Что стоит за решением МВФ по юаню
Динамичное развитие экономики Китая привело к тому, что его денежная единица юань в последние годы на международной арене стала конкурировать с ведущими резервными валютами – долларом США, евро, британским фунтом стерлингов и японской иеной. Существует два определения резервной валюты. Согласно более широкому определению резервной валютой считается любая национальная денежная единица, которая входит в состав международных резервов других стран. Согласно узкому определению, статус резервной имеет та валюта, которая входит в состав так называемой «корзины СДР». Это «официальная резервная валюта».
На сегодняшний день у стран-членов МВФ имеются резервы в СДР в объеме, эквивалентном 280 млрд. долл. Это часть (очень небольшая) международных резервов стран-членов МВФ. Курс СДР определяется на основе корзины нескольких валют, которую называют «корзиной СДР». Каждые пять лет совет директоров определяет состав указанной «корзины» и «вес» каждой валюты в «корзине». Страны-члены МВФ имеют право конвертировать свои резервы СДР в любую из валют, входящих в состав «корзины». Такая необходимость может возникать, например, при выравнивании платежного баланса страны, погашения обязательств страны в конкретной валюте. На сегодняшний день в состав «корзины СДР» входят следующие четыре валюты: доллар США; евро; фунт стерлингов Великобритании; иена Японии. Они и являются резервными валютами в узком смысле. Получение валютой статуса «официальной резервной» повышает ее авторитет, создает на нее дополнительный спрос на мировых финансовых рынках. Валютный состав «корзины СДР» иногда меняется. Было время, когда в этой «корзине» были немецкая марка и французский франк, однако в 1999 году, после появления в Европейском Союзе региональной международной валюты евро последняя заместила немецкую и французскую валюту. Более четверти века валютный состав «корзины» не менялся.
Пять лет назад при рассмотрении состава «корзины СДР» в МВФ Китай заикнулся по поводу включения в «корзину» юаня, однако просьба Пекина категорически была отклонена. И вот на протяжении последних пяти лет Китай упорно и целенаправленно готовился к новой попытке сделать юань официальной резервной валютой. Попытки были двоякими.
С одной стороны, Китай продолжал торговую и финансовую экспансию в мире, наращивая свой экономический потенциал, увеличивая объемы операций на мировых рынках в юанях.
С другой стороны, он вносил определенные коррективы в национальную валютно-финансовую политику. Суть корректив – сделать юань более конвертируемой валютой согласно требованиям МВФ. А также минимизировать влияние государства на формирование валютного курса юаня (также требование МВФ).
На первом направлении успехи Китая выглядят весьма убедительно. Если считать валовой внутренний продукт (ВВП) по паритету покупательной способности, то Китай уже обошел США по этому показателю, заняв первое место в мире. Китай стал также крупнейшим в мире экспортером. В экспортно-импортных операциях Китая все большая доля приходится на юань, а доллар, евро и другие резервные валюты уходят на второй план. Один из основных способов расчетов в международной торговле – аккредитив. В январе 2012 года в юанях в мире было открыто 1,89 % всех аккредитивов, а через три года этот показатель вырос до 9,43 %. Это, между прочим, больше, чем объем аккредитивов в евро. Растет доля юная во всех международных расчетах (по международной торговле, другим текущим операциям, операциям с капиталом). Китайская валюта стала четвертой в списке самых используемых мировых валют после доллара США, евро и фунта стерлингов. Кроме того, юань в ряде стран стал фактически резервной валютой, т. е. центральные банки стали включать китайскую валюту в состав своих международных резервов.
На втором направлении также имелись подвижки. Но именно здесь Вашингтон, стремящийся вставлять палки в колеса Пекину, усматривал серьезные «недоработки». Казначейство США и другие американские властные инстанции обвиняли Пекин в том, что он искусственно занижает курс юаня. Фактически подозревая его в ведении валютной войны. В адрес Пекина из Вашингтона прозвучали обвинения в том, что имевшая летом этого года небольшая девальвация юаня – отнюдь не следствие рыночных процессов, а результат целенаправленных действий Народного банка Китая. Да и многочисленные ограничения для иностранного капитала в китайской экономике Вашингтон квалифицировал как «серьезные ограничения» для свободной конвертируемости юаня. До конца лета текущего года разные чиновники США не раз заявляли, что не поддерживают идею включения юаня в «корзину СДР».
Но тональность США осенью изменилась. Это произошло после сентябрьского визита Си Цзинъпина в Вашингтон. В Белом доме решили, что могут «перегнуть палку» с Китаем, если будут и дальше противодействовать продвижению юаня. Пекин был крайне раздражен тем, что Вашингтон взял курс на противодействие реформам МВФ. В 2010 году Исполнительный совет Фонда (24 исполнительных директора) принял решение о пересмотре квот стран-членов (квот по капиталу и голосам) с учетом изменившихся экономических и финансовых позиций стран. Если экономические потенциалы США и Китая, измеряемые показателями ВВП и международной торговли, сегодня примерно одинаковы, то доли их в голосах Фонда не сопоставимы. У США доля превышает 17 %, а у Китая – 3,8 %. США, блокируясь со своим союзниками в рамках «семерки», имеют в Фонде 43 % голосов. Вашингтон такая раскладка устраивает, поэтому на протяжении последних пяти лет он блокировал ратификацию Конгрессом решения Исполнительного совета Фонда о корректировке квот.
Политика США в Фонде в последние годы была такова, что она превращала Китай из партнера Америки во врага. Вашингтон вольно или невольно способствовал консолидации стран БРИКС как внутри Фонда, так и за его пределами. В частности, в этом году завершено создание Банка БРИКС, который может стать альтернативой Фонду. Еще одной альтернативой Фонду может стать созданный при решающей роли Пекина Азиатский банк инфраструктурных инвестиций (АБИИ).
Прекращение Вашингтоном противодействия включению юаня в «корзину СДР» можно рассматривать как вынужденную тактическую уступку. В середине ноября исполнительный директор Фонда Кристин Лагард и эксперты фонда рекомендовали включить юань в пул резервных валют. Наконец, 30 ноября 2015 года Исполнительный совет Фонда принял долгожданное для Пекина решение о включении юаня в «корзину СДР». Однако вступление в силу этого решения отложено на 10 месяцев – до 1 октября 2016 года. Вероятно, такая отсрочка была инициирована Вашингтоном, который хочет еще подержать Пекин на «коротком поводке». Последний, по мнению Вашингтона, должен продолжать демонстрировать практические шаги в направлении либерализации своей валютной политики. Не исключаю, что в случае каких-то эксцессов до 1 октября следующего года Вашингтон, как главный «акционер» Фонда, сможет «продавить» решение о «замораживании» решения Исполнительного совета от 30 ноября 2015 года.
Появились первые оценки влияния получения юанем статуса официальной резервной валюты на экономику Китая. Эксперты ожидают, что дополнительный приток капитала в юаневые активы составит 600 миллиардов долларов до 2020 года. В том числе 400 миллиардов долларов – от крупнейших инвестиционных фондов, включая суверенные фонды. И еще 200 – от частных компаний и отдельных инвесторов.
