– Знаешь, мама, так смотрят только тогда, когда расстаются.
– Если допустить, что он решил с тобой расстаться, то он сказал бы тебе об этом.
– Он сказал обо всем глазами, – отрешенно произнесла я. – Но я не знаю почему. Что произошло? В чем моя вина? Что с ним?
– В общем так. Не хочу я больше ничего слышать. Сейчас же бери телефон и звони ему. Возражения не принимаются.
– Не буду, – заупрямилась я.
– Будешь! Я настаиваю, ты должна сейчас же позвонить. Не надо мучить себя… и меня тоже, – решительно сказала мама и протянула мне мобильник.
Я набрала номер Юриного телефона и горько усмехнулась.
– Ну что? – нетерпеливо спросила мама.
– Абонент недоступен.
– Значит, у него важное задание, и он отключил телефон. И нечего тут распускать сопельки. Давай собирайся, поедем домой.
Мама взяла мой ежедневник и паспорт, положила их в свою сумочку и быстрым движением застегнула на ней молнию.
– Поедем. Я, наверное, совсем тебя замучила, – сказала я и начала переодеваться.
– Вот и прекрасно. Внизу нас уже ждет такси. Поторопись!
…Я переступила порог нашей квартиры с таким ощущением, будто вернулась с того света. В подвале я вспоминала наш дом и порой теряла надежду вновь вернуться сюда. Каким же родным казалось мне все здесь теперь! Хотелось дотронуться до гладкой поверхности своего старого полированного рабочего стола, погладить скрипучий диванчик. Но прежде всего надо было принять горячий душ и смыть с себя грязь, оставшуюся после произошедшего за последние дни.
– Интересно, а чем здесь так вкусно пахнет? – спросила я, уловив запах жареной картошки, доносившийся из кухни.
– О! Павлинка! – воскликнул выглянувший из кухни сияющий Степан Иванович. – С возвращением!
Я подошла к нему, обняла за шею и прижалась лицом к его колючей щеке.
– Степан Иванович, если бы вы знали, как я рада вернуться домой!
Он по-отцовски нежно провел рукой по моим волосам.
– Все хорошо. Теперь все будет хорошо. А я уже ужин приготовил для вас. Не знаю, как на вкус, но запах соблазнительный. На первое у нас борщ…
– Спасибо вам, дорогой вы наш! – сказала я. – Но сначала я хочу как следует помыться и переодеться. А потом мы все сядем за стол и я все вам расскажу. Все, до мельчайших подробностей.
…Весь вечер я пыталась дозвониться до Юры, но абонент все так же был недоступен. Мне не оставалось ничего другого, кроме как по настоянию мамы лечь спать.
– Мамуль, можно я буду спать с тобой? – спросила я.
– Конечно, милая.
Все было, как в далеком детстве. Рядом была мама, я чувствовала ее тепло, вдыхала запах ее волос, слышала ровное дыхание. От этого на душе стало спокойнее, и у меня появилась надежда, что теперь все будет хорошо, иначе быть не может.
«Утром придет Юра, и все будет, как раньше, – подумала я, засыпая. – Нет, теперь будет намного лучше. Я заслужила счастье. Счастье и любовь…»
Я спала долго, словно сильно устала после тяжелой физической работы. Проснувшись и убедившись, что нахожусь дома, я переворачивалась на другой бок и предавалась сну.
– Соня, вставай! Уже время обедать, а ты все спишь, – тихо сказала мама, заглянув в спальню.
Я открыла глаза, увидела маму в дверном проеме, улыбнулась ей и сладко потянулась.
– Какое блаженство! – сказала я. – Спать, сколько хочешь, проснуться и увидеть родные стены – это счастье. Никогда не задумывалась об этом раньше. Надо же! Все то же самое, но воспринимается совсем иначе.
– Надо всегда ценить то, что имеешь. Это особый дар, и не все это понимают.
– И что у нас сегодня на завтрак?
– Выбирай по своему вкусу. У нас сегодня меню, как в престижном ресторане.
– Юра не звонил? – спросила я, хотя знала ответ. Если бы он позвонил, это была бы первая новость, которую сообщила бы мне мама.
– Пока нет. Наверное, решил дать тебе возможность отоспаться.
– Это плохо. Придется мне самой его потревожить, – сказала я, потянувшись к телефону.
С душевным трепетом, ожидая услышать родной голос, я поднесла телефон к уху, но вскоре разочарованно его опустила. Абонент был все так же недоступен.
Я делала вид, что голодна, и пыталась съесть хоть по маленькому кусочку, хоть по ложке всех разнообразных блюд, с такой любовью приготовленных мамой и соседом, но не чувствовала их вкуса.
– А вот это попробуй, – говорила мама, накладывая мне в тарелку очередной салат. – Это новый рецепт. Салат называется «Королевский». Мы с тобой его еще ни разу не делали. Догадайся, что я сюда положила?
Я механически прожевала салат и посмотрела в тарелку. Хорошо были видны зерна кукурузы.
– Кукурузу, – ответила я.
– Ответ правильный, но надо назвать главный компонент.
– Не могу понять, – сказала я, размышляя о том, что могло случиться с Юрой.
– Сдаешься?
– Сдаюсь.
– Печень куриная! Неужели ты не догадалась? – оживленно говорила мама.
– Мамуль, все было очень вкусно. Спасибо тебе и спасибо Степану Ивановичу. Вы у меня самые лучшие!
– Ты так мало поела! Даже не все попробовала. У нас есть еще десерт.
– Мне надо съездить в институт. А потом я вернусь, и мы продолжим дегустацию. Хорошо?
– Но зачем тебе ехать туда именно сегодня?
– Не волнуйся. Я быстренько. Туда и обратно. А потом мы опять будем с тобой вместе, – сказала я, вставая из-за стола. – Не мой посуду. Я вернусь и наведу здесь порядок.
– Поезжай, если надо, – сказала мама и стала убирать со стола.
Но поехала я не в институт, а к Юре домой. Я просто устала теряться в догадках и решила узнать правду. «Если ты меня разлюбил и нашел другую, то скажи мне это честно», – репетировала я по дороге свою речь. А потом подумала, что Юру действительно могли послать куда-то на задание в другой город. Он мог потерять телефон или просто не имел возможности позвонить. «Но почему же он был так холоден при встрече? Мы были одни, я вернулась, можно сказать, из рабства, но он был этому не рад. Почему?» – опять лезли мне в голову навязчивые мысли.
«Как бы то ни было, но я должна знать правду», – эту фразу я решила сказать, как только его увижу. Она пришла мне в голову, когда я уже поднималась по ступенькам к двери его подъезда. Я вытащила из кармана связку ключей, на которой был и ключ от квартиры Юры. Медленно поднесла его к замочной скважине, вслушиваясь в тишину за дверью, но тут же резко отдернула руку и нервным движением сунула ключи обратно в карман. «Он может быть дома не один, а я ворвусь самым наглым образом», – мелькнула мысль, от которой у меня задрожали коленки, и я протянула руку к черной кнопке звонка.
