Снег под ногами уже исчез. Будто ножом обрезали – вот ещё только-только был довольно приличный пласт лежалого фирна, а вот уже под ногами серый грунт. Я оглянулся – белое пространство позади выглядело странно искажённым, словно через гигантскую лупу.
– Интересно, как мы выглядим издали…
– Вот потому-то входы в тинно непременно стараются устраивать в складках рельефа. Чтобы никакими дистанционными методами слежения с поверхности процесс перехода зафиксировать было нельзя. А с воздуха… тут уже система обеспечения безопасности точно наблюдателя не упустит.
– А кусты?
– Растительность – это хорошо. Дополнительная маскировка. Вот только растительность не укрывает от интравизора… впрочем, вы ещё не скоро до них додумаетесь. Однако выходы проектируются с большим запасом – мало ли, никто не знает, как быстро пойдёт процесс развития техники у аборигенов…
Горизонт уже загибался вверх, понемногу норовя закрыть небо в зените, точно горловина гигантского мешка, стягиваемая тесёмкой. Вокруг буйно цвели громадные крокусы, трёхметровые гладиолусы и совершенно неизвестные земной науке цветы.
– Жарища… – я расстегнул куртку.
– Это ты называешь «жарища»? Ну-ну…
В ушах крепко давило на барабанные перепонки – ощущение, хорошо знакомое всякому летавшему на самолёте. Я то и дело сглатывал, борясь с нарастающим давлением.
– Слушай, я потрясён… Ну ладно, температура… Но как, чёрт возьми?! Как может быть разное атмосферное давление на протяжении каких-то ста шагов?!
– А ты говорил, всё понятно… Удивительная это штука, Антошка, тинно.
Синий камень вынырнул из зарослей роскошного цветника. Я глянул вверх. Горизонт исчез, стянувшись в точку. Вокруг сиял рассеянный свет ниоткуда, струившийся сам по себе.
– Раздевайся, – Вейла неторопливо стягивала с себя одежду.
– Э… совсем? – я озадаченно заморгал.
– Ну да. Я бы не настаивала на «совсем», но трусы, в кои ты облачён, сделают тебя смешным донельзя. А выглядеть клоуном, Антоша, тебе сейчас никак нельзя. Не тот момент.
Помедлив, я принялся разоблачаться. Нет, то есть я уже имел некоторое представление о тамошней моде. Вполне логично и рационально, индейцы Амазонии тоже ходили нагишом, пока их девственно чистые нравы не извратили продавцы китайского трикотажа… но всё равно как-то неловко с непривычки…
– Вообще-то мужская одежда у нас тоже имеется, – уловила мои колебания иномейка. – Торжественная накидка, в которой щеголяют на церемониях, деловой передник, это вроде вашего костюма-тройки… Длинная юбка для стариков, изящный холим для молодёжи…
– Холим?
– Ну это такая штучка, надевается на органы ради украшения. Я бы непременно захватила для тебя, честно… но всё вышло так внезапно. Так что придётся тебе обойтись костюмом, выданным природой, – Вейла, нимало не смущаясь собственной наготы, старательно укладывала в пластиковый пакет снятую одежду. Извлекла откуда-то стильные босоножки. – Эх, я, голова… босиком ведь тебе идти придётся. Нет твоего размера… Ну ты готов? Чего ждём, м-м?
Стянув трусы, я смущённо переступил ногами. Ну хорошо, допустим, Вейла меня уже видала и в неглиже… а папа? а мама?
– Нет, как хотите, мэм, неловко это… не смотрины суженого, какой-то прямо медосмотр получается…
– Получается, получается, – она без всякого стеснения внимательно рассматривала меня. – Слушай, ужас… только сейчас обратила внимание…
– Что тебя так напугало?
– Да ты же весь волосатый! Вон на самом важном месте целый колтун! И на груди даже волосья… и на ногах…
– Спохватилась. Куда раньше смотрела?
– В глаза твои смотрела, – она засмеялась. – Не замечала.
– И?
– Слушай, мне-то ровно, а маму вот это вот точно добьёт. Надо что-то делать…
– Ты же говорила, мама твоя агент со стажем. Должна была привыкнуть к виду аборигенов-иннурийцев.
– То просто аборигены, а то почти зять. Разницу ощущаешь?
– Возвращаемся?
– Не-а… – она уже копалась в связке амулетов. – Где тут у меня… ага, вот… короткая стрижка… длина волос – выставляем нуль…
– Эй-эй! Прекрати сейчас же!
– Молчать, смирно! Руки вверх! Да подними ты руки, ну?
Волна жара пробежала по моему телу от шеи и подмышек до ступней. Волосы, какие были, с лёгким треском осыпались, оставив гладкую кожу, слегка зудящую после воздействия иномейского эпилятора.
– Повернись!
– Слушай, ты злоупотребляешь!
– Ну согласись, это же вообще смешно – спереди гладко, а сзади на ляжках волосы. Ба, и в заду тоже! И между ног ещё!
Новая волна жара.
– И каких только штуковин у вас там не навыдумывали… – Я уже глядел на ожерелье из амулетов-приборов с опаской. С ума сойти… вот нажмёт чего-нибудь не то, и будет мне обрезание…
– Обрезание автоцирюльник делать не обучен, – рассмеялась Вейла, уловив ход моих мыслей. – Это же просто робот, чтобы с причёской не возиться… Но вообще-то мысль у тебя промелькнула здравая. У наших мужчин, да будет тебе известно, вот этой вот кожицы нету от рождения.
– Не дам!
– Да ладно, ладно, я ж не посягаю! – она расхохоталась так заразительно, что я не удержался от широкой улыбки.
– Надеюсь, теперь я соответствую внешне высоким иномейским стандартам?
– Сейчас, один момент… – она повесила мне на шею телепатор, одним движением нацепила клипсы автопереводчика. Отступила на шаг, придирчиво оглядывая. – Ага, теперь вполне даже смотришься… Двинулись?
– Погоди-ка… – я огляделся. – Раз уж так случилось, не пожалей пять минут на экскурсию?
– М? – она явно заколебалась.
– Ну правда… Мне очень интересно. Ну раз уж мы здесь, а?
– Ну хорошо… – она вздохнула. – Что бы ты хотел увидеть?
– Вот, к примеру, куда ведёт эта тропинка?
– Эта? Эта к вам, на Иннуру. В Австралию.
– Можно пройтись чуток?
– Иди.
Тропинка, выбранная из всего веера путей-дорожек, уходящих с поляны центрального формирователя, нырнула в заросли сказочного цветника, то и дело изгибаясь, и уже через сотню шагов раздвоилась.
– А это что за развилка?
– А, это? Там выход в Новую Зеландию. И дальше ещё будут развилки, на Папуа, на Брисбен, на Перт… Понимаешь, Австралия же довольно большая…
Я понятливо кивнул. Всё ясно… в России ведь тоже выход не один из этого самого тинно… иначе агентам добираться от Москвы, скажем, до Камчатки будет непросто… а вдруг нужно срочно?
– А можно открыть выход?
– Вот этот? На Сидней?
