– Умоляю вас, помогите мне!
– Чем же я могу?..
– По крайности, укройте.
– За вами гонятся?
– О, да!
– Кто?
– Мне кажется, что все.
– Может быть, вы просто не совсем здоровы?
– О, это обязательно, но у меня не чума, не бойтесь!
Мишель де Нотрдам улыбнулся.
– Как раз чума меня не слишком пугает.
Тем более, что ученый давно уже понял, что имеет дело отнюдь не с классической чумой, а разновидностью дифтерита, отягощенного каким-то кишечным расстройством.
Гость трясся, как дерево, сотрясаемое сильным ветром.
– Так вы разрешите мне войти? И я расскажу вам свою историю.
Человек явно нуждался в помощи. «Я оказываю помощь городу, было бы логично помочь и отдельному человеку», – сказал себе ученый.
Странный гость не отказался ни от еды, ни от питья, жевал сыр с хлебом, запивая это кисловатым вином, и благодарно сверкал белками. Ученый терпеливо ждал, когда он насытится, и внимательно рассматривал его, насколько позволял свет оплывших сальных свечей в единственном подсвечнике посреди стола. Глаза голубые, как у нормандца, но сам не слишком широк в кости, как представители этого края. Нос по-генуэзски длинноват, но волосы не черные, а скорее русые, как у пиккардийца. Чистым выговором он похож на выходца из Иль-де-Франс, но… Ученый решил дальше не гадать.
– Как вас зовут?
– Кассандр.
– Странное имя. Кассандр, Александр… Вы грек?
– Я не знаю. И имя, может быть, не мое.
– Как это понять?
– Мне его недавно дал маркиз де Лувертюр. Я был найден у ворот его замка.
– Что значит, найден? – Мишель де Нотрдам недовольно поморщился. Разговор начинал приобретать какой-то неосновательный, расплывчатый характер.
Гость торопливо утер уста краем своих нечистых одежд и утвердительно кивнул.
– Да, да, найден. Я лежал в беспамятстве под ветлой на берегу ручья. И не просто в беспамятстве.
– Что значит «не просто в беспамятстве». – Ученый почувствовал, что начинает сердиться. «Зря, я его впустил!»
– Я был совершенно обнажен и сидел согнувшись, упираясь руками в землю, так мне потом рассказывали. Меня нашла девушка, что выгоняла пастись гусей к ручейной заводи. Я едва очнулся, потому что был, по словам тех, кто меня нашел, в глубоком забытьи. Не знал, кто я, как меня зовут, откуда я родом и как оказался на берегу под ветлой. Впрочем, я вижу, что мои слова вызывают у вас сомнение.
– Как вам сказать… А почему господин де Лувертюр назвал вас так странно – Кассандр?
– Очень скоро вы об этом узнаете. Я могу сказать вам об этом сам, но для вас убедительнее прозвучат слова из иных уст.
Раздался стук в калитку ворот.
– Умоляю, спрячьте меня! Они не должны меня видеть! Это смертельно опасно!
Находясь в крайней степени раздражения и недоумения, Мишель де Нотрдам указал странному гостю на дверь, ведущую в спальню.
– В стене за кроватью есть потайной шкаф. Поверните голову грифона на левой колонне в головах кровати.
– Благодарю вас, мэтр, о, как я вас благодарю, вы мой спаситель!
Гостей было не двое, как ожидалось, а трое. Помимо крохотного, сухощавого господина Жирона и длинного мрачного кюре Грималя явился еще один господин. Бравый дворянин по виду, с закрученными усами, шляпе с тремя разноцветными пышными перьями, на эфесе шпаги крепкая рука в кожаной перчатке с огромным перстнем на безымянном пальце – последняя придворная мода. Ему и представляться было не надо – маркиз де Лувертюр собственной персоной. Ученый поклонился важному господину, за это короткое мгновение досада против первого незваного гостя перешла в раздражение против незваного гостя номер два. И раздражение лишь крепло по мере того, как маркиз презентовал манеру своего поведения. Едва отрекомендовавшись, он закричал:
– Ба, да вы неплохо устроились, господин лекарь! – И двинулся без всякого приглашения внутрь дома, распахивая двери и отводя в сторону портьеры ножнами шпаги. Господин прево только вздохнул, а кюре даже и вздыхать не стал. Оба они двинулись вслед за господином маркизом, как понятые при обыске. Дольше всего маркиз задержался как раз в спальне и сделался максимально схож с охотничьей собакой, даже носом подергал, ощупывая воздух.
– У вас не было сегодня неожиданных гостей, господин лекарь?
– Нет. – Сказал ученый с тихой мстительностью в голосе.
Маркиз, весело улыбнувшись, поглядел на него и решительно направился к тайнику.
– Так говорите, никого?
Ученый молчал.
Наглый гость крутанул резную фигуру на столбике в головах кровати, тайник распахнулся.
Внутри никого не было.
Маркиз несколько секунд стоял неподвижно. Потом резко обернулся и выругался по-английски.
– Год демет!
После чего решительно вышел. И из спальни, и из дома. А возможно, убыл и из города.
Господин кюре с чувством перекрестился на деревянное распятие над кроватью.
– Прошу вас, месье. – Сказал Мишель де Нотрдам, приглашая гостей в гостиную.
Когда сели за стол, господин Жиро произнес:
– Маркиз очень хорошо знает этот дом. Он раньше принадлежал управляющему одного из его имений, и господин де Лувертюр неоднократно интриговал здесь со своими фаворитками, тайком от госпожи маркизы.
Поднося к столу поднос, уставленный тарелками с едой и откупоренными бутылками, ученый сказал:
– Непонятно, а с чего это маркиз взял, что у меня кто-то скрывается здесь?
Закончив эту фразу, он увидел, что оба гостя смотрят на край стола, усыпанный крошками хлеба и сыра и слегка забрызганный вином. Поставив поднос, он присел.
Все молчали.
Мишель де Нотрдам вдруг усмехнулся.
– Если бы господин маркиз хуже знал устройство дома и провел последовательный осмотр, он наверняка бы разоблачил меня.
Прево усмехнулся, а кюре снова перекрестился. Было понятно, что оба рады, что разоблачение не состоялось.
– Может быть, вы мне скажете, господа, кто этот человек, которого ищет маркиз, и почему он его ищет? Кстати, я то же не прочь был бы узнать, где он в данный момент.
Визитеры переглянулись. Господин Жиро сказал:
– Оставим в покое этого господина. Если захочет, покажется. Не исключено, что он вообще уже не в пределах этого дома и спасается бегством. Ибо маркиз де Лувертюр публично пообещал казнить его за одно еще не вполне совершенное прегрешение.
Ученый нахмурился. Ему не нравилось, когда с ним разговаривают загадками. Чиновник понимал его состояние, поэтому продолжил:
