– Решайся, Лео: сейчас или никогда! К тому же за полночь давно.
И я решился. Проблема оставалась лишь за элекитом Рейчел. Неизвестно, как далеко зайдет наш разговор. Безусловно, я всячески постараюсь свести свой блуд до минимума – поцелуя в щеку, например. Но есть некоторые вещи, которые мужчина не в состоянии контролировать и которые у него возникают совершенно самопроизвольно. Особенно под утро, во сне. Так вот, проклятый оберег у Рейчел реагирует даже на них.
Я высыпал из кожаного мешочка все имеющиеся у меня элекиты. Из него получится отличный чехол для того, что на шее у Рейчел. Оставалось только определить чехол на место. Редко когда прежде мне приходилось красться так старательно, как к спящей Рейчел. Я был лишь тенью самого себя, легчайшим порывом ветерка, хищником, ступавшим так осторожно, что вокруг него не дрогнет даже лист.
– Прости, любимая! – прошептал я, осторожно извлекая из-под ворота ее платья элекит и надевая на него кожаный чехол. – Но так будет лучше для нас обоих.
– С богами, Лео! И удачи тебе! – напутствовал меня Блез.
Головешка, вторя ему, кивнул, а Гаспар лишь улыбнулся. Но снова как-то непонятно, как в случае с клятвой.
Дайла действительно ждала на берегу. Девушка без лишних слов бросилась мне на шею.
– Я так ждала тебя, Удачник Леонардо! Я верила, я знала, что ты придешь!
– Счастливчик Леонард, – поправил я Дайлу, одновременно отдирая от себя ее стройное, гибкое тело и прислушиваясь к ощущениям внутри.
Гарантий того, что кожаный чехол на элеките Рейчел меня спасет, не было никаких.
– Лео, если ты не веришь в мои чувства к тебе, только послушай, как бьется у меня сердце! – И Дайла попыталась прижать мою руку к своей груди. Согласно обычаям на всех тех островах, где мы уже успели побывать, – абсолютно ничем не прикрытую.
– Давай лучше погуляем, Дайла, – отдергивая руку, предложил я. – И поговорим.
– Конечно, конечно, Удачник! – согласилась она.
И мы пошли. С пальмы неподалеку шлепнулся перезревший кокос, затем еще один, а немного погодя и третий. Хотя, возможно, падали не кокосы, но тоже что-то весомое. Мне и мысли не пришло выходить из-под прикрытия деревьев, пусть даже существовал определенный риск, что следующий плод может угодить прямо в голову. И потому я повел девушку на самую кромку прибоя, где деревья росли будто бы немного реже.
– Как романтично! – некоторое время спустя сказала она. – Море, звезды, пальмы, и мы с тобой гуляем.
«Что же тут романтичного? – подумал я. – Ты все это каждый день видишь». Но в ответ выдавил лишь натужное: «Да!..»
Мы гуляли вдоль берега, время безвозвратно уходило, давно было пора уже приступить к серьезному разговору, но мне все не удавалось придумать, с чего бы его начать? Почему-то пришла мысль, что, возможно, мне смог бы помочь перстень с соответствующим узором на нем. Тем, который убивает в мужчине робость перед женщинами. С другой стороны, при чем здесь робость, когда девушка сама проявляет инициативу, стараясь как можно сильнее прижаться ко мне горячим телом во время ходьбы. Была еще и третья сторона. Стоит только завести разговор, Дайла поймет, для чего она мне нужна, обидится и канет в ночи. И что тогда? Лишь прорываться с боем через этих Макак. А это будет сложно, поскольку фарватер там такой узкий и извилистый, что самым правильным было бы не воевать с ними, а договориться о лоцмане.
– Ой, кажется, что-то в глаз попало! Удачник, не посмотришь, что там?
«Знаю я все ваши уловки! Для того, чтобы хоть что-нибудь разглядеть, тем более в темноте, мне придется приблизить лицо вплотную. А там и до поцелуя недалеко!»
И потому срочно пришлось выдумать новый способ от избавления соринки в глазу.
– Ты попрыгай на одной ноге, как будто в ухо вода попала. Но ладонью зажимай не другое ухо, а другой глаз.
Прыгать Дайла не стала, сказав, что соринка сама выскочила. Оттягивать разговор дальше было никак нельзя, и потому наконец я решился:
– Дайла, нам необходимо серьезно поговорить.
– Конечно, конечно, Леонардо! С тобой я согласна говорить о чем угодно. Даже о таком, о чем ни с кем бы говорить не стала.
– Как бы мне встретиться с твоим отцом?
– С отцом?.. Что, вот прямо сейчас? – спросила она, затягивая меня в густющие заросли какого-то благоухающего кустарника и пытаясь заставить присесть. Или даже прилечь, что больше походило на правду.
– Именно, – твердо заявил я, одновременно освобождаясь от ее цепких объятий. – Сейчас я все тебе расскажу, и ты решишь сама.
Рассказывая Дайле о том, как много испытаний пришлось выдержать нашей с Рейчел любви, я думал о том, что долгое общение с Головешкой все же дало о себе знать. Потому что до знакомства с ним я вообще не умел лгать. Тем более лгать так вдохновенно, убедительно, красочно и замысловато. Недаром же говорят: «С кем поведешься, от того и наберешься». Дайла слушала, затаив дыхание и прикрыв ладошкой рот, настолько поразительным был мой рассказ. И когда он уже начал приближаться к финалу, случилось такое, чего я ожидал меньше всего: на моей груди начал нагреваться элекит. Сначала я не поверил очевидному, но, когда обхватил его рукой, сомнений никаких не оставалось: камень горячит. С места, где мы находились, даже мне, с моим зрением, не удавалось увидеть корабль. Но будь сейчас день или имейся у меня при себе «ночник» Головешки, толку от этого было бы ноль, поскольку корабль скрывали густые заросли, обрамляющие лагуну.
– А что дальше-то было, Удачник Леонардо?
– Дальше?.. – Нагревшийся элекит совершенно сбил меня с мысли.
По-моему, рассказ мой прервался на том, как на предыдущем острове я спас Рейчел от разъяренной своры полулюдей-полугрифов, но уверенности не было никакой.
– Дальше, Дайла, началось самое страшное: едва мы только попали на ваш остров, как нас начали преследовать злые духи…
«Спасибо тебе, Головешка!» – мысленно поблагодарил я Теодора, вовремя вспомнив одни из его бредней, которые только и оставалось немного адаптировать к той ситуации, в которой я оказался.
– …И вот тогда-то мне и пришлось дать страшную клятву на крови, что никогда не разделю ложе ни с какой другой женщиной, кроме Рейчел, иначе смерть грозит нам обоим. Все бы ничего, но духи после этого от нас не отстали. Теперь ты знаешь всё!
– Что, совсем-совсем ни с какой разделить нельзя?
– Нет. – Я был категоричен.
– Жаль, – вздохнула Дайла. – Мне так хотелось от тебя ребеночка! Тогда бы Экхил точно на мне женился. Ты высокий, кожа у тебя белая… такого ребенка ни у кого на острове не было бы. И он бы не смог устоять.
– А что мешает ему сейчас? – Элекит не давал о себе забыть, и я удерживался из последних сил, хотя мысленно давно уже был на корабле.
– Ничего не мешает. Но каждая приличная девушка перед замужеством должна завести себе ребенка.
