– Только никаких там разрытых могил, мэтр.
– А что же?
– Сначала случится страшное преступление – грубо и насильно будет взята женщина, взята одним неизвестным. Что для тех времен вещь небывалая. Женщина понесет в результате этого, но будет еще и убита посредством рассечения головы. Но ее оставят жить.
– Кто? Ангелы?
– Нет, простые лекари. В те годы лекарская наука возымеет способности, ни с чем не сравнимые. Деву положат в хрустальный саркофаг, к жилам подведут трубки с нужными соками, и она благополучно будет ждать разрешения от бремени. Будучи при этом мертвой, ибо мозг ее разрушится. Ребенок выкормится, благополучно явится на свет, и это будет удивительный в своем роде мальчик. Бестрепетный, лишенный сомнения и страха, посвященный мистическим тайнам мира и небытия. Ему со временем отдадут скипетр главной власти, и все народы Земли объединятся в счастливом труде, и не будет войн.
В комнату снова ворвался Люк. Он размазывал по лицу кровь, что шла из расквашеного носа.
– Вам придется выйти, мэтр. Люди маркиза де Лувертюра. Сначала они требовали, чтобы я отворил ворота к его прибытию, а теперь он явился сам…
Нострадамус встал, подумал секунду, поджав губы, и сказал Кассандру:
– Иди скройся в тайник в спальне. Теперь это будет последнее место, где он станет тебя искать. И молись, чтобы маркиз внял моим доводам. Буду с тобой честен – подвергать себя большой опасности ради твоих сказок я не собираюсь. А ты, Люк, беги в магистратуру, объясни господину Жиро…
– Я все понял, мэтр.
Маркиз явился не один. Помимо внушительной вооруженной свиты с ним был и судейский чиновник, судя по желтым нашивкам на черной мантии, королевский пристав. Кожа у него была серая, взгляд тусклый, про таких в прованских деревнях говорят – «выгнали с кладбища»! Но дело, однако, с его появлением оборачивалось самым серьезным образом.
Ученый не стал препираться у порога, а пригласил неожиданных гостей внутрь. Они вошли, но сесть отказались.
– Капитан Гравлен! – Шумно отрекомендовал своего спутника маркиз, прохаживаясь по столовой, нарочно задевая ножки стульев ножнами шпаги. – Он любезно согласился задержаться в наших краях на полторы недели, дабы лично присутствовать при событии.
Примерно дней через десять ожидалось разрешение от бремени его дочери Миранды, то самое, что заранее было объявлено роковым.
Королевский пристав играл морщинами на лбу, кивал в такт словам маркиза, но чувствовалось, что он немного смущен необычностью дела, в которое втянут влиянием могучей натуры его светлости.
Выслушав сообщение, Нострадамус развел руками и сказал, что ничего не имеет против мер, принятых маркизом.
– Таким образом, вы готовы выдать мне этого субъекта, человека, именуемого Кассандром? Тем более что и самое имя дал ему я.
Ученый вежливо поклонился. И тут же заметил, что, к сожалению, пожелание его светлости выполнено быть не может. Для начала человека, именуемого Кассандром, нет в доме, а выдать то, чего нет, затруднительно. Но важнее другое, вина этого человека не доказана формальным образом. Уважаемый королевский пристав появился чуть раньше, еще до того как прозвучало решение суда.
– Я тут суд!! – крикнул маркиз, – и выдам решение немедленно, если нужно!
– В ваших владениях, несомненно, ваша светлость, вы самоуправны всецело, но не на территории города, тут законы свои, и по этим законам я могу взять под свою защиту любого из своих домочадцев, даже в том случае, если он в чем-либо провинился против городского устава. В том случае, если бы человек, именуемый Кассандром, был объявлен виновным по решению суда, то и тогда я имел бы право выбора: защитить его или выдать властям как его городской сеньор. Имя же указанное – Кассандр – вы властны вернуть себе прямо сейчас.
Против ожиданий маркиз не обиделся на остроту. Он ревниво воззрился на привезенного с собой капитана.
– В Лангедоке и Провансе есть такой закон. – Тусклым голосом подтвердил господин Гравлен, чувствуя неудобство из-за того, что вынужден говорить нечто неприятное для слуха его светлости. – Города даруют некоторым своим жителям права, сходные…
– Дурацкий закон! – Вспылил маркиз, чувствуя, что попытка взять на испуг приезжего лекаря проваливается, и так шевельнул шпагой, что повалил стул. – Его давно пора отменить!
Нострадмус только поднял брови в ответ, мол, что тут скажешь?
Но маркиз еще не считал, что разговор окончен. Он подошел к ученому вплотную, играя желваками. Красноватую щеку пересекала медленная капелька пота, прибывшая из-под шляпы.
– Если моя дочь умрет, то это будет преступление, совершенное на территории, которая находится под моей судебной властью, и господин королевский пристав это подтвердит.
Капитан более-менее подтвердил, после того как его светлость бросил в его сторону яростный взгляд.
– Мы удаляемся! – Объявил маркиз де Лувертюр и поступил как человек слова, то есть немедленно удалился.
Прибывший спустя полчаса к месту бурного объяснения господин Жиро был уже в курсе дела. Он вытирал платком морщинистый лоб, пил поднесенную Люком сахарную воду и вздыхал.
Чем же может разрешиться эта ситуация, поинтересовался ученый. История, обычная для нашего времени, отвечал чиновник. Города ссорятся с господами. Из-за земель, из-за дорожных пошлин, теперь вот из-за вообще невесть чего, какого-то смутного предсказания.
От чего будет зависеть исход дела в данном случае, опять спросил Нострадамус.
– Если Миранда не умрет…
– Это понятно. А если умрет?
– Вы что, тоже начали в это верить, мэтр?
– Я просто хочу как можно лучше подготовиться к ситуации.
Господин прево надел шляпу.
– Многое будет зависеть от этого капитана. Его приезд сильно изменил расстановку сил. Я никогда не встану на дороге человека, имеющего доклад у королевского министра. Если он всецело встанет на сторону маркиза…
– Понятно.
– Послушайте моего совета, мэтр… впрочем, не хочу даже таким образом вмешиваться в эту историю. Этот странный субъект доверен вам, и вам виднее, как себя вести.
– Но законную помощь вы мне обещаете?
Господин прево встал.
– Мне самому неприятен этот де Луветюр, но я не люблю его меньше, чем боюсь за себя.
Нострадамус кивнул.
– Вы сказали мне много полезного.
Было понятно, что рассчитывать можно только на себя. Мысль работала быстро. Пока ученый прошел из столовой в спальню, у него уже забрезжил в голове вариант выхода из создавшегося положения.
Кассандр сидел на сундуке под зарешеченным окном, с каким-то особым покорством сложив руки на мощных коленях. Сидел в детской позе, что при его размерах смотрелось как-то неприятно. «Когда ребенок настолько велик, – это уже уродство», – подумал мэтр и сел в кресло с высокой спинкой, закинул ногу на ногу, самоуверенно расправил плечи. При всей хлопотности эта история его как-то бодрила, побуждала к борьбе с обстоятельствами, да и маркиз казался соперником, которому стыдно уступить без борьбы.
