— Сколько? — спросил я.
— Еще семьдесят пять рублей.
Я покачал головой. Нереальные расценки. Откуда у дяди Миши такие суммы?
— Подкинул я тебе информации для размышления? — подмигнул Могилевский. — Вот и думай теперь. Ты бы не стал старика из-за трех тысяч золотом убивать, Слава? Ведь не стал бы, а?
— Не стал.
— Вот и я так думаю. — Дознаватель похлопал себя по карманам пиджака и вытащил какой-то листок. — Я чего заходил — согласовали график твоих визитов в Госпиталь. Продолжаешь лечение с сегодняшнего дня. Карета подана.
Я выставил ногу из-за стойки и похлопал себя по лодыжке.
— А браслет?
— Колдун на улице ждет. С ним поедешь.
— А чего не заходит? Того и гляди ливанет.
— Не пьет, вот и не заходит. Может, в завязке? Ладно, побежал! И ты давай выходи. Счет за транспортировку по почте пришлем.
— Какой еще счет?
— Да уж немаленький! — заржал дознаватель, нахлобучил шляпу и отправился на выход. — Звони, если что! Номер прежний. Позвонишь?
Я кивнул, хотя думал совсем о другом.
Очень уж интересной информацией поделился Могилевский. Вряд ли поделился по доброте душевной, но и врать ему резона не было никакого. Так что стоит это обдумать.
Этим я и занимался всю дорогу до Госпиталя.
Думал о внуке дяди Миши и необходимости оплачивать повторное лечение. Размышлял о странном черном артефакте, который убийцы подменили стандартным блокиратором. И о купленном стариком незадолго до убийства чаромете тоже не забывал. Но картинка в голове никак не складывалась.
В Госпиталь меня везли если не с помпой, то с полным соблюдением всех формальностей. Помимо водителя и уже знакомого колдуна в сопровождение выделили вооруженного АКСУ дружинника, судя по пустым петлицам — рядового. Мы с ним тряслись на заднем сиденье УАЗа, автомат со сложенным прикладом лежал у парня на коленях и едва не упирался стволом мне в живот. Ладно хоть стоял на предохранителе.
В Госпиталь зашли через служебный вход. Водитель спрятался от дождя под козырек и достал пачку папирос, а рядовой спустился в подвал, с тоскливым видом оглядел пустую раздевалку и вернулся на улицу.
— Роман, — обратился я к колдуну, складывая одежду в железный ящик. — Так и будете здесь сидеть? Выпейте кофе в столовой.
— Нет, я с вами.
— В душ?
Гимназист смутился и указал куда-то себе за спину.
— Нет, через служебный вход.
— А! — сообразил я. — Браслет уже там снимете?
— Сказали — из виду без браслета не выпускать.
— Могилевский сказал?
— Да, Юрий Васильевич.
— Все понятно, — усмехнулся я, взял полотенце и отправился в душ.
Когда прошел в кабинет грязелечения, колдун уже был там. Компанию ему составляла Ирина и два врача, знакомые по прошлому обследованию: крашеная блондинка с короткой стрижкой лет сорока, худая и строгая, и ее ассистентка лет на десять моложе.
При виде Иры в обтягивающем белом халате внутри что-то ворохнулось, пришлось отвлечься, дабы не оконфузиться на публике. Стоило лишь гимназисту снять с моей лодыжки браслет, я кинул полотенце на стул и поспешно улегся в ванну с теплой липкой жижей. Удивительно, но на этот раз процедура показалась даже еще более противной и унизительной.
Пока я перебирался из одного резервуара с грязью в другой, гимназист пытался расспрашивать врачей, но те были слишком заняты показаниями сканирующих устройств. И они нисколько не работали не публику, сложилось впечатление, что мой случай их действительно заинтересовал. Это даже немного напугало.
В итоге Роман пристал с расспросами к Ирине, а потом процедуры подошли к концу, и меня отправили в душ. Вновь с браслетом на лодыжке, разумеется.
— Буду ждать в раздевалке, — предупредил колдун.
— Очень на это рассчитываю, — хмыкнул я.
В душевой я сделал напор воды максимальным, отрегулировал температуру и принялся смывать липкую грязь. Вскоре хлопнула дверь, и ко мне присоединилась Ирина.
— Ну как, жить буду? — спросил я, намыливая голову.
— Будешь, если опять во что-нибудь не впутаешься.
— То есть показания в норме?
— Смотря что считать нормой, — улыбнулась девушка. — Внутренняя энергетика демонстрирует удивительную стабильность. Легко реагирует на внешние раздражители и так же легко возвращается в прежнее состояние. В следующий раз пригласим заведующего отделением. Он хоть и шовинист, но специалист очень хороший.
— То есть будут еще обследования? — уточнил я, перекрыл воду и принялся вытираться полотенцем. — Здорово. Очень рад тебя видеть.
— Даже слишком активно рад, как посмотрю, — многозначительно отметила Ирина.
Я повесил полотенце на крючок и обнял девушку.
— С ума сошел? — возмутилась та. — А если кто-нибудь зайдет?
— Например?
— Колдун твой!
— Он воспитанный мальчик, он постучит.
Я поцеловал Ирину, девушка ответила на поцелуй и развернулась лицом к стене.
— Хмелев, ты меня используешь! — прошептала она.
— Еще нет. Но использую.
— Пошляк!
— Просто надо кое-что разузнать, — пояснил я, уткнулся лицом в девичий затылок и вдохнул легкий аромат духов. — Поможешь?
— А можем поговорить о делах после?
Я внял просьбе, и какое-то время мы обходились без слов.
Когда я вышел в раздевалку, гимназист посмотрел на часы и вздохнул.
— Чрезвычайно липкая грязь, — посетовал я, открывая дверцу шкафчика.
— Просто у меня рабочее время закончилось, — пояснил Роман.
Я быстро оделся, мы поднялись из подвала и направились к служебному автомобилю.
— «Магистр», — произнес вдруг колдун.
— Что это? — не понял я.
— Препарат, увеличивающий пропускную способность энергетических каналов. Попробуйте обследоваться с ним.
— Спасибо, предложу.
Я забрался на заднее сиденье и сразу позабыл о словах гимназиста. Не до них было, думал о том, не свалял ли дурака, попросив о помощи Ирину. Пусть девушка и без того по работе частенько посещала «Черный квадрат», на сердце все же было неспокойно.
Просто не стоит мешать личные отношения с рабочими, ни к чему хорошему это обычно не приводит. И теперь оставалось лишь уповать, что из всего этого не выйдет большой беды…
Клондайк
27 июня, понедельник
Место действительно было богатым. Искать само месторождение мы не пошли, страшновато там, другие силы требуются, да и нет ничего у нас для поисков, но взяли пробы со всей галечной террасы и продвинулись метров на сто вверх по ручью, попутно пристрелив двух церберов и разогнав «сверхновой» призрачное скопление тьмы на берегу. Золото было везде, но больше за очередным перекатиком метрах в пятидесяти вверх по руслу Золотого, по правому его берегу, за отмелью и по той части террасы, которую ручей омывал своей водой.
