Клим вздохнул.
— Когда вскрылась пропажа блока питания «Актинии», след воров взял именно Стас. Черт! Мы память покойника случайно считали, а иначе все шито-крыто осталось бы!
— Одно к одному.
— Презумпция невиновности! — заявил в ответ Климов. — Понял, Хмель? Презумпция невиновности! Я Стаса знаю с тех пор, когда он еще совсем пацаном был!
— Стаса оставим напоследок.
— А если мы ошибаемся?
— Извинимся и попросим Гарика держать язык за дубами. Он ведь не захочет, чтобы стало известно о сводном брате-уроде?
Климов скривился, будто откусил лимона, но спорить не стал и махнул рукой.
— Так и поступим.
Клима я оставил в подвале. Не в подвале даже, а в потайной клетушке с прессом. Не стал только задвигать стеллаж до упора, чтобы при необходимости брат мог выбраться оттуда, не выламывая запоров.
Гимназистки сегодня были дома, но из-за дождя на уличных столиках никто не сидел, поэтому в баре их помощь не требовалась. Я поднялся на второй этаж и постучал в комнату.
— Да, дядя Слава? — открыла мне Юля.
Я согнул ногу в колене и похлопал себя по голени.
— На время избавить от браслета — это действительно можно сделать?
— Заходите. — Колдунья запустила меня внутрь и с сомнением спросила: — Вы ведь не к Ирине собрались?
— Нет. Надо кое-что проверить. Не могу же я остаток жизни под домашним арестом сидеть!
Из-за ширмы выглянула Вика.
— Если не вернетесь к утру, нам будет очень-очень стыдно.
— Вернусь, — пообещал я.
Гимназистки переглянулись, и Вика оттянула шкуру сугробника к окну. Ее рыжая подружка притащила газовую горелку, медный котел на треножнике и несколько обернутых пергаментной бумагой брикетов воска.
— Присаживайтесь, дядя Слава, — предложила она.
Я опустился на пол и пошутил:
— И что — это все? Никаких кровавых пентаклей?
— И голыми танцевать вокруг вас мы тоже не станем, — подтвердила Вика, которая принесла резной деревянный шар-накопитель и небольшой загнутый нож-керамбит.
Горелка быстро разогрела котел, Юля развернула брикеты воска, положила их внутрь и принялась помешивать вязкую белесую массу деревянной ложкой. Никаких заклинаний вслух она при этом не читала, но всякий раз, когда моргал, перед глазами оставался серебристый силуэт девушки, словно ее переполняла магическая энергия.
Вика обнажила нож, велела не шевелиться и срезала прядь с моей головы, затем обрила запястье и попросила задрать штанину.
— Больше ниоткуда не надо? — пошутил я, когда в котел с расплавленным воском отправилась третья партия волос.
— Надо, — подтвердила брюнетка. — Можете сами вырвать, если так проще.
Я замер, подозревая шутку, тогда Вика протянула руку к моему лицу и решительным движением выдрала волосок из ноздри.
— Ух! — дернулся я и оглушительно чихнул два раза подряд. Из глаз потекли слезы.
— Сморкайтесь в котел, — потребовала Юля, которая все так же размеренно перемешивала расплавленный воск.
Я так и сделал. Потом еще сплюнул.
— Все?
— Нет. — Вика заставила вытянуть над котлом руку и срезала туда ноготь, а затем ткнула острием в подушечку пальца. Закапала и сразу остановилась кровь, но гимназистка привычным движением сдавила фалангу, не давая остановиться кровотечению. Свободной рукой она стиснула предплечье подруги, словно замкнула цепь. Мое же левое предплечье заледенело от сильного выброса магической энергии.
Понемногу воск приобрел розовый оттенок, тогда Вика залепила ранку кусочком лейкопластыря и спросила подругу:
— Кена нести?
— Да, уже можно, — кивнула Юля и перекрыла вентиль горелки, давая воску остыть, но помешивать его при этом не перестала.
Брюнетка ушла за ширму, погремела чем-то и вскоре притащила манекен, только, в отличие от тех, что стоят на витринах магазинов нижнего белья, этот обладал мужским достоинством, выполненным с анатомической точностью.
— Кен? Чего еще я не знаю о Ване?
Вика прыснула со смеху, но рыжая колдунья тут же пригрозила ей пальцем и зачерпнула пригоршню горячего воска.
