Мы только успели добраться до следующей пулемётной точки, когда показались красноармейцы нашего батальона, даже больше того, нашей роты. В окопах возле обезвреженного пулемёта находилось трое моих ребят, это был полный состав четвёртой тройки. При приближении наших я вместе со своим сопровождением на всякий случай снял лыжи и спрыгнул в траншею, где мы, уже вшестером, и дожидались появления красноармейцев.
Когда мы увидели хорошо знакомые лица своих однополчан, радости тех и других не было предела. Повсюду раздавались громкие возгласы, смешки и звуки дружеских хлопков по плечам. Я тоже обнялся с комвзвода-2 Серёгой Климовым. После первых минут радости увидеть в живых своих друзей наступило время плохих новостей.
Сергей рассказывал:
– При первой атаке на эту рощу погиб наш командир роты Потапыч – попал под пулю «кукушки». Тяжело ранен комвзвода-три Колька Степенко, тоже постарался снайпер. Всего потери в роте убитыми и тяжелоранеными составили восемнадцать человек. И так пострадала не только наша рота, убит командир третьей роты и два его взводных, безвозвратные потери там были в два раза больше, чем у нас. И всё бы ничего, если бы от той атаки был хоть какой-нибудь эффект. А так, получается, вылезли, как мишени для тренировки чухонских снайперов, и заползли обратно.
Сергей приостановился, зло сплюнул и продолжил:
– А я же сам перед этим слышал, о чём говорили капитан Сипович с начштаба Пителиным. Они говорили о тебе и решили ждать, когда ты подашь зелёные ракеты. Верили, что ты доберёшься с тыла до этой рощи и здорово проредишь чухонцев. Сразу же было ясно, что без удара в тыл эту занозу с малой кровью не выдернешь. Но тут прибыл комиссар дивизии Коган, узнал, что погиб Каневский, разорался на всех и вынудил срочно начинать атаку. Хорошо, что Сипович выставил только две роты, хоть потеряли народу поменьше. Я, конечно, понимаю – войны без жертв не бывает, но этот Коган просто мясник какой-то. На первой атаке он не успокоился, без артиллерии, без танковой поддержки приказал готовить новую атаку, но уже всем батальоном. Запланировали начинать ровно в восемнадцать часов, сразу, как только начнёт темнеть. Мы уже находились на позициях, но тут, слава богу, ты засуетился. Как только началась в расположении финнов стрельба, Сипович сразу же приказал начинать атаку. Хотя на этот момент на передовой была ещё только наша рота.
Я в ответ немного посокрушался по поводу гибели ротного и Кольки, матюкнулся на дивизионное начальство, но потом шкурный интерес пересилил всё это негодование, и я спросил:
– Серёг, а кто теперь ротный?
Он посмотрел на меня, усмехнулся и ответил:
– Сейчас роту вёл я, а вообще-то, командиром роты, наверное, назначат тебя. Во-первых, ты комвзвода-один, а во-вторых, это я говорю по секрету – тебе уже присвоено очередное звание – старлей. Это я сегодня подслушал, когда Сипович с начштабом о тебе говорили. Приказ ещё вчера поступил, они хотели тебе сегодня вечером об этом сообщить. Когда были у нас на позиции, с Потапычем ещё советовались. Говорили, что держать теперь тебя на взводе слишком жирно. Сипович собирался переводить тебя командиром второй роты, а Тарасова брать себе в заместители. Теперь, после гибели Потапыча, он роту, конечно, оголять не будет, а я в его глазах ещё не опытный, только полгода как из училища. Это ты у нас – ветеран, третий год Ванькой-взводным трубишь.
Сергей ненадолго замолчал, а потом как-то грустно и обреченно произнёс:
– Эх, судьба-индейка, у Потапыча трое пацанят растёт, кто теперь кормить-то их будет? Пенсия копеечная, живут все в одной комнате, в коммуналке. Командир роты, блин! Из-за того, что каким-то гадам нужно подрасти по карьерной лестнице, тут такие мужики гибнут. Считай, за десять минут в двух ротах половину командиров перебили. У-у, проклятые «кукушки»! Ненавижу! Если поймаю кого, сам лично кишки из него выпущу!
