– Хорошо, – обещает Алекс после небольшой паузы.
Кажется, он слегка обиделся, но тут уж ничего не поделаешь. Я не могу входить в детали. Впрочем, Алекс вряд ли задержится надолго, так что ему больше не придется говорить с Бидди, а уж тем более с папой.
Наливаю ему вторую чашку кофе, но он поднимает руку.
– Нет, мне действительно нужно идти. – Но потом задумчиво делает глоток. (Я кое-что здесь узнала: шестьдесят процентов людей, которые говорят: «Нет, спасибо», когда им предлагают вторую чашку кофе, затем выпивают еще две чашки.)
Воцаряется тишина, нарушаемая лишь детским смехом, который приносит ветерок. Кажется, сегодня утром дети вместе с моим папой что-то делают с пугалом. После этого они будут кататься на лодках по озеру Рыбака. Вот уж точно, они здесь хорошо проводят время.
Я молчу, мне неловко. Но Алекс вдруг говорит:
– Знаете, я много думал о том, что вы сказали тогда в «Купер Клеммоу». Ваши слова меня пробрали. Я провел пару бессонных ночей. И чуть вам не позвонил.
Что?
Я совсем растерялась. Пытаясь выиграть время, я отвожу взгляд, играя чайной ложечкой. Мне хочется спросить Алекса: «А что именно вы хотели сказать? Почему провели бессонные ночи?» Но не спрашиваю: ведь это была унизительная история.
– Ладно. – Я неосторожно поднимаю глаза. Он смотрит прямо на меня.
– Мне хотелось вас увидеть, – тихо произносит он, и у меня перехватывает дыхание. Что он имеет в виду? И почему смотрит на меня вот так? О боже…
Ну а теперь начистоту: вся моя стратегия «ни-в-коем-случае-не-дергаться» летит к чертям. И я не понимаю почему. Из-за его глаз? Его голоса? Просто… из-за того, что это он?
– Простите, – говорю я деловым тоном. – Мне нужно идти и… кое-что сделать.
– Конечно. – Алекс как будто очнулся, и свет в его глазах потускнел. – Наверно, вы очень заняты. Простите, что задержал вас. – Он ставит на стол кофейную чашку. – Ну как, есть какие-нибудь идеи насчет того, где сейчас Деметра? Ваш папа думал, что она с вами.
– Деметра? – я с безразличным видом пожимаю плечами. – Простите, понятия не имею. Но уверена, что она где-то здесь. Если я ее увижу, то направлю к вам.
– Если вы ее увидите… – Он смотрит на меня, щурясь на солнце. – Вы ничего ей не скажете, ладно? Правила конного двора.
– Ничего ей не скажу? – повторяю я, словно сама мысль об этом кажется мне абсурдной. – Разумеется, не скажу. Ни слова.
– Вас увольняют! – немедленно выпаливаю я, войдя в дровяной сарай. – Все это правда! Адриан отказывается иметь с вами дело. Это из-за «Аллерсонз», и из-за того имейла, который вы послали «Форест Фуд», и из-за той истории с «Сенсикво», и из-за вашей манеры обращаться с сотрудниками… Словом, из-за всего.
– Из-за всего? – Деметра смотрит на меня из глубины дровяного сарая. Она похожа на заложницу, которую продержали здесь целый месяц. В отличие от меня, она не приняла душ, так как безумно боялась столкнуться с Алексом. Она только вытерла грязь с лица, стряхнула пыль с волос и опилки с плеч. Вид у нее очень испуганный. Вероятно, я сообщила ей новость слишком резко.
– Ну, знаете, – начинаю я дипломатично, пытаясь исправить оплошность. – Все ваши ошибки. И… отношения с сотрудниками.
– Какие отношения с сотрудниками? – Она близоруко вглядывается в меня в темноте. Вид у нее весьма удрученный.
– Видите ли… – Я в смущении пожимаю плечами. Нет, я не собираюсь выкладывать все начистоту.
Следует молчание. Нога Деметры нервно постукивает по полу, а глаза блуждают, как у загнанного в угол животного.
– Расскажите мне про отношения с сотрудниками, – отрывисто произносит она. – Вы же были одной из них. Расскажите.
Господи, да что за наказание!
– На самом деле, – говорю я, – это пустяки.
– Это не пустяки!
– Пустяки! Ну, было кое-что – так, всякие мелочи… – Я обрываю фразу.
– Конечно же, это были не мелочи, – ровным голосом произносит Деметра. – Кейти, я прошу вас как коллегу. Выложите все начистоту.
Она это серьезно?
– Не могу! Это было бы… неловко.
– Неловко? – взрывается Деметра. – А разве не неловко мне сейчас, когда я прячусь в дровяном сарае от человека, который когда-то был моим подчиненным? И когда вся моя карьера летит к чертям? И когда я чувствую, что схожу с ума? – Она сжимает голову руками, и я вижу, что в ее глазах блестят слезы. – Вы не знаете, что это для меня значит. Я ничего не понимаю. Не понимаю. Я действительно думаю, что у меня деменция, но никому не могу в этом признаться. Никому. Даже Джеймсу.
– У вас нет никакой деменции, – возражаю я в ужасе. – Это же нелепо!
Но Деметра яростно трясет головой, словно не слыша меня.
– Все идет не так. Это какой-то бред. Мейлы. Эсэмэски. – Она морщит лоб, как будто пытаясь вспомнить. – Каждый день меня охватывает паника. Да, паника. Я пытаюсь справиться – и каждый раз фиаско. Явное фиаско – о чем свидетельствует мое увольнение. – Она вытирает глаза. – Извините, пожалуйста. Это на меня не похоже.
– Послушайте. – Я беспокоюсь все сильнее. – Вы блестяще справляетесь со всем, что делаете. Вы действительно вдохновили меня, и у вас потрясающие идеи…
– Расскажите мне о сотрудниках, – прерывает она. – Где я накосячила? Почему они меня ненавидят?
Мне хочется ее успокоить, сказать: они вас не ненавидят. Но что-то в лице Деметры не дает мне солгать. Я уважаю эту женщину. Она заслуживает лучшего.
– Например, возьмем Розу. – Я выбираю наугад. – Она считает… – Я колеблюсь, подыскивая слова.
Она считает, что вы наступаете ей на пальцы рук своими каблуками от «Миу-Миу».
– Она считает, что вы не всегда способствуете ее карьере, – говорю я осторожно. – Например, вы не позволили ей принять участие в спортивном проекте мэра.
– Так она затаила на меня злобу из-за этого? – недоверчиво спрашивает Деметра.
– Но ведь она бы могла продемонстрировать там свои таланты…
– Боже мой! – Деметра прикрывает глаза. – Просто не верится. Хотите правду? Они не пожелали, чтобы она участвовала в проекте мэра.
– Что? – Теперь мой черед удивляться.
– Я послала письмо с рекомендациями и с ее послужным списком. Но она не прошла.
– Но почему же вы ей не сказали? – восклицаю я.
– Роза всегда казалась очень чувствительной. Даже слишком чувствительной. – Деметра пожимает плечами. – Я хотела пощадить ее чувства и поэтому сказала, что она мне нужна. Мне не хотелось, чтобы она утратила уверенность в себе.
– Ага. – Я размышляю с минуту. – Ну что же, возможно, благодаря вам она не утратила уверенность в себе. Но…
