Потом подошел к ней, неловко стоящей у двери, чуть приобнял и шепнул, наклонившись:
– Я попробую, Лариса! Обещаю!
Ощутила его запах неизвестного парфюма, наверняка не масс-маркет.
Она вздрогнула, смутилась, поникла, почувствовала, как густо краснеет, и первой вышла в приемную. Его задержал звонок. Леля обернулась, он коротко махнул ей рукой, и она, сняв с вешалки свою короткую шубку, стала спускаться по лестнице.
Девицы, блондинка и брюнетка, смотрели на нее не отрываясь. Поймав ее взгляд, вежливо улыбнулись и в ту же секунду уткнулись в компьютер.
Охранник молча кивнул и услужливо открыл дверь на улицу.
А на улице была красота! Короткий первый снег нежно лег на деревья с остатками последних листьев, тронутых осенью, – желтых, бордовых, зеленых. Снег лежал на козырьках подъездов, на крышах и тротуарах – только на проезжей части, под шинами машин, уже успел растаять и превратиться в лужи. Было влажно и очень тепло. Леля остановилась, чтобы глубоко и с удовольствием вдохнуть влажный воздух, и на сердце у нее сделалось спокойно и радостно – он обещал! А это означало, что еще не все потеряно, что появилась надежда и вообще – наверное, все совсем не так трагично, как казалось ей еще вчера и даже сегодня утром!
Ах как же на улице хорошо! Она дошла до машины, села за руль и улыбнулась – впервые за последние полгода, наверное. Ну, может быть, судьба наконец смилостивилась? Сменила гнев на милость? И черная, как мазут, как сажа, как уголь, полоса наконец отступила? И вот забрезжила белая? Такая… зыбкая, ненадежная, прекрасная и долгожданная? Да пора уже, да! Сколько ж можно?
Леля ехала по белому городу, ставшему в одно мгновение самым прекрасным, загадочным и светлым. Ехала и мурлыкала знакомую песенку.
В офис? Да! Пора, мой друг, пора! Хватит! Давай-ка работай, родная! А то, ишь, все небось распустились. Хозяйки нет – нет и порядка! И вообще – она там нужна для поддержания боевого духа. «Помирать нам рановато, – пелось в хорошей песне, – есть у нас еще дома дела!»
Так и доехала – с песнями и прибаутками. В офис вошла строгая, собранная, сосредоточенная – и очень уверенная в себе. Успешная женщина, хозяйка приличного бизнеса. Мать и жена. И все у нее хо-ро-шо!
И все встрепенулись, зашушукались, засуетились – началось движение, все всколыхнулись. И в глазах их читалась надежда – ну, раз она, наша Лариса, подобралась, значит, не пропадем!
К вечеру зашла Юлечка, принесла кофе и поделилась маминым бутербродом – на этот раз с домашним сыром. Долго и робко жалась у двери.
– Что, Юлечка? Что-то еще? – спросила Леля.
Юлечка совсем растерялась, покраснела и тихо спросила:
– Новый год, Лариса Александровна! Что будем делать? В смысле – елку там наряжать… Подарки… Собираться, конечно, не будем? – то ли спросила, то ли констатировала она и грустно добавила: – Не до сборов, конечно.
Леля пару минут молчала. Раздумывала, а потом улыбнулась и сказала:
– Так, Юль! А почему, собственно, нет? Что, закончилась жизнь? Премий и бонусов, конечно, не будет – это понятно. А вот легкий фуршет и подарки… Совсем просто, как ты сама понимаешь. Стол без излишеств, без всякой там рыбы, икры, французских пирожных. Скромно и вкусно – домашние пироги, салатики всякие. Может, сами, а? Как думаешь – справимся? Делали же когда-то! И было вкуснее, чем готовые деликатесы!
Юлечка обрадовалась, порозовела и закивала:
– Да, да! Конечно, Лариса Александровна! Вы правы! Так даже лучше – все домашнее, все свое! Я маму попрошу – вы же знаете, она с большой радостью! И пирогов напечет, и гуся с яблоками сделает! А салаты пусть девчонки нарежут. Подумаешь, сложность!
Леля кивала.
– А вот с подарками – что? Можно, я подумаю?
Леля милостиво разрешила.
Уходя, довольная Юлечка обернулась.
