– Ну, они там такие бабки за это получают!
– А эту бесплатно затр. хают и выбросят на помойку.
– А что поделаешь? Такова, значит, ее судьба. Нам-то за нее заплатят. Думаю, что прилично отстегнут.
– Нам?! Это Андрей Андреевич солидные бабки получит, а нам только за услуги заплатят.
– Тоже неплохо. Покорми, ширни, на горшок посади – всего-то делов. Работенка непыльная.
– Вот кто бабла отхватит, так это шеф. Прикинь, эту телку туркам продадут, а еще и ту пигалицу.
– Девчушку? Бездомную?
– А кого же еще? Та, наверное, дороже этой стоит.
– Ясный пень! Детская порнуха – это золотое дно. Я по ящику видел передачу, что на ней больше бабла косят, чем на наркоте и пушках.
– Да ну?!
– Я тебе говорю.
– Ни хрена себе!
– Вот так-то! А мы с тобой просто серые мышки. Сегодня у шефа все идет гладко – тебе отстегивают, ты хороший. А завтра что-то не заладится – тебя на нары!
– Что ты мелешь?! Дурак, что ли?
– Я те говорю. Ты думаешь, если все сорвется, он пойдет в тюрьму? Не будь наивным! Ты видел, чтобы менты за это сидели? То-то же! Нас с тобой посадят, а они откупятся. Негоже им честь мундира пятнать!
– Озадачил ты меня, браток.
– Ну, ты же не собираешься от зеленых отказываться?
– Ага! Попробуй теперь откажись! Один раз тебя зацепили – всю жизнь на них пахать придется.
– Вот и паши. А что тебе? Платят исправно. Ни задержек зарплаты, ни сокращений. Все чики-пики!
– Быстрее бы этот теплоход отчалил! А то сидишь в этом подвале, как крыса, от каждого звука шарахаешься!
– Шеф сказал, уже скоро. Будет тебе теплоход.
– Не мне, а ей.
– Не ей, а им. Пигалицу не забывай.
– Как там она?
– Как? Ревет: «Отпустите меня, дяденька, пожалуйста!»
– Да-а! Не завидую я им, – вздохнул громила. – Ну что, поссала? Вставай, штаны надену. Как ты меня уже достала!
– Га-га-га! – заржал тот, что стоял у двери, наблюдая, как его товарищ неумело подтягивает мои штанишки.
– Меня отправят в Турцию? – спросила я и не узнала свой голос. – Зачем?
– Секс-индустрия! – объяснил громила и опять заклеил мне рот скотчем. – Будешь теперь порнозвездой!
– Пришлешь свой фильм нам по блату, по старой дружбе, а? Га-га-га! – снова заржал стоявший у двери.
Я все поняла. Это осознание было для меня, как удар молнии. Представив, что будет теперь со мной и, главное, с моей мамой, я забилась в истерике на матрасе.
«Бедная моя мамочка! – думала я. – Как она все это перенесет? Ей надо делать операцию, а я пропала, исчезла. Господи! Что же мне делать?! Юра, Юра, Юрочка, найди меня быстрее и спаси!»
Я услышала чьи-то шаги, и в мою руку опять вонзилась игла. Снова меня мгновенно охватило безразличие. Перед тем как я провалилась во тьму, передо мной возникло грустное лицо мамы. Она смотрела на меня с укором, а в ее глазах стояли слезы…
Я очнулась от яркого света и зажмурила глаза. Подождав немного, я опять попыталась их открыть, но свет все так же больно резал глаза, и из-за слез я не могла рассмотреть людей, которые суетились в подвале. Первой была мысль: «Это Юра пришел, чтобы вытащить меня отсюда».
– Юра! – хотела позвать его я, но голос пропал. Губы слиплись и запеклись от жажды, в горле пересохло, и язык, казалось, одеревенел. Я повторила попытку: – Юра!
– Вынужден тебя разочаровать, это не Юра, – услышала я рядом знакомый голос.
Борясь с болью в глазах, я прищурилась и увидела… Наумова!
– Очнулась, спящая красавица? – спросил он и растянул большую нижнюю губу в улыбке.
– Валерий Петрович! – пробормотала я, пытаясь понять, как он мог здесь оказаться, но в голове шумело, перед глазами все плыло. – Валерий Петрович, я хочу домой… к маме…
– К маме? – ухмыльнулся он. – Боюсь, что к маме ты не попадешь. Да и зачем? Ты уже большая, самостоятельная девочка.
– Понимаете, у меня мама болеет. Ей предстоит операция… Я… я просто обязана быть рядом с ней, – лепетала я, цепляясь за последнюю надежду. – Я хочу домой…
– Почему же ты не думала о маме, когда начала играть в серьезные, недетские игры со мной? – Валерий Петрович перешел на крик. – Со мной, Наумовым! Ты – мышь сраная! Что ты о себе возомнила? Ты и твой дружок? Почему вам не сиделось спокойно? Не работалось? Не дышалось? Попадется же вот такая гнида, как твой Юра, которому обязательно надо сунуть свой нос в чужие дела и все испортить! Спрашивается, зачем? Скажи мне хоть ты! Скажи!
Наумов больно схватил меня за плечи и стал трясти, отчего мою голову пронзила резкая боль, а в глазах потемнело.
– Простите нас, – прошептала я. – Мы с Юрой уедем и больше вас не потревожим. Никогда.
Наумов оттолкнул меня и рассмеялся.
– Не уедете! Вдвоем вы уже точно никуда не уедете. А вот ты уедешь – это я тебе обещаю. У каждого человека есть ахиллесова пята, и у твоего Юры тоже. Это ты! – Он ткнул в мою сторону толстым и коротким указательным пальцем. – Не было бы у него папы-миллионера, я уже давно раздавил бы его, как вонючего клопа. Но теперь ему будет больно, очень больно! Особенно когда получит по почте порнофильм, где в главной роли будет непревзойденная актриса Павлина! Ой как же ему будет больно!
– Как было больно Васе? – спросила я, поняв, что нет ни малейшей надежды на спасение.
– А вы разве не поняли, что это было предупреждением? Твой Юра не дурак, он прекрасно это понял, но нет, не остановился. А ведь мог бы плюнуть на все и уехать со своей невестой к папочке, под его надежное крылышко. Жил бы там спокойно, был бы при деньгах, имел бы свой бизнес. Так нет же! Возомнил себя непобедимым Рэмбо. Сопляк!
Я попыталась схватиться за соломинку.
– Еще не поздно все переиграть. Если папа Юры миллионер, Юра заплатит вам за мою свободу хорошие деньги. Дайте мне телефон, я позвоню ему, и вы с ним…
– Поздно! – оборвал он меня. – Ты уже продана. А я в двойном выигрыше. Думаю, что через несколько дней твой любимый получит ценную бандероль с интересным, увлекательным фильмом, снятым в прекрасной Турции. В главной роли будешь ты, и твой возлюбленный будет рад до безумия, до потери чувств! Это ведь будет порно! Вот так-то. Это его добьет.
– Не дождетесь! – бросила я зло.
– Дождусь! Я предупрежу его, что, если он не уедет к папочке, этот фильм мои ребята выложат в Интернет с указанием твоей фамилии, а такого позора своей крошки он не вынесет. Вторая моя выгода – я получу за тебя неплохие деньги. Ты ведь знаешь, что живой товар ценится дорого. Вот тогда я окажусь на коне! Это будет мой триумф! Сечешь?