Наш разговор прервала вдруг начавшаяся перестрелка, в районе расположения одного из противотанковых орудий. Мы с Сергеем немедленно бросились в ту сторону. Когда добрались до места стрельбы, там уже всё закончилось. Оказывается, к орудию вышел какой-то недобитый швед и на окрик Рябы открыл массированный огонь из автомата. Ранил двух пленных, но, в конце концов, получил пулю в лоб от оказавшегося почему-то неподалёку Якута.
Кстати, четвёрка сержанта Курочкина (Рябы) успешно ликвидировала миномётную батарею – уничтожила всех присутствующих там шведов. Потом ребята, действуя точно по плану, добрались до противотанковых орудий и, разделившись по двое, атаковали их расчеты. Шведы были в полной прострации и, после взрывов гранат, не оказывая сопротивления, сдались в плен. Всего вместе с ранеными их было семь человек, остальных убило взрывами гранат.
Якут, после получения моего приказа, зашёл в тыл остановившему нас секрету. Дождался первых взрывов и в два выстрела уничтожил этих бойцов. Всего на этом посту было двое шведов. Потом он, дисциплинированно и методично, начал отстреливать снайперов. Двигался вдоль кромки леса и как только замечал прибитые к стволам деревянные перекладины, останавливался, отыскивал среди веток снайперскую позицию и уничтожал «кукушку». Таким образом, он и добрался до артиллерийских позиций. По пути им было ликвидировано четыре снайпера. Другие наши боевые группы уничтожили трёх «кукушек». Об этом мне сообщил тоже Кирюшкин, который лично натыкался на уже разгромленные снайперские позиции. И около одной из них встретил сержанта Кузнецова (Кузю), они с красноармейцем Пузановым (Пузо) пытались снять повисшего на ветке мёртвого снайпера. У него на руке висела снайперская винтовка, а на шее бинокль.
Пока мы с Сергеем осматривали позиции противотанковых орудий (это были буксируемые, зенитные автоматические 40 мм пушки «Бофорс» (производства Швеции, подача боеприпасов из обойм ёмкостью в 5 выстрелов, часто применялись финнами как противотанковые орудия). Прибыла ещё одна рота, вместе с ней подъехал на санитарных санях и начальник штаба батальона – капитан Пителин (все в батальоне его называли Михалыч). Я тут же подошёл к нему, вытянувшись по стойке смирно – доложил об итогах нашего рейда. Он всё это выслушал, похлопал меня по плечу и сказал:
– Молодец, Черкасов, настоящий казак! Я в тебе и не сомневался, вот только комиссара дивизии не смог убедить. Ну ладно, пусть ему его партийная совесть будет судьёй. Нас, старых военспецов, эти комиссары совсем слушать перестали. Считают, что если они выучили цитаты Ленина и Сталина, то больше им знать ничего не надо. А меня, беспартийного, вообще ни в грош не ставят.
Капитан на секунду о чём-то задумался, глянул на меня уставшими, раскрасневшимися глазами и продолжил:
– Хочу тебя поздравить, Юра, ты теперь у нас старший лейтенант. Приказ пришёл ещё вчера. Утром я не стал тебе сообщать, боялся, что ты, на радостях, каких-нибудь глупостей наделаешь. Всё-таки молодой ещё, кровь в голову ударит – лихачить начнёшь. Тебе Климов рассказал уже о гибели Потапыча? Так что, старший лейтенант Черкасов, принимай командование первой ротой. Правда, народу в ней осталось только на два полных взвода и, кроме тебя, ещё только один офицер. Поэтому думай, кого назначишь взводными, время тебе – до утра. К десяти часам нужно уже подготовить приказы.
