В дверь со двора постучали. Я вышел на лестницу, в глазок разглядел Хмеля, задумчиво разглядывающего что-то на стене.
— Заходи, — распахнул я дверь. — Это светский визит или ты по делу?
— По делу. Скорей даже по куче дел сразу.
— Тогда пошли чай пить. — Я закрыл за ним дверь.
Хмель
20 июня, понедельник
В понедельник бар открывался только в два часа, поэтому Ваня постучал в дверь, когда в окно давно светило солнце. Я оторвал гудящую голову от столешницы, увидел лежавший на ней амулет, потом осмотрел стремянку посреди комнаты, дыру в дверце шкафа и отметину в стене, а под конец взгляд остановился на свисавшей с крюка для люстры веревке.
Твою мать!
Вчерашние события не привиделись ночью в кошмарном сне!
— Дядя Слава! — позвал Иван из-за двери.
Все было всерьез. Не очнись тогда я — сейчас Иван окликнул бы меня еще раз и ушел, потом заглянул через полчаса, через час забеспокоился бы всерьез и взломал дверь. А там я такой — с потолка свисаю, еще и обмочившийся наверняка…
— Дядя Слава, вставать пора!
— Сейчас! Иду! — хрипло отозвался я и поскреб ногтем усеивавшие столешницу пятнышки засохшей крови.
И это тоже, что ли, не привиделось?
Надо звонить Гордееву.
Я снял трубку телефонного аппарата, миг поколебался и опустил ее обратно на рычажки.
Все было очень-очень странно. Убийцы проникли в комнату, не потревожив магической сигнализации. Сигнализацию ставил Саня. И Саня же просил разузнать об алмазах, из-за которых я и поехал в «Золото вселенной». Поэтому и стал подозреваемым. И мое самоубийство стало бы прямым подтверждением моей виновности.
Прижали — вот и влез в петлю, опасаясь разоблачения.
А ведь насчет алмазов Клондайк Саню предупреждал!
Но, с другой стороны, Саня о моем знакомстве с дядей Мишей знать не мог, а любую магическую защиту взломать можно, было бы желание. Те же горожане с помощью «глушилки» в дом уже забирались.
И что тогда? Может, и в самом деле совпадение и Саня к делу никакого отношения не имеет? Кто-то просто решил повесить на меня убийство старика? Но если так, это нечто большее, чем случайное ограбление. Не зря же следователя из Туманного прислали! Во что-то серьезное меня угораздило вляпаться, в очень серьезное.
Не знаю, кто заварил эту кашу, но крови он не боится и убивать умеет. Вчера меня десять раз зарезать могли. Могли даже удавить заранее, просто все чисто сделать захотели.
А значит, ничего личного, я только пешка в сложном шахматном этюде. Это дает шанс уцелеть. И первым делом надо сменить в доме замки.
А Коле… Коле я позвоню позже. Надо обдумать, как это все преподнести.
Голова просто раскалывалась, я принял вчерашний набор таблеток, перезарядил «таурус» и прицепил кобуру с ним на пояс, а карабин убрал под кровать. Магазины относить в шкаф не стал, просто переложил в пустовавший до того нижний ящик.
Странный амулет с одной стороны был липким, с другой по кругу шли цифры от одного до восьми, а в середине было выбито либо название, либо торговая марка: «Морфей».
Я сунул медный кругляш в карман и вышел из комнаты. Головная боль слегка отпустила, но из-за неудобной позы во время сна ломило поясницу и толком не ворочалась шея. Еще здорово ныла ссадина на подбородке.
Впрочем, легко отделался. Мог и шею сломать. Да и удавиться мог тоже…
Когда спустился вниз, Иван кашеварил на кухне. Судя по мокрым волосам, он с утра уже успел поколотиться о грушу и сполоснуться в бане.
— Во сколько вчера закончили? — спросил я, встав в дверях. От запаха жареного бекона замутило.
— В двенадцать уже все разошлись, — ответил Иван и почесал лоб. — Да! Выкидуха почему-то в ведре с водой валялась. Я на стойку положил.
В ведре? Что ж — логично. По следам крови человека отыскать сложно, но можно, а тут — натурально концы в воду. Тупик.
Я вышел в бар, втянул клинок в рукоять, утопил кнопку — и тот послушно выскочил наружу. Ночь в воде механизму не повредила, но по уму его следовало разобрать, просушить и смазать.
— Не слышали вчера ничего подозрительного? — спросил я, сунув нож в карман.
— Нет. — Иван вышел с кухни с бутербродом в руке. — А что?
— Идем, покажу.
Мы поднялись на второй этаж, и я позволил помощнику зайти в мою спальню первым.
— Что за нафиг? — не сдержался Иван. — Дядь Слав, вы меня разыгрываете, да?
— Шкаф посмотри.
— Охренеть, — протянул парень, заметив простреленную дверцу, и уставился на меня. — Это как вообще? Это же не вы. Или вы?
— Стрелял я. Петлю не я вешал.
— Это когда? Ночью? Но я бы услышал! А сигнализация почему не сработала?
Я тяжело вздохнул и уселся на кровать.
— Почему не сработала сигнализация — это большой вопрос. А не слышал ты ничего из-за установки звуковой завесы. Есть такие амулеты, не самые дорогие, но и не из дешевых.
— Да что тут стряслось?! — потребовал объяснений Иван.
Я рассказал, и он предположил:
— Горожане поквитаться решили?
— Нет, — покачал я головой. — Если бы действовала «глушилка», амулет отсечения не сработал бы.
— Тогда кто?
— Не знаю, но это как-то связано с нападением на ювелирный салон. Точнее, с убийством моего знакомого.
— Что будем делать? — спросил Иван, нервно сжимая и разжимая кулаки.
— Петлю снимать! — указал я на потолок. — Давай, забирайся. У меня голова кружится, боюсь — долбанусь.
Помощник взобрался на стремянку и попытался развязать узел, не сумел и вытащил из кармана складной нож.
— Зря вы с Селиным и Гамлетом разругались, — проворчал он, разрезая узел. — Они бы помогли.
— Спать со мной в одной комнате стали бы? — хмыкнул я. — Нет, Ваня, тут не во мне дело. Просто козлом отпущения сделать хотели.
Иван спустился со стремянки, сложил ее и понес в кладовку.
— Личинки у нас есть запасные?
— Да, сейчас поменяю.
— Давай, и поедем карабин регистрировать.
— Может, лучше не ездить никуда?
— Брось. Было бы дело во мне — не стали бы все самоубийством выставлять.
Ваня недовольно поморщился, но спорить не стал.
Возня с замками много времени не заняла, а потом мы погрузились с карабинами в «буханку» и поехали в Арсенал, точнее — в разрешительную службу. Там я оформил на себя «арку» сорок пятого калибра, а старый «левер» отдал помощнику.
