Сейчас повисло зловещее молчание: оба выносят суждение о моей работе. Мне становится дурно от ожидания, от надежды…
– Итак, – Адриан вдруг поднимает глаза, и я нервно вздрагиваю. – Деметра рассказала мне, что с тех пор, как вы нас покинули, вы начали бизнес с нуля. – Он вынимает из-под моего портфолио буклет. – Я это видел. Хорошо. – Он кивает. – А вы умеете убеждать?
– Кейти умеет врать как никто, – вставляет Деметра. – Я была убеждена, что она действительно побывала во всех лучших ресторанах Лондона. – Она подмигивает мне. – И я видела, как она моментально соображает. Как молния.
– Как вы знаете, мы сейчас занимаемся перестройкой нашего штата, – продолжает Адриан. – Но мы еще в процессе, и пока что работать будет нелегко. Вы к этому готовы?
– Абсолютно, – отвечаю я. – Конечно.
– А вы можете руководить командой? – Он пристально смотрит на меня, как будто это самый важный вопрос из всех. У меня мелькает мысль: «Почему он это спрашивает?»
– Да. – Я киваю. – Я руководила штатом на ферме и обучала его. Я руководила гламперами. У меня есть подход к людям.
– Поверьте мне, – с чувством произносит Деметра. – Она может заставить людей делать то, что им не хочется. Эта девушка может руководить командой.
– Хорошо. – Адриан снова смотрит на портфолио, затем поднимает на меня глаза, и на его суровом лице появляется улыбка. – Я говорю «да». Добро пожаловать обратно, Кейти. Мы обсудим вопрос о зарплате. Как мне думается, она вас устроит.
Зарплата. Это означает… Я испытываю огромное облегчение. Оплачиваемая работа! Слава богу!
– Значит, да. – Деметра пристально смотрит на Адриана. – Но это действительно «да»?
Она явно пользуется условным кодом.
– Действительно «да», – кивает Адриан. – Не может быть никаких сомнений.
Деметра в экстазе.
– Хорошее решение. – Она наклоняется и так крепко меня обнимает, что я начинаю задыхаться. – Молодец, Кейти. – У нее сдавленный голос, словно ей трудно справиться с эмоциями. – Я так горжусь вами.
Однако я несколько озадачена, и когда она отпускает меня, я осведомляюсь:
– Но я не понимаю… Почему вы спрашивали меня о руководстве командой? Ведь сотрудник-исследователь не руководит командой.
– Нет, – Деметра ласково смотрит на меня. – А креативный директор руководит.
Я потрясена. Креативный директор. Креативный директор!
Я сижу в кабинете Деметры с чашкой в руках. Но я не рискую отпить чай, так как боюсь уронить.
Креативный директор. Я, Кейти Бреннер!
– Вы представить себе не можете, каких усилий это мне стоило, – рассказывает Деметра, расхаживая по своему кабинету. У нее еще более измученный вид, чем у меня. – Я знала, что у вас есть потенциал, но мне нужно было обработать Адриана. – Она качает головой. – Мужчины! Они так узко мыслят. Я сказала ему: «Это девушка, которую нам следовало оставить! Мы должны были уволить всех остальных, но только не ее!» Впрочем, мы их и уволили, – добавляет она после паузы.
– Я все еще не могу поверить, – говорю я. – Вы уверены… Я имею в виду, справлюсь ли я?
– Конечно, справитесь, – твердо произносит Деметра. – Вы будете докладывать прямо мне, и я вас всему научу. Вы же быстро соображаете. И у вас есть интуиция – а это главное. Этому не научишь. Мы с вами будем работать в тандеме, и это будет идеально. Я знаю. Вы будете моим вторым я.
Не могу не рассмеяться.
– Никто не может быть второй Деметрой!
– Я собираюсь вас обучать. – Она бросает на меня лукавый взгляд. – И тогда вы сможете ходить на разные мероприятия вместо меня. А я буду сидеть дома с Коко и Хэлом.
– Неплохо. – Я пытаюсь скрыть волнение. Мероприятия!
– Я полагаю, что мне нужно оставить немного места в моей жизни для… другого, – говорит Деметра. – Для семьи. Для детей.
Я подхожу к ее пинборду и смотрю на знакомый коллаж. Успешная карьера, успешная семья, сплошная крутизна… И вдруг замечаю новые фотографии. Вся семья Деметры в Энстерз-Фарм. Деметра и Джеймс возле своей юрты с бокалами шампанского в руках. Коко, сидящая на стоге сена, с длиннющими загорелыми ногами – настоящая фотомодель! Хэл, прислонившийся к калитке и с улыбкой глядящий на любопытную корову. Взглянув на эти фотографии, невольно подумаешь: «Вот семья, у которой никаких забот».
Так подумали бы другие – но только не я. Я так больше не считаю.
– Эй! – Мы оборачиваемся и видим Алекса. С сияющей улыбкой он стоит на пороге. – Мне надоело разгуливать в коридоре, – жалуется он. – Могли бы и сообщить мне новость. Молодец, Кейти. Добро пожаловать в «Купер Клеммоу»!
– Спасибо! О господи! – вдруг спохватываюсь я. – Нужно же сообщить «Брос», что я не смогу у них работать.
– Так тебе и надо, «Брос»! – выразительно произносит Алекс. – Не расстраивайся, – добавляет он, видя мое виноватое лицо. – Кому-то повезет: его возьмут на твое место. Так что все хорошо.
Я мысленно рисую какого-нибудь отчаявшегося бедолагу, который ищет работу. Чувствуя себя несчастным, он сидит на кровати, над которой висит гамак… И вдруг раздается телефонный звонок, и он узнает радостную весть. Алекс прав: все хорошо.
– Итак? – Он многозначительно смотрит на Деметру. – Дашь нам минутку?
– Это мой кабинет, – отвечает Деметра, закатывая глаза. – Одну минуту. – Она проходит мимо него, и Алекс закрывает за ней дверь. Мы остаемся одни.
– Добрый день. – Его глаза искрятся.
– Действительно добрый день.
– Ты это заслужила, Кейти Бреннер. Больше всех на свете. Иди сюда.
Он заключает меня в объятия. Не проходит и десяти секунд, как мы уже целуемся. Я пропала, я просто таю в его объятиях.
Нет! Непозволительно таять в офисе.
– Прекрати! – Я отстраняюсь. – Меня уволят, прежде чем я приступлю к работе!
– Ты такая замечательная, ты знаешь? – Он гладит мои волосы.
– Ты тоже.
Алекс касается моей руки, перебирает мои пальцы, и я не могу ему не улыбнуться. Никогда еще мне не было так хорошо.
– Ты так много для меня сделала, Кейти, – говорит Алекс после долгой паузы. – Ты это знаешь?
– Ты для меня тоже!
– Нет. – Он качает головой. – Ты не понимаешь. Ты до меня достучалась. Заставила думать о важных вещах.
– Да?! И что же это за вещи?
– Которые есть у тебя в Сомерсете. Твои корни. Твой мох.
– Мой мох? – Я хихикаю.
– Бидди, твой папа, ферма. – Он разводит руками. – Мох, мох, мох. Я хочу мох. – Я вижу, что Алекс не шутит. Он предельно серьезен. – У меня было прескверное воспитание – никакого мха. – Чувствуется, что ему больно вспоминать об этом. – Но еще не слишком поздно, правда?
