– У тебя, наверно, мышей полон дом? – заметила она упавшую на пол рыбную косточку.
– Мыши страшны, если шкурки погрызут!
Наверно, они забираются к нему в спальный мешок. Нет, это не тот человек, который сможет утешить женщину в минуты тоски или сомнений!
Лиля пыталась проникнуть в тайну его спокойствия и каких-то злорадных сборов. Витька не суетился, не обхаживал ее. Он выжидал, как ей казалось, будто самое интересное в этот вечер еще не произошло.
– Когда ты меня впервые увидел, какой я тебе показалась? – спросила она, хотя уже поняла, что их общие воспоминания могут быть очень различны и даже обидны.
– Породистой!
– Опять?
– Сразу! – выдохнул Витя упрямо. – Все движения, повадки… даже глупости твои!
– Какие глупости? – торопливо спросила она, словно их у нее было множество.
– Когда газон стригла ножницами! Ты сидела на корточках, повернувшись спиной к улице, – Витька обвел ладонями гитарный силуэт, в котором она должна была угадать свои бедра. – Ты так красиво стригла! Никого не видела и не слышала!..
Он вдруг осекся и прислушался. На стекле окна отражался огонь лампы.
Вскоре и она расслышала звук мотора и, взглянув на Витьку, подумала: дождался!
8
Когда машина уже юлозила по береговому песку, рыбак вытащил из-под нар какой-то мешок и быстро вышел. Лиля догадалась, что он подошел к реке и бросил мешок в воду. Раздался голос ее мужа: «Свети фарами сюда!» Машина медленно спускалась к воде, потом опять крик: «Задержать его!» И спокойный ответ: «Да я никуда и не бегу».
Виктор вернулся в дом и сел на лавку рядом с Лилей.
Они слышали и догадывались, что люди на берегу осматривали Витькины следы до воды. Потом длинной жердью шарили по дну, переговариваясь о том, что мешок мог упасть на мелкое место или веревка всплыть на поверхность. Даже брызги на борту лодки могли подсказать направление броска…
Лиля чихнула, мельком глянув на рыбака: даже здоровья не пожелал! Так было однажды в детстве. Она играла в прятки и сховалась в дедушкином сарае. Снаружи слышались голоса ребят, ее искали вслух: под телегой нет, в малине нет, в сарае – заглянула вихрастая голова – тоже нет! Чем дольше не могли ее найти (дети уже нарвали огурцов и смачно грызли их), тем больше росло в душе чувство какой-то потерянности. Девочка стала чихать, чтобы себя обнаружить.
Наконец дверь домика распахнула чужая рука. Вошел инспектор, забрызганный водой. В руках он держал кожаный мешок. За ним – два милиционера.
– Это твой мешок? – с ходу спросил он у рыбака.
– Мой.
– Зачем выкинул его?
– Не нужен стал, – хозяйским жестом Витька пригласил гостей за стол, – проходите, согрейтесь!
– Это к делу не относится, – запнулся инспектор. И обращаясь к милиционерам, нетвердо сказал. – Свидетели видели, как ты бросал сверток в воду.
Оба сержанта были приятелями Витьки и не раз приезжали к нему на рыбалку.
Возникло молчание. Витька нарушил его:
– Любимой женщине хотел угодить!
Лиля вздрогнула, вот тебе и признание. Обидно стало не за то, что при чужих мужиках ляпнул, а что это неправда.
Крафт оглядел тарелки с жареной стерлядью:
– Ладно, объедки – не в счет!
– Может, ребята поедят? – предложил хозяин вошедшим. – Мы только что отужинали.
Милиционеры согласно посмотрели на жареную стерлядь. Инспектор поморщился, брезгливо отдернув руку от грязного спальника на нарах. «Да, тут ты прав!» – Лиля следила за ним. Крафт был уверен в том, что ее блажь сегодня и закончится:
– Все, хватит! Собирайтесь, поедем в поселок!
Лиля смотрела на мужа в упор, чтобы он заметил негодование: почему задерживают ее?! «Цветочки вместе садили!» – Крафт намеренно объединил их, показывая свою решимость милиционерам: мол, теперь по ягодки пошли!..
А Витя спокойно открыл дверцу печки, набил ее дровами. Погрел руки, показывая, что ему не хочется никуда ехать.
Инспектор взял мешок:
– При понятых вскроем!..
До машины Витька шел в расстегнутой куртке, насвистывая какой-то плевый мотивчик. Лиля осторожно ступала новыми сапожками по мокрому снегу, стараясь держаться независимо, но чувствовала, что это ее сопровождают муж и сержанты, как главную незаконную добычу рыбака.
Снег не унимался.
Машину трясло на кочках. Кожаный мешок грузно лежал меж грязных сапог инспектора. А Витька сидел рядом с Лилей и смотрел в окно. Что-то он задумал? Не может же так спокойно лезть в силки. Не такой человек… «А мой, – искоса поглядывала она на мужа, – в мокрых штанах, победой упивается! – Она осеклась: – Боже, который из них – мой-то? Похоже, и сама не знаю…»
– Ничего не хотите сказать? – не утерпел Крафт.
– Вези быстрее, – зевнул рыбак в затылок инспектору. – Заберешь свое добро и до свидания!
– Мне возвращать ничего не надо! – Крафт положил ногу на кожаный мешок. – Торговаться не буду!
Витька ерзал на сиденье:
– И не буду твоим должником!..
Дворники смахивали мокрый снег со стекла, скрипя и подскальзываясь в верхней точке.
– Послушай, Ваня, – обратилась Лиля к мужу, – чего ты хочешь?
Инспектор повернулся. Оба соперника смерили друг друга упрямым взглядом.
– Полюбовно договориться? – спросил Крафт.
Милиционеры сидели безучастно.
– Да. Так будет лучше.
– Кому? – ткнул пальцем в сторону Витьки. – Ему?
– Мне, – ответила Лиля и почувствовала, как напряглось рядом плечо рыбака.
– Ради тебя, – свел Крафт мокрые колени, – я, конечно же, мог бы решить по-человечески…
– Покурить надо, – сразу сообразил сержант, сидевший рядом с Витькой.
– Останови машину, – приказал Крафт водителю. – Мы выйдем по нужде.
Он усмехнулся, не глядя на рыбака. Видимо, решил, что тот опять выбросит мешок, но в поселке уже не будут смеяться над тем, что инспектор лазил в воду, мстя за жену.
Фары погасили, и три фигуры ушли подальше, спотыкаясь на обледеневшей обочине. Косой снег быстро скрыл их, будто стер из памяти. Лиля почувствовала такое безразличие ко всему и такую усталость, что ей захотелось просто положить голову на соседнее плечо и заснуть. Будь что будет! Прижавшись к Витьке, она вспомнила ночное озеро и темный омут, куда утягивало ее душу. Так бы нырнуть сейчас и всплыть уже утром, на своей постели…
Когда инспектор вернулся, то увидел, что мешок лежал на прежнем месте, а его жена и рыбак мирно дремали на заднем сиденье, прислонившись головами.
