– Знаешь, что это такое? – Спросил Нострадамус Кассандра?
– Книги.
– Ты их читал?
– Я не умею читать.
Ответ этот не обескуражил врачевателя. Он ждал чего-то подобного. Не потому что этот юноша не походил обликом и поведением на студента парижского университета. Он был чужероден тому, что называется ученость, чем то более важным в составе своей личности. Выбор ученого перетекал между определениями «варвар» и «дикарь». «Варвар» – человек, развитый по-другому, «дикарь» просто отставший в развитии. Не исключено, что играет свою роль и невольное ожидание какого-нибудь немедленного чуда, на что этот человек способен, судя по словам прево и кюре.
– Итак, ты не умеешь читать, стало быть, и будущее ты узнаешь не так, как если бы читал в Книге будущего.
Кассандр задумался. Ему хотелось, судя по всему, ответить на этот вопрос довольно исчерпывающим образом. Вообще, он был очень озабочен тем, чтобы произвести на своего спасителя как можно лучшее впечатление.
– Сказать по правде, я довольно много знаю.
– Угу.
– Но мне трудно объяснить, каким образом я все это знаю. Я не читаю свое знание из какой-то книги, это точно, но, однако же, могу сказать уверенно, что знание это каким-то образом записано.
Нострадамус подумал, что поспешил, разводя в голове своего странного гостя и парижский университет, от рассуждений Кассандра слегка потянуло схоластической пылью, коей пропитаны сами стены этого старинного замка науки.
– Оставим эти тонкости, возьмемся с другой стороны. Что самое главное ты можешь сообщить из того, что ты знаешь неизвестно каким образом, но, как я понимаю, совершенно точно.
Юноша не обратил ни малейшего внимания на тонкую иронию, от которой не удержался собеседник.
– Самое главное? – Кассандр, кажется, растерялся.
– Вот именно. Самое. Насчет предсказания больших болезней ты свое умение показал. А как насчет появления комет в небе, извержения вулканов, когда, например, будет новый Везувий и где нам ждать землетрясения? А может, новый потоп? Или нет, нет, скажи, когда твое странное знание обещает нам конец света?
Кассандр быстро кивнул и охотно произнес.
– Конец света будет в три тысячи семьсот девяносто седьмом году от Рождества Христова.
Нострадамус попытался не улыбнуться.
– Три тысячи семьсот девяносто семь лет?
– Новый Везувий извергнется в Италии, в тысячу шестьсот шестьдесят девятом году. Это будет гора Этна.
– Извержение Этны? – На губах мэтра появилась недоверчивая гримаса.
Тут распахнулась дверь и в кабинет влетел Люк и заявил, что если срочно не заплатить возчикам за доставленный груз, они точно устроят настоящее извержение и прямо во дворе дома.
Отделавшись от назойливого мажордома несколькими монетами, Нострадамус вернулся к разговору.
– Итак, много цифр. Ты не умеешь читать, но неплохо считаешь.
Кассандр пожал плечами и покачал ими слегка, словно взвешивая эти два своих качества.
– Цифры даются мне сами, как и все остальное.
– Оставим пока это. Я знавал лет десять назад человека, которому «давались» цифры. Настолько, что ему трудно было возразить. Особенно цифры, разлагающие на части время. Все, что мы нынче считаем летоисчислением, весь порядок в этом деле заведен тем моим знакомым. Его звали Жюль Сезар Скалигер, ты не слыхал о нем?
Юноша отрицательно покачал головой.
– Я вообще ничего не слыхал о том, что было до меня. Если уж я ни в малейшей степени не представляю, кто я сам такой…
– Ладно, хватит об этом. Поговорим о чем-нибудь, более простом и понятном. Например, о конце света.
Кассандр выразил всем своим видом живейшую готовность заняться этим.
– Вот ты назвал число, три тысячи семьсот девяносто семь. Но что ты можешь сказать, кроме голого числа? Признаться, Жюль Сезар говорил о несколько других сроках, но не будем привередливы, разница между твоим предсказанием и его не так уж велика. Но он пришел к выводу путем сложного вычисления, длительного, аргументированного, сверенного со многими наблюдениями над поведением звезд и планет и соотнесенного с цифрами и построениями чисел в самых умных книгах. Каков твой метод?
– Никаков. – Быстро ответил Кассандр, несомненно, огорчая ученого.
– Это не ответ. Не достаточно – произнести несколько цифр, необходимо…
– Я могу описать! – Тихо произнес юноша.
– Что описать? Конец света? Ну, это, братец, не номер. Ты читал Откровение Иоанна Богослова или тебе кто-нибудь его читал, ты запомнил несколько фраз и теперь…
Кассандр заговорил еще тише:
– Я ничего не знаю об этих книгах, их имена только слышал несколько раз. Мое знание совсем другое. Говорить?
Ученый на секунду замялся, ему казалось, что он втягивается в немного не достойную его звания игру, но сделал разрешающий жест рукой.
– В самом конце на Землю упадут все ее девятнадцать лун.
Нострадамус ожидал услышать что угодно, но не такую откровенную, несообразную чушь. Он даже возражать не стал, Кассандр понял его молчание за предложение продолжать.
– Это будет самый конец, после чего уже ничего нельзя увидеть и цифры потеряют значение, и останется один измеритель – воля Божья. Но перед падением лун случится громадное, в немыслимом количестве падение на Землю железных гробов. Они будут слетаться много месяцев и падать будут медленно. Внутри каждого будут люди и они выйдут из своих гробов и кинутся по Земле в разные стороны, и пешком, и в повозках, в поисках самого важного, но нельзя сейчас представить и понять чего…
Нострадамус улыбнулся и спросил, включаясь в шутливый разговор:
– А до того?
– А до того будет царство.
– Царство Зверя?
– Нет, нет, зверья будет очень мало. Только в специальных местах за оградой.
– В зверинцах?
– Это будет называться по-другому, но не это важно.
Нострадамус кивнул и вздохнул.
– А что важно?
– Важно, что родится князь.
– Мира сего? – Продолжил свои подсказки ученый, с трудом сдерживая зевок.
– Я не знаю, как правильно сказать. Главное, что родится он особенным способом.
– Каким же это?
Кассандр оглянулся, проверяя, не подслушивают ли. Гневливый голос Люка слышался на улице, он снова с кем-то бранился, но, судя по всему, не побеждал в перебранке.
– Он родится от мертвой женщины.
Нострадамус слышал, по крайней мере, о трех сектах, проповедовавших подобную чепуху. Раскапывание могил и совокупление с женскими трупами. Ребенок появляется, по представлениям этих безумных святотатцев, то ли через тринадцать дней, то ли через семнадцать месяцев, уже с зубами, и неуязвимым для обычного человеческого оружия. С научной точки зрения, чепуха беспредельная, а за разрывание могил и надругательство над телами надо сжигать, хотя, в общем и целом, костры – это, конечно, пережиток. Но иной раз…
