Я сама чувствую, что мои слова безнадежно оптимистичны. Но должна же я на что-то надеяться, правда? В Лондоне есть тысячи вакансий, а мне нужна всего одна.
– А это не работа? – Алекс раскидывает руки. – Управление фермой?
– Это не та работа, которую я хочу. – Я закусываю губу. – Знаю, для многих это было бы сбывшейся мечтой, но я любила мир брендинга. Я любила работать в команде, мне нравился творческий дух и… ну, не знаю. Искра. Это здорово.
– Иногда.
Алекс встречается со мной взглядом, его глаза блестят. Я вдруг вспоминаю, как мы вместе были на крыше «Купер Клеммоу». Вот это было здорово. Я и сейчас чувствую радость от бодрящего зимнего воздуха. Или радость была от того, что рядом оказался Алекс? Даже сейчас, когда мы идем вдвоем, у меня покалывает кожу, словно от мороза.
Интересно, покалывает ли у него кожу? Вероятно, нет. Интересно бы взглянуть, чтобы проверить, – но все вдруг становится так непросто. Алекс нарушает молчание:
– А что же вы станете делать, если «отпуск» закончится, а вы так и не найдете работу? Что вы скажете папе?
– Не знаю. Я не заглядывала так далеко. – Мне не хочется об этом думать, и я слегка ускоряю шаг. – Итак, вы хотите посмотреть на… – Я выбираю наугад, – овец? Мы держим овец, коров…
– Погодите минутку. Что это? – Мы дошли до двора, и Алекс заглядывает в самый большой амбар, где папа держит все свое барахло. – Это мини-пивоварня? Можно мне взглянуть?
– Э-э… конечно, – отвечаю я.
В эту минуту меня отвлекает Дениза, выходящая из фермерского дома.
– Привет, Дениза! – окликаю я. – Можно тебя на пару слов? Знаешь, что Сьюзи сегодня плохо себя чувствует? Не могла бы ты заглянуть к ней и предложить чистое постельное белье? Чтобы проверить, что с ней все в порядке?
– Плохо себя чувствует? – повторяет Дениза и поджимает губы. – А вы видели пустые бутылки возле ее юрты? Так я вам скажу, почему она плохо себя чувствует…
– В любом случае… – Я перебиваю Денизу и с улыбкой говорю: – Я была бы очень признательна, если бы ты выполнила мою просьбу. Спасибо, Дениза.
– Просекко. – Дениза произносит это слово с неодобрением. – Пять бутылок. Просекко.
Я уже много раз слышала мнение Денизы о просекко. Не говоря уже о пармской ветчине.
– Что бы она ни пила, она клиентка. И это не наше дело, верно? – Я уже собираюсь прочитать маленькую лекцию об обслуживании клиентов, но тут из амбара доносится грохот.
– Черт! – охает Алекс, и я беспокоюсь. Только бы он не поранился – только этого не хватало…
– С вами все в порядке? – Бегу туда. – Вероятно, вам не следовало входить…
– С ума сойти!
Вхожу в амбар, и Алекс поворачивается ко мне с радостной улыбкой. На его лице пыль и паутина, и я инстинктивно поднимаю руку, чтобы стряхнуть ее, – но смущенно замираю. Что это я собралась делать – погладить его по лицу?
Алекс бросает молниеносный взгляд на мою поднятую руку, и я вижу, что он все понял. Потом смотрит на меня в упор. Между нами летают пылинки, и я говорю себе, что это из-за них мне стало трудно дышать. А вовсе не из-за…
Из-за чего именно? «Желание» звучит как-то не очень – но это правда. Да, щекочущее, мучительное желание. Так было в Лондоне – и сейчас то же самое. Я знаю, что мне не кажется. Алекс медленно стирает с лица паутину, и его темные глаза блестят, словно он тоже это чувствует.
– Этот амбар – просто пещера с сокровищами, – говорит он. – Вы только посмотрите! – Он гладит массивную бочку, которую папа купил, чтобы производить пиво «Энстерз-Фарм». Вот уж перевод денег!
Я пожимаю плечами.
– Мой папа варил пиво.
– А это что? Ткацкий станок?
– Мы собирались прясть шерсть альпака и заработать на этом состояние. Мой папа – как бы это сказать…
– Предприниматель? – подсказывает Алекс.
– Я хотела сказать «одержимый», – смеюсь я. – Мы так никогда и не нажили денег ни на одной идее.
– А это что за штука? – Он указывает на проигрыватель пятидесятых годов.
– А, мы собирались организовывать рок-н-ролльные вечеринки. – Я не могу удержаться от смеха при этом воспоминании. – Папа даже сделал себе стрижку с челкой и все такое.
– А он работает?
– Сейчас посмотрю, есть ли вилка. – Чтобы рассмотреть провод, протискиваюсь мимо Алекса, касаясь его грудью. Здесь слишком тесно. (Ладно, начистоту: я сделала это нарочно.)
– Простите, – говорю я.
– Ничего, – отвечает он каким-то странным голосом. – Вам нужна помощь?
Он берет мою руку, у меня перехватывает дыхание. После всех моих фантазий – мы вдвоем, в полумраке, и его теплая рука крепко сжимает мою.
Он не отпускает руку, и я не пытаюсь ее высвободить. Это… странно? Я смотрю на него в полумраке, среди летающих пылинок, но по его глазам ничего невозможно прочесть. Или можно? И я просто не осмеливаюсь поверить тому, что они говорят? Ведь то, что я прочитала в этих темных глазах, совершенно ясно.
– Кейти? – раздается в темноте голос папы, и я подпрыгиваю, вырывая руку из ладони Алекса. – Что вы тут делаете? – Он заглядывает в амбар со двора, держа в руках шляпу Фермера Мика.
– Я тут показываю Алексу всякие вещи, – отвечаю я, инстинктивно отодвигаясь.
– Вот как? – Папа с подозрением смотрит на Алекса. – И что же это за вещи?
Я сразу же узнаю этот тон: «Ага, я застукал тебя в амбаре!» И все только из-за того, что я наедине с мужчиной?
Честно говоря, несколько раз папа действительно застукал меня в амбаре. (Вечеринка после экзаменов; после праздника сидра; один раз со Стивом – ой, как стыдно было!) Но теперь-то я как-никак взрослая женщина!
– Мистер Эсталис заинтересовался мини-пивоварней, – твердо заявляю я.
– Хотел с вами проконсультироваться, Мик, – объявляет Алекс. – Я всегда хотел варить собственное пиво… – Кажется, ему в голову пришла интересная идея. – Могу ли я купить вашу мини-пивоварню? Я бы поставил ее в гараже.
– Купить? – От этого предложения папа моментально сияет. И у него делается, как я это называю, деловой вид: в глазах опасение, как бы не продешевить. – Ну что же… Но дело в том, что я планирую снова варить пиво. Это ценная вещь, и вправду ценная. Сначала я бы хотел услышать ваше предложение.
Сгораю от стыда. Папа вовсе не собирался снова варить пиво, и Алекс, конечно, об этом догадался. Но и глазом не моргнул.
– Совершенно верно, – говорит он серьезно. – Ну что же, определим справедливую цену. Вы помните, сколько за нее заплатили?
– Сейчас выясню. – У папы загорелись глаза. – Дайте мне несколько минут, чтобы проверить записи. – И он чуть не выбегает из амбара.
