— Вы как магнит для неприятностей, Вячеслав Владимирович, — проворчал он, кинул на стол папку, а потом достал из кармана пиджака стеклянную пепельницу и выставил рядом. — Спалить медицинскую клинику прямо перед допросом — кому скажи, не поверят!
Дознаватель грузно опустился на стул, выудил из пачки сигарету, закурил.
— Ничего не хотите мне рассказать? — спросил он после этого.
— Вы больше меня знаете.
— Дайте угадаю, — рассмеялся Могилевский. — Вы приехали на иглоукалывание, чтобы нефритовый жезл стоял, но заблудились и попали в травматологию, а там на вас совершенно без всякой на то причины напали неизвестные злоумышленники. И разумеется — вы были один!
— С нефритовым жезлом порядок, а так все верно.
— Что вы там делали и кто это был?
— Искал тех, кто там был. А кто — этого не подскажу. Не знаю.
Могилевский зло вдавил сигарету в стеклянное дно пепельницы и потребовал:
— С самого начала!
Я рассказал о повторном нападении и перестрелке, ранении одного из нападавших и желании отыскать его и во всем разобраться. Столкновения в клинике приукрашивать не стал, только умолчал о Грачеве.
— Хреново стреляете, Вячеслав Владимирович, — поморщился дознаватель. — Даже ногу отстрелить не смогли!
— Пришили, что ли?
— Пришили.
— А кровь? По крови нельзя отыскать?
— Выгорело там все! А стрелявшие среднего роста и неброской наружности, всех примет, что черненькие, а таких половина Форта. Фургон то ли пыльный белый, то ли серый. То ли китайский, то ли корейский. И не факт, что на учет поставлен. Бардак везде. — Могилевский вытащил из папки пару листов писчей бумаги и ручку, передвинул мне. — Пишите о взломе, попытке убить и похитить. Обо всем пишите.
— С чего бы такое рвение? — удивился я.
— А сами как думаете? — прищурился дружинник.
— Думаете, это братья были? — предположил я.
— Арсенал для них типичный.
— Арсенал типичный, поведение нетипичное.
— Среди братьев тоже отморозков хватает!
— Не стали бы они в помещении «плевком дракона» стрелять. Там от пятнадцати метров рекомендуемая дистанция. На инструктаже такие вещи намертво вбиваются.
— Если это были не братья, значит, есть канал поставки в Форт несертифицированных чарометов. И я хочу его найти.
Я кивнул. Способное работать по площадям оружие, как и алхимические гранаты, для продажи в Форте не предназначалось. Провезти их могли только контрабандой… либо утечка произошла из арсенала Пентагона.
Можно обернуть это в свою пользу?
Наверняка. Но как?
Без всякой спешки и очень подробно, избегая упоминания лишь отдельных моментов, я начал давать письменные показания и почти уже закончил, когда вновь распахнулась дверь и к нам присоединился Петр Наумов.
— Начали без меня? — нахмурился он, заметив исписанные листы.
— Вовсе нет, — ответил Могилевский, закуривая очередную сигарету. — Господин Хмелев проходит у нас еще по одному делу свидетелем. Если у вас есть вопросы, приступайте!
— Пока мы не начали, — выставил я перед собой руку, — выражаю готовность на допрос под гипнозом или с использованием «сыворотки правды».
Представитель Братства покачал головой.
— Всегда есть возможность поставить ментальную блокировку или даже стереть память о содеянном. Стопроцентный результат гарантирует только некропсия головного мозга. Готовы пойти на это?
— Нет.
— Тогда прибегнем к старому доброму сбору вещественных доказательств. — Брат Петр отщелкнул замки небольшого металлического чемоданчика и выложил на стол найденный у меня при обыске пакет. — Вам известно, что это?
Демонстрировать свою осведомленность я не стал и ответил односложно:
— Пакет.
— А его содержимое?
Петр Наумов растянул края пакета так, чтобы через залепленный полосой скотча разрез стали видны вплавленные в янтарь медные диски с ножками, как у микросхем. Я в ответ покачал головой.
— Первый раз вижу.
— Как же пакет оказался в вашей комнате?
— Подкинули.
Брат Петр указал на камеру.
— Запись ведется?
— Ведется, — подтвердил Могилевский.
— Отлично! — улыбнулся Наумов и выложил из чемоданчика на стол прозрачный пластиковый пакет, внутри которого оказалась точно такая же деталь, как и в большом пакете. — Узнаете?
— Первый раз вижу.
— Этот конверт был изъят из ящика стола убитого брата Михаила. Вы последний, кто видел его живым. Вы подозреваемый! В конверте находится похищенный у Братства артефакт. Большая часть похищенного обнаружена при обыске в вашем доме. Совпадение? Вовсе нет!
Я смотрел на пластиковый конверт, смотрел и никак не мог сообразить, чем меня смущает его содержимое. Но что-то было не так, какое-то воспоминание крутилось на самой грани сознания, и его никак не удавалось ухватить.
— Сами вы не совершали кражи и не участвовали в убийстве брата Михаила. Если получится вернуть похищенное, Братство не станет настаивать на вашем преследовании, — пообещал Наумов.
— Я не делал того и не делал этого. В чем вообще меня обвиняют?
Брат Петр машинально пригладил седые волосы и весьма обтекаемо ответил:
— В соучастии. Вы выступали посредником в краже особо крупного размера. Но мы готовы закрыть на это глаза.
— Простите, посредником между кем и кем? Брат Михаил и брат Иннокентий прекрасно знали друг друга без меня.
— Мы можем размотать цепочку до конца. Вы действительно хотите этого?
Прозвучало это заявление как угроза, да неприкрытой угрозой оно и являлось.
Я только вдохнул.
— Предложение действует лишь до задержания брата Иннокентия, — предупредил Наумов.
— А с чего вы вообще решили, что он сбежал? — усмехнулся я. — Быть может, давно лежит в каком-нибудь подвале с дырой в голове?
Могилевский немедленно насторожился.
— Это признание?
— Ни в коем разе.
Петр Наумов поджал губы, убрал в чемоданчик пакет и уже потянулся за конвертом, но я прижал его край к столешнице.
— Юрий Васильевич, — обратился я к дознавателю, — а не разводят ли меня, случаем? Именно этот конверт изъяли с места преступления? И в нем был именно этот артефакт?
Могилевский взглянул на конверт и подтвердил:
— Именно этот. Осмотр помещения производился совместно с представителями Братства, но все вещественные доказательства были помещены в хранилище улик Дружины.
