– Насколько я понимаю, ты не задержался на Невисе. Базир стрельнул взглядом вправо, влево и быстро сказал:
– Меня отпустили домой.
– Губернатор?
– Да. Очень добрый человек. У меня к тебе просьба, капитан.
– Говори.
– Не называй меня Базир.
– А почему?
– Меня все здесь знают под именем Абдаллах.
– Пусть будет Абдаллах. Скажи мне, давно ли ты плаваешь?
– С того самого момента, как вернулся. Я потерял свою прежнюю должность, но не жалею об этом.
Далее последовала совершенно фантастическая история о приключениях-злоключениях несчастного чиновника-пленника, побывавшего и в рабстве, и в почете (но очень коротко), болевшего болезнями, посланными Аллахом, и кусанного крокодилами и скорпионами, посланными шайтаном.
– Но ничто не вечно на этом свете, даже превратности судьбы, капитан. Надеюсь, когда-нибудь эта истина распространится и на меня. Я несчастный больной старик, все мое богатство – это мой язык и те языки, с которыми мой язык знаком. Когда человек не может понять человека, я помогаю им. Я не беру много денег, и потому мой халат не расшит золотом. Но я никогда не останусь без дела, ибо непонимание велико в мире. И скорбнее всего то, что часто друг друга не понимают люди, говорящие на одном языке.
Кидд поверил каждому слову, произнесенному Базиром-Абдаллахом.
Он был поражен этими словами до глубины души.
Он захотел сделать хоть что-то для него.
Он спросил у толмача, чем он может ему помочь.
Мусульманин мрачно задумался:
– Мне ничего не нужно.
– Так не бывает.
– Мне ничего не нужно сверх того, что нужно каждому человеку, где бы он ни жил, чем бы он ни занимался.
Капитан поднял в удивлении рыжие брови:
– Что ты имеешь в виду?
– Свобода – вот товар, который нельзя купить ни за какие богатства, потому что он ровно ничего не стоит.
– Ты хочешь свободы?
Базир коротко кивнул:
– Да. Я хочу того, что ничего не стоит.
– Я постараюсь тебе помочь.
Базир-Абдаллах сделал попытку поцеловать руки Кидда, тот ловко уклонился от этой чести.
– Скажи мне лучше, почему ты хотел спрятаться от меня, почему ты боялся, что я тебя узнаю?
– Шайтан затмил мой разум.
Несмотря на всю свою тихоходность «Приключение» сумело оторваться от «Кедахского купца» и вошло в гавань острова Сент-Мари в полном и отнюдь не гордом одиночестве.
Остров недаром слыл самым большим логовом английских каперов в здешних морях. Кидд увидел три больших многопушечных корабля на якорной стоянке. На их мачтах висели флаги, не имеющие ничего общего с полотнищем Святого Георга.
– Кто это такие? – задумчиво спросил сам у себя Кидд.
– Скоро мы это узнаем, – ответил штурман.
Стоявший поблизости Хини высказал свое мнение:
– Очертания вон того корабля, с золотой полосой вдоль корпуса, мне, кажется, знакомы. Все обернулись к ирландцу.
– Это «Моча», – сказал он.
Название не произвело особого впечатления на капитана и штурмана.
Хини пояснил:
– Корабль Каллифорда.
– Какого Каллифорда, Роберта?
Ирландец кивнул:
– Роберта.
Кидд вцепился руками в фальшборт, пальцы побелели от напряжения.
– Мы не можем входить в эту гавань!
Теперь все повернулись к капитану. К его странным выходкам подчиненные могли бы привыкнуть, да только всякий раз выходки эти были разными.
– Почему, сэр?
– Роберт Каллифорд мой враг.
– Может быть, и Уильям Мэй ваш враг, потому что второй корабль, по-моему, принадлежит ему?
Кидд потерянно кивнул:
– И Уильям Мэй мой враг.
Дело было нешуточное – драться с двумя великолепно оснащенными галионами у «Приключения» не было ни малейшей возможности. Да и бежать было бесполезно.
Гребцы измотаны. Мачта сломана. Паруса – лохмотья.
Кроме того, в случае бегства команда «Приключения» теряла права на часть груза, находящегося на «Кедахском купце», который рано или поздно придет в бухту Сент-Мари.
Надо было искать другой выход из ситуации. Чтобы выбраться из истории, надо узнать предысторию. Это может помочь.
– Скажите, сэр, каким образом пересеклись ваши дорожки с Каллифордом и Мэем?
– Был еще третий – Берджесс.
– Сожран крокодилом в устье Инда, – успокаивающе сообщил Хини.
– Все-таки, сэр, чем вы им насолили?
– Это они мне насолили, и весьма! Они угнали у меня корабль, «Блаженный Уильям», из гавани Порт-Элизабет, что на Невисе.
Лицо Робертсона просияло.
– Клянусь хвостом сатаны, как сказал бы покойный Мур, нам нечего бояться в этой гавани.
Расчесав пятерней свои все еще ярко-рыжие кудри, капитан поинтересовался:
– Почему это?
– Вот если бы вы угнали у них корабль, тогда были бы основания опасаться этих джентльменов. Не только у вас, но и у всех нас. Поскольку же они перед вами виноваты…
– Еще как!
– Хотите добрый совет, он же и полезный: не напоминайте Каллифорду и Мэю о том досадном эпизоде, и они не доставят вам неприятностей. Надолго мы задерживаться здесь не станем, починимся, если это еще возможно, дождемся «Ноября» и…
Штурман не договорил и затянулся дымом сладчайших предвкушений.
По своему ландшафту и устройству гавани Сент-Мари мало чем отличался от Джоанны. Те же зеленые холмы, те же песчаные косы, те же деревянные постройки на берегу. Такие же португальские развалины. Только на Джоанне был разрушен круглый форт, а здесь шестигранный.
На Сент-Мари чувства капитана впервые сделались созвучны чувствам его команды.
Все жили ожиданиями.
Все жили приятными ожиданиями.
Теперь грезил не один Кидд. И если ему являлась в видениях великолепная Камилла, то матросам «Приключения» снилась громадина «Ноября», качающаяся на дружелюбной волне и набитая бесценными тканями.
Капитан выполнил свое обещание, данное Базиру-Абдаллаху: тот был отпущен на волю. Правда, ему трудно было ею воспользоваться. Покинуть остров он не мог. Более того, он, по всей видимости, не мог покинуть и борт «Приключения». Это нежелание прогуляться по твердой земле после стольких недель плавания выглядело несколько странно, но Кидд не стал приставать к нему с вопросами.
