– Спасибо.
– По правде говоря, теперь он будет о ней заботиться. – Такс, устроившись рядом с Реем, шумно выдохнул. Рей допил кофе, поднялся, отряхнул штаны и положил руку мне на плечо. – Приеду посмотреть. – Он вытер платком глаза. – Как только устроишься.
Я похлопал его по руке, и старик ушел, пропал за деревьями.
Весь день мы с Таксом провели одни, подальше от посторонних глаз, на вершине Ведра. Если кто-то собирался прийти, я хотел, по крайней мере, увидеть их заранее. Я даже немного вздремнул, перекусил, выпил много воды и повалялся на солнышке. Около пяти появился Вуд, и мы спустились. Он опустил стекло и выставил большой палец.
– Все готово.
Мы помолчали минутку, не зная, что еще сказать. Вуд понимал, что делает, и знал, что легких ответов не бывает.
– Ты точно во всем уверен? – спросил он, наконец.
– Нет. Но… – Я пожал плечами.
– Приятно узнать, что ты все-таки человек, – пошутил он.
– Насчет этого не сомневайся.
– Еще не поздно дать отбой.
– Ты же сам не хочешь.
– Я буду с тобой до конца.
– У тебя своя жизнь. Кончай со всем этим и иди дальше.
– Так и сделаю. Пойду, но тебя не оставлю. – Вуд помолчал. – Вообще-то я… э… хотел спросить тебя кое о чем. – Голос его изменился. Сделался мягче. Я насторожился. – Мы с Лаурой собираемся назвать нашего сына Мэтью. Ты как?
– Она ждет ребенка? – Для меня это стало новостью.
Вуд кивнул и улыбнулся.
– И давно вы узнали?
– Ультразвуковое сканирование провели на этой неделе. Будет мальчик.
Я рассмеялся:
– Ух ты. Неужели?
Он усмехнулся:
– Лаура постоянно твердит, что надо подключить кабельное, но я ее не слушаю.
– Да уж конечно.
– Ну так что?
– Я только за.
– Ну, раз уж ты в таком сговорчивом настроении… – Вуд не закончил. Что-то еще было у него на уме. – Ты не против стать его крестным?
– Заключенному это нелегко.
– Где ты будешь, значения не имеет.
– Это Лаура так сказала?
Вуд посмотрел на меня.
– Когда я рассказал ей обо всем, что ты задумал, она заявила, что, если я с тобой не поговорю, она придет сюда сама.
– А ты удачно женился, Данвуди, – усмехнулся я.
Мужчина гордо выпятил грудь.
– Точно.
– Что ж, мне это нравится. Спасибо.
Мы помолчали еще несколько минут, потом он заговорил:
– Знаешь, если хочешь, я могу вылезти из машины и дать тебе ключи. Ты можешь уехать куда-нибудь. Держу пари, когда они узнают, что тебя нет, то все потихоньку уляжется и утихнет, и ты сможешь начать все заново где-нибудь подальше отсюда.
Я кивнул:
– Меня такая мысль тоже посещала.
– Но?..
– Помнишь «Апельсиновую чашу»?
Вуд закрыл глаза.
– У меня до сих пор голова болит. Как тех братьев звали?
– Чип и Дейв…
– Расселы, – перебил он.
– Ага.
Вуд потер лоб, как будто воспоминания все еще отзывались болью.
– Крепкие были парни. Один брал тебя и держал, а второй резал пополам.
– Помнишь, как они давили нас пятьдесят восемь минут.
– Помню.
– И что сработало в конце?
Он ухмыльнулся:
– Сник в середине.
– А ведь в первый раз не сработало, да?
– И во второй тоже. И в третий.
– А потом…
Вуд расхохотался и снова не дал мне договорить.
– Четвертая и навсегда.
Мы оба помолчали, отдавшись воспоминаниям.
– Помнишь, как стоял в том хадле перед последним розыгрышем?
Вуд снова расхохотался.
– Черт, Родди был зол как собака.
Я остановил его.
– Вуд, четвертая и навсегда.
Он посмотрел вперед через ветровое стекло, а потом процедил:
– Как же мне этого не хватает.
– Есть кое-кто, кого мне не хватает еще больше. И она должна об этом знать. – Время шло. Я постучал по дверце. – Тебе пора.
– Да. Надо успеть вовремя, проверить, все ли в порядке, и сказать Деймону, куда он может засунуть свой блокнот.
– Вот на это я бы посмотрел с удовольствием.
– Тебя подвезти?
– Пройдусь пешочком.
– В последний раз через туннель.
Я кивнул:
– Еще увидимся.
Без четверти шесть я уже смотрел на стадион из-за деревьев. Вдоль поля толпились люди. Телевизионщики притащили на дорожку кран, чтобы иметь возможность брать крупный план и давать вид сверху. В животе у меня свился тугой узел. Потяну ли?
Родди выполнил обещание, пустил новость через Твиттер, так что нижняя часть трибун была забита до отказа. Там собралось, наверно, около тысячи человек. Вуд стоял на сайдлайне, отражая голосовой штурм Деймона, заглушаемый толпой репортеров, скаутов и тренеров. Вуд остался верным себе – переоделся в костюм и даже сунул в ухо что-то, напоминающее микронаушник из фильмов про секретную службу. Удачный штрих.
Рядом со мной незаметно появился Ди. Если отец его и был черным, то сыну его цвет кожи почему-то не передался. Парень посмотрел на меня.
– Что скажешь?
Я выдохнул.
– Я бы хотел вернуться в НФЛ.
– Получилось.
– Что-то вроде этого.
Ди покачал головой. Происходящее буквально завораживало его – рот открыт, на губах счастливая улыбка.
– Команд, наверно, двадцать пять, а то и тридцать. А камер в два раза больше. – Он щелкнул пальцами. – Только что встретил фотографа из «Спортс иллюстрейтед». У него объективы… – Ди развел руки, как делают рыбаки в рыбацких байках, – фута по три длиной.
Парнишка смотрел, не отрываясь, на поле, а я смотрел на него.
– Ди?
Он нехотя повернулся.
– Да?
– Сделай для меня кое-что.
Он снова повернулся к полю, нетерпеливо постукивая ногой о землю.
– Все что угодно. Только скажи.
Я сунул ему в руки мяч.
– Побудь моим спаррингом.
– Что?
Ди замер и даже побледнел.
