Если бы замотанная мать грудного малыша на свой внезапный срыв и крик слышала: «Ты, видимо, очень устала, дорогая, давай я тебе помогу», а не «Что ты за мать такая, раз орешь на нашего сына?», то ей значительно проще было бы становиться хорошей матерью. И если бы мать не делала из отца авторитарного монстра или никчемного «вашего папочку-разгильдяя» в глазах собственных детей, а всего лишь помогала ему поддерживать авторитет знающего и умеющего взрослого, помогая ему понимать своих близких, то и мужчине легко было бы чувствовать себя прекрасным отцом.
Было бы значительно более естественно, если бы родители радовались возможности привносить в воспитание детей, в их жизнь каждый свое, в соответствии со своей природой, согласно своей роли. А не боролись за «приз» всегда правого, все знающего или лучшего родителя из лучших, делая при этом другого, рядом с ребенком живущего и очень для него важного человека, плохим.
Хорошие дочь и сын не те, кто служат матери, отцу или бабушке, обслуживая их несостоявшуюся жизнь и старость. Не те, кто, вырастая в инверсии, продолжают инфантилизировать своего престарелого родителя, обслуживая его инфантильные потребности, так и не дав шанса тому повзрослеть хотя бы на старости лет. А те, кто способны прожить сепарацию, отделиться и начать вкладываться в свою жизнь, радуя родителей своей состоявшейся жизнью, вкладываясь в будущее своих детей. Вопреки бытовым представлениям совсем не те, что оборачиваются в прошлое, отдают долги за вложенное. Задача ребенка, вырастая, вкладываться в созидание своего будущего и будущего своего рода, что является одной из основных жизненных задач и немаловажным смыслообразующим компонентом.
В дисфункциональной семье, к сожалению, находясь не на своих местах, все члены семьи могут конкурировать, соревноваться, брать на себя несвойственные роли, ответственность, задачи, создавая напряжения, конфликты, ссоры, разлад, а иногда и распад семьи.
В хорошей семье все естественно и гармонично помогают друг другу занимать свое место. Муж помогает жене быть хорошей женой и мамой, поддерживая, защищая, любуясь, заботясь. Жена помогает мужу стать хорошим мужем и отцом, уважая, поддерживая авторитет, восхищаясь, признавая, с благодарностью принимая его мужскую заботу. Родители помогают детям быть детьми, создавая им условия для полноценного детства, дети помогают взрослым быть хорошими родителями, доверяя, опираясь, уважая, принимая их заботу, их ценности и любовь.
2
Представление о психологических границах, столь малознакомое россиянам
Мы, как этнос, как нация, выросли в государстве огромном, почти безграничном. Ни конца, ни края… При этом на протяжении русской истории государство наше расширялось за счет захвата территорий, насильственного или полудобровольного присоединения соседних государств и этносов. Причем государство было почти убеждено, что малые соседние государства будут счастливы от такой возможности – быть поглощенными большой необъятной страной. Потому что Россия даст им экономическую заботу, защиту, опеку, но и к тому же идеологию, политику, ценности, разумеется, самые лучшие, самые разумные, приводящие к немедленному счастью присоединившихся земель или республик.
Как ни печально, а может быть, просто закономерно, все это отразилось на российском характере, на родительских моделях, человеческих отношениях. Все это то, что создало так называемый русский характер, русскую душу. И конечно, в русской душе есть много, чем мы можем гордиться, что можем присвоить, уважая и радуясь доставшемуся нам наследству. Но есть особенности и данности в нашей ментальности и культуре, которые создают очевидные психологические трудности. Иногда они являются тем, что сильно мешает в жизни, временами приводя к трагедии, катастрофе, беде.
Одна из этих особенностей (наряду с инверсиями) – отсутствие о понятии личностных границ.
Мы, являясь в прошлом продуктом коллективистской культуры, в которой все было обобщено, все должно было быть коллективным, одновременно общим и ничьим лично, чье государство считало собственность, индивидуальность, личностность – буржуазным, порочным, опасным, не имели права иметь что-то свое: не только собственность, накопления, но и позицию, мысли, представления. Все должны были разделять некую общую точку зрения, «смотреть в одну сторону», «колебаться только вместе с линией партии».
Через семьдесят с небольшим лет мы начинали пожинать плоды такой общности, размытости, непринадлежности. Общее – значит, ничье. Значит, никто персонально не отвечает, значит, если что-то случилось, главное – найти виноватого. Поскольку часто в случае реальных катастроф и происшествий прежде всего искался виновный и только потом начинали хоть как-то исправлять ситуацию, то прежде всего преуспели в том, как перекладывать ответственность и искать виноватых.
А также в том, как наделять ответственностью, не наделяя властью и полномочиями. Часто ответственный не обладал никакой, даже минимальной властью принимать решения и потому не мог вполне отвечать за то, что делает, мог только одно – избегать виноватости, говоря «Я не виноват, это они…» или «Это не я, это все он…». Неудивительно, что в этой стране часто никто не знает, кто и за что должен отвечать, где чья ответственность и в чем она состоит.
Какое это все имеет отношение к детско-родительским отношениям? Непосредственное. Классический, уже не раз приводимый мной пример.
Маленький ребенок морозным днем гуляет со своей мамой. Ему все интересно, он лезет везде, не стоять же ему на морозе по стойке «смирно». В какой-то момент он лезет на горку, поскальзывается, падает, ушибается, плачет. Напуганная и раздраженная мама подбегает к нему и начинает отчитывать, ругаться, кричать: «Я же тебе говорила – не лезь, зачем ты полез? Сколько раз тебе говорить, не лезь на эту горку! Не послушался, вот тебе!»
То есть произошло событие, в котором ребенок и так пострадал и нуждается в утешении и успокоении. Но что он получает, попав в беду? Обвинения, агрессию, перенос ответственности на него – и никакой психологической взрослой поддержки или участия, помогающих пережить эту небольшую катастрофу. Такая мама, к сожалению, и по жизни не учит его тому, как осуществлять свои желания, справляясь при этом с возможными препятствиями. Ей проще запретить и заругать в случае нарушения запрета, чем разрешить и помочь, если нужно. Как в этом случае, например, видя его намерения: «Если захочешь полезть на эту горку, позови меня, чтобы я помогла тебе или подстраховала, а то там скользко, ты можешь упасть».
Но многим из нас, российским родителям, проще запрещать, чтобы не тревожиться, не беспокоиться, не сталкиваться с последствиями или чтобы не напрягаться. Все потому, что многие из них устали справляться не со своей ответственностью. Когда так много ответственности за всю страну, за то, что подумают соседи, заругает или нет свекровь за лишний синяк у ребенка, за то, как дела у подруги, за то, в чем нуждается кто-то еще, то нам не до того, чтобы отвечать еще и за собственные чувства, переживания, страхи. К тому же за других отвечать всегда немного легче – мы же так все прекрасно видим со стороны, мы же такие хорошие люди, когда «болеем душой» за другого или лучше его знаем, как ему правильнее и счастливее жить. Отвечать за свои чувства и за то, чтобы грамотно выполнить свою социальную роль, так трудно, так скучно, так неочевидно…