– И елку, да? Надо достать и нарядить?
– Ну, разумеется! Как же без елки? Все-таки главный праздник! Главный и самый любимый.
Жизнь продолжалась.
«Все-таки я неисправимая оптимистка, – с грустью подумала Леля, – или неисправимая дура».
А вечером позвонила Галочка и сказала, что Виктору стало хуже.
Леля забилась, словно пойманная птица:
– Хуже? Что, господи? Болит? Шов? Температура? Ослаб и отказывается от еды? Может, просто хандрит?
Галочка перебила ее:
– Не паникуй! Нет, не хандра – определенно! Хотя он, конечно, склонен к хандре. Да, температура небольшая, но ты же знаешь, что это опасно – субфебрильная, да. Аппетит пропал, глаза на мокром месте, боится – конечно, боится! А кто б на его месте, а? Думаю, ничего страшного – по крайней мере надеюсь! Но я не врач, только лишь медсестра. А здесь нужен врач. Да, позвонила, конечно! Да, господину Штольцу. Сказал, что завтра нужно приехать. В чем дело? Ну конечно же, точно сказать не может! Ты о чем, Леля? Да, так бывает, он успокоил меня. Хотя выводы делать рано. Но и панику разводить – тем более! Слава богу, что он, Виктор, здесь, что не уехал. Мы с тобой все решили правильно! Такси заказала, завтра повезу его прямо с утра. Тебе? В смысле – ехать? Ну, я не знаю! Это решать тебе, Леля. Ты же жена! Вот прямо сейчас – думаю, нет. День или два – и все будет ясно. Что тебя дергать сейчас? Думаю, что неразумно. В общем, так – завтра жди моего звонка! После обеда, не раньше. Пока анализы, исследования, пока не станет что-нибудь ясно. И не дергайся, слышишь? Я изо всех сил его убеждаю, что так бывает, что это нормально. Но ты же его знаешь! Конечно, впал в транс! Господи, да не благодари ты меня, ради бога! Это же был мой выбор и мое решение. Мы же подруги, Леля. О чем говорить? И успокойся, пожалуйста! И жди звонка.
Леля медленно нажала отбой и замерла. Вот тебе и белая полоса, долгожданная! Только, казалось, вздохнула, точнее, чуть выдохнула. Галочка, умница Галочка! Четкая, ровная и очень разумная Галочка. Как с ней спокойно! Правда, это ведь не с ее мужем плохо. Так. Надо взять себя в руки и слегка, чуть-чуть, обождать. Надо быть разумной, спокойной и хладнокровной.
Потому что если сорвется она, то совсем будет худо, совсем.
Все, договорились! Сама с собой договорилась. Да и Галочке обещала – никакой паники. Ждем результатов.
Может, все еще ничего? Все обойдется? Берем себя в руки и ждем! В конце концов, им там еще хуже. Бедная Галочка, моя дорогая подруга! Терпит капризы – делает то, что должна делать я! Бедный мой муж. Как же ему тяжело…
А сейчас таблетку снотворного – и спать. Спать, спать, спать.
Чтобы выдержать завтрашний день. Чтобы быть на ногах. Чтобы вообще – быть!
Быть и решать все проблемы.
И снова ждать ее, белую… Где же ты так задержалась?
Проснулась рано, но выспалась. Встала бодрой, готовой на новые «подвиги», эх. Посмотрела в интернете билет – билет был, но в декабре цены скакнули – да как! Понятно, народ собирается на зимние каникулы в Европу – гулять, веселиться, шататься по магазинам – пришло время новогодних скидок и прочих радостей. Снова вспомнила, как они любили уехать куда-нибудь перед любимым праздником – Франция, Италия, Германия. Как сказочно были украшены улицы и дома перед рождественскими каникулами – разноцветные елки, цветные фонарики, инсталляции с Санта-Клаусом, рождественские картинки с вертепом и новорожденным Христом. Европа сверкала, переливалась, звенела колокольчиками, одуряюще пахла корицей, ванилью и счастьем. В Риме с тринадцатилетней Катькой шатались по улицам днями напролет – Виктор терпеливо ждал их в отеле и выбирался в город нечасто. Магазины он ненавидел, сырая погода ему не нравилась, но он был терпелив и любезен – лежал в номере, смотрел телевизор или читал.
