Я всё-таки согласился на это назначение, когда узнал о его боевом пути. Мужик участвовал ещё в Первой мировой войне – был наводчиком орудия. Потом служба в частях Красной армии. Во время столкновения с японскими милитаристами командовал артиллерийским дивизионом, а в Финскую войну это был уже гаубичный полк. По всем изученным мною документам – Осипов был опытный вояка, хорошо умеющий выполнять своё дело. Не выскочка, типа меня, а действительно знающий человек, который на своей шкуре прочувствовал, какие подводные камни встречаются в боевой артиллерийской жизни. В глубине души я понимал, что такая подпорка, как опытный в артиллерии человек, мне просто необходима.
Следующие назначения в свою бригаду, которые я пробил, стоили мне гораздо меньших сил. Перевод Валерки Сомова, приятеля ещё по лейтенантским временам, согласовали сразу. Предложение об откомандировании в новую часть бывшего моего старшины, который теперь имел звание интенданта 2-го ранга, приняли практически без разговоров. Единственное, что по своему званию он не проходил на должность зампотылу, но я посчитал это обстоятельство не таким уж и существенным. По-любому, если уж Тарас Стативко будет участвовать в хозяйственных делах и снабжении бригады, то в решающий момент мы будем обеспечены самым необходимым для эффективных боевых действий. Пусть даже уже назначенный зам по тылу найдёт кучу объективных причин, мешающих снабжению формирующейся бригады, Бульба придумает способы добыть необходимые ресурсы. Хитрый хохол объегорит даже систему снабжения всего округа. Вся армия может жевать чёрствые сухари, а его часть будет питаться парным мясом.
Ещё я подумал: «Если, навязанный нам приказом, зам по тылу попытается прижать Тараса, я его самого так прижму, в бараний рог скручу. Бульба, я знаю, без пользы для своего подразделения ни одной банки тушёнки налево не пустит, а вновь назначенный зам по тылу ещё неизвестно, какой фрукт. Ладно, что заранее о человеке плохо думать. Тарасу скажу, он быстро определит, что это за личность».
Третий человек, за которого мне пришлось побороться, – это бывший мой взводный, старший сержант Курочкин. После Финской войны, ещё когда он находился на излечении в госпитале, ему по моему представлению, даже без окончания военного училища присвоили звание младший лейтенант. После выздоровления направили обучаться на краткосрочные курсы. Обучение должно было продолжаться один год. По моим прикидкам, Ряба уже к этому времени должен был закончить курсы и получить звание лейтенанта. Если даже он ещё продолжал учиться, ничего страшного, будет команда, досрочно закончат обучение и быстро аттестуют на лейтенанта. Получится примерно так же, как и со мной. В академии даже наш ускоренный курс должен был обучаться два года. Однако я по воле высшего руководства получил свидетельство об окончании академии, проучившись там чуть больше года.
Кроме этих четырех человек мне разрешили взять в бригаду ещё не более двух младших командиров. Естественно, я вписал в заявку старшего сержанта Асаенова и сержанта Кирюшкина. Куда же я мог деться без Шерхана и Якута, без людей, которым мог всецело доверить свою спину. В этот день я ещё попытался добиться перевода в 7-й ПТАБР Осипа Шапиро, но мне было сказано, что такой вопрос можно решать только в Политуправлении.
Было бы очень заманчиво получить заместителем по политчасти Шапиро. Во-первых, он был мой друг, во-вторых, прекрасный оратор и кому угодно мог запудрить мозги. В-третьих, это был весьма ответственный человек, и ему со спокойным сердцем можно доверить любое дело. Ко всем прочим достоинствам Абрамыча можно было добавить не свойственную еврейской нации бесшабашность, не говорю уже о пристрастии к шумным праздникам и застольям. Сейчас Ося был политруком батальона и имел звание старший политрук. Конечно, на комиссара бригады по своему званию он не тянул, но, чем чёрт не шутит, вдруг ему присвоят звание повыше. Для меня было не секретом, что начальник ГПУ РККА очень неплохо относится ко всем тем, кто передал через его службы пленённого во время Финской войны английского шпиона. Я за время обучения в академии не раз чувствовал незримую поддержку политорганов, и это притом, что Мехлиса тогда перевели на другую работу, и он стал возглавлять Наркомат народного контроля. А сейчас он опять на коне и снова руководит ГПУ РККА, и почему бы ему не вспомнить про те славные дела. Поэтому сегодня у меня в плане и было посещение ведомства Мехлиса. Если мне не удастся протащить Шапиро на должность заместителя по политчасти, перевод его в мою бригаду в каком-нибудь другом качестве я всё равно обеспечу. Всё будет рядом человек, с которым можно от души поболтать да и снять напряг, пропустив рюмочку.
Стоя у зеркала с бритвой в руке, я ещё раз уточнил свои планы на сегодня. С 8-00 получение ЦУ и борьба за Осю в ГПУ РККА. В 13–00 нужно быть в Генштабе, там предстояла встреча с самим Георгием Константиновичем Жуковым. Кстати, такой чести генерал армии удостаивал не каждого вновь назначенного командира дивизии. Поэтому, когда я узнал о вызове в Генштаб, серьёзно загордился и ощутил особую свою значимость. После этой важной аудиенции я был намерен вернуться в Наркомат обороны и всё-таки закончить всю бумажную волокиту. Сегодня же мне обещали выдать на руки приказы о переводе Стативко, Асаенова и Кирюшкина в седьмую противотанковую артиллерийскую бригаду. Я хотел лично взять их из прежних частей, чтобы уже с завтрашнего дня они начали пахать на пользу формирующейся 7-й ПТАБР. В одиночку быстро поднять весь пласт проблем было весьма проблематично. А нужно спешить, времени оставалось совсем мало, а сделать требовалось так много.
В той реальности, откуда я появился, Германия напала на СССР 15 июня. В этой реальности я не знал, когда именно это случится, но оснований для того, чтобы история резко поменялась и Гитлер сильно изменил свои планы – не было никаких. Максимум, на что можно было надеяться, что фашистские бонзы, учитывая силу Красной армии, показанную в ходе минувшей Финской войны, постараются подготовить свою армию получше. Это у них займёт некоторое дополнительное время, и дата нападения сдвинется. Я надеялся, что задумаются они крепко, и войска готовить будут долго, а там, глядишь, наступит осень с её распутицей, потом зима с настоящими русскими морозами, а ранней весной опять будет распутица. В таких условиях даже полные психи не рискнут идти на нас войной, получится отсрочка хотя бы на год.
Закончив бриться, посмотрел на часы. Время было, и я решил перед уходом ещё раз просмотреть полученные в Наркомате обороны бумаги. Нужно было накрепко запомнить номера частей, которые теперь и составляют мою бригаду. Перед разговором с начальником Генштаба следовало знать структуру и будущую огневую мощь моего подразделения. Бумаги с этими данными я вчера вытащил из планшетки и положил на стол. Сверху лежало Постановление ЦК ВКП(б) и СНК СССР № 1112-459сс «О новых формированиях в составе Красной армии», датировано оно было 23 апреля 1941 года. Усевшись на табуретку, стал с пристрастием изучать эти четыре листочка. Как заклинание начал повторять про себя: «681-й и 724-й артиллерийские полки; штабная батарея; 402-й минно-сапёрный батальон; 171-й автотранспортный батальон; 3-е отделение связи. Место дислокации всех в Михалово-городке, он находится в 25 километрах от Белостока, не очень далеко от нашей старой границы. В Михалово-городке будет находиться и управление бригады. Полевая почта 7-й ПТАБР – 3296».
