В своей комнате не спала мама. Было слышно, как то и дело скрипят пружины старой родительской кровати, но я не стала идти к ней, решив предоставить возможность побыть последнюю ночь наедине со своими мыслями. Когда за окном забрезжил рассвет, я достала заранее подготовленную маленькую отвертку и тихонько, на цыпочках, прошла в кухню. Мама под утро уснула, и я могла спокойно сделать то, что задумала.
Дотянувшись рукой до счетчика на электрощите, я нажала поочередно на две желтые кнопки. Они издали громкие щелчки, и я замерла, прислушиваясь, не проснулась ли мама. В родительской спальне было тихо. Став на четвереньки, я пробралась к холодильнику, стоящему у окна, и отодвинула штору, за которой пряталась розетка. Вытащив из нее вилку холодильника, я стала вывинчивать шурупы. Я быстро орудовала отверткой, словно занималась этим всю жизнь. Сняв корпус розетки, я ослабила контакты так, что они почти болтались, а потом поставила на место корпус розетки и включила холодильник. Убедившись, что шторы касаются розетки, я нажала на кнопки на счетчике. Холодильник, недовольно буркнув, заработал.
«Надеюсь, что я все сделала правильно и это сработает», – подумала я и пошла прятать отвертку. Теперь можно было идти будить маму.
Мы с ней стащили с чердака тяжелые сумки, молча оделись, попили чаю. Было такое ощущение, будто мы собирались съездить за продуктами и к обеду вернемся домой. Я ободряюще подмигнула маме и сказала:
– Не забудь записку оставить.
– Я помню, – тихо, почти шепотом сказала она, словно в доме был кто-то третий, способный подслушать наш разговор.
Мама достала свое письмо и, погладив его рукой, положила на стол. В это время в розетке за холодильником раздался треск, и я испугалась, что мама обратит на это внимание, но она витала мыслями где-то далеко отсюда. Я положила в сумку сверху сарафан и блузу, завернув в них свои большие очки. Я не знала, понадобится ли мне все это когда-нибудь, но времени на раздумья не было. Окинув последний раз взглядом наше жилище, я не испытала сожаления, ведь я оставляла здесь все плохое и была полна радужных надежд.
– Идем? – сказала я маме.
– Пора, – согласилась она. – Присядем на дорожку. Говорят, это к удаче.
Я присела на краешек стула, прислушиваясь к тихому потрескиванию в розетке.
– Нам надо спешить. – Я поднялась и взяла в руки тяжелые сумки.
Мама заперла входную дверь и положила ключ под коврик на крыльце.
На вокзале у нее был отрешенный вид, она безразлично смотрела куда-то в пустоту. На мгновение меня охватили сомнения: а правильно ли я поступаю? Но я тут же их отбросила. Я покидала ненавистный дом, навсегда оставив здесь Гадкого утенка – несчастного, униженного, некрасивого. Мне удалось вырвать маму из лап зверя, а в городе меня ждал добрый и надежный Юра. «Все прекрасно!» – сказала я себе и шагнула к вагону, увлекая за собой маму. Она покорно, словно шла на эшафот, поднялась по ступенькам в вагон и бросила тоскливый взгляд туда, где так и не стала счастливой. В купе она сразу уселась и сложила руки на коленях.
Я пыталась поговорить с мамой, но она отвечала невпопад, и я оставила ее в покое. Только спустя часа три я заметила, что в грустных глазах мамы появился живой интерес к мальчику лет шести, сидевшему напротив. Ребенок ехал со своей бабушкой, и сначала ему не было скучно. Он был занят тем, что лазил, как маленькая обезьянка, вверх-вниз, с полки на полку, и с интересом смотрел в окно, не доставляя особых хлопот дремлющей бабушке. Но вскоре ему эти занятия наскучили, и он пошел бродить по вагону, с нескрываемым любопытством рассматривая всех без исключения пассажиров. Иногда он прибегал с сияющим лицом и радостно клал на столик яблоки, конфеты, виноград – все то, чем его угостили новые знакомые.
– Ба, ба, – дергал он за рукав сонную бабулю, – смотри!
Бабушка открывала глаза, бормотала: «Вижу-вижу. Далеко не ходи», – и опять ее глаза закрывались, а голова клонилась на грудь.
В конце концов, обследовав весь вагон до последней детали, мальчик вернулся в купе и, достав яркую книжку из сумки, снова стал дергать бабушку за рукав.
– Ба, ба, почитай сказку, – заныл он.
Бабушка открыла книгу, и мальчик уселся с ней рядом. Она, прочитав несколько строк, замолкла на полуслове, и ее голова снова опустилась.
– Ба, ба, не спи! – стал тормошить ее внук.
– Я не сплю. – Старушка мотнула головой, прогоняя сон.
Но не проходило и минуты, как она опять начинала клевать носом.
– Как тебя зовут? – спросила мама у мальчика.
Тот окинул маму оценивающим взглядом и, очевидно проникшись к ней доверием, сказал:
– Саша. Мне вот сколько лет. – Он загнул на руке пальчик и показал ей оставшиеся четыре.
– Надо же! А я думала шесть.
– Не угадала, – расплылся в широкой улыбке наш маленький сосед по купе.
– Хочешь, я тебе почитаю книжку?
– Да, – согласился Саша и сел рядом с мамой.
Пока она была занята ребенком, я пошла в тамбур, чтобы позвонить тете Даше, – Валюша снабдила свою мать благом цивилизации – мобильным телефоном. Я посвятила тетю Дашу в наши планы, и мы с ней договорилась, что я буду ей периодически звонить, а она – наблюдать, что будет делать отчим, когда вернется домой и узнает, что мы с мамой сбежали.
– Тетя Даша, ну, что нового? – спросила я с замирающим сердцем.
– Пока его нет.
– Может, вы не видели, как он вернулся? – спросила я, вспоминая потрескивание в розетке за шторой.
– Да нет, я бы увидела. Я, Паша, в саду варенье малиновое варю. Знаешь, и газ в доме есть, а на двух кирпичах и дровах оно всегда вкуснее. Никуда я от миски не отходила, и ваш двор передо мной как на ладони. Ты, если сможешь, перезвони через часок.
– Хорошо, перезвоню, – сказала я, вздохнув с облегчением.
– А мать-то как? Держится?
– Да, у нас все нормально.
Я звонила тете Даше через каждый час и наконец услышала ее встревоженный голос.
– Даже не знаю, как тебе, детка, и сказать… – она замялась.
– Что случилось?! Говорите! – попросила я, и мне даже не понадобилось придавать голосу трагические нотки, так сильно я разволновалась.
– Я пошла в дом за банками, чтобы разлить в них варенье, малиновое варенье, ты же знаешь, я варила варенье, – сбивчиво говорила тетя Даша. – Прошло, может быть, минут двадцать, может, полчаса. А тут еще позвонила Валя, я с ней немного поболтала… Потом услышала крики. Выбегаю, смотрю, а из окон вашего дома валит дым!
– Что?! – воскликнула я, чувствуя, как бешено колотится мое сердце.
– Представь себе, – тетя Даша всхлипнула, – Андрей носится вокруг дома, орет как резаный, а дым… В общем, вызвали пожарку, а они знаешь, как ездят. Мне, конечно, пришлось сказать, что я видела, как вы вдвоем уходили из дома.
