– Простите, я еще не совсем с ним освоился… – Он нажимает кнопку на пультике, и вертолет освещается, как космический корабль. – О, потрясающе! И у него есть камера. Взгляните на экран.
Он отправляет вертолет высоко в воздух, и мы видим крыши Чизвика, которые все больше удаляются.
– С такой игрушкой можно увидеть все что угодно! – с энтузиазмом восклицает Алекс, то поднимая, то опуская вертолет. – Только подумайте, какой опыт вы могли бы приобрести! Вы могли бы увидеть каждую церковь в Италии, каждое дерево в тропическом лесу…
– Виртуальный опыт, – поправляю я. – Вы бы все равно там не побывали. Не прочувствовали эти места. Не ощутили их аромат…
– Я же не говорил, что вы могли бы приобрести идеальный опыт.
– Но это же не опыт, а просто изучение объекта на расстоянии. Ведь так?
Алекс не отвечает. Он опускает вертолет, выключает огни и направляет его к соседнему зданию.
– Никто его даже не заметил! – восклицает он, заставляя вертолет парить за окном комнаты, где проходит заседание. – Мы можем за ними шпионить! – Он дотрагивается до сенсорного экрана, и камера наклоняется, показывая стол. – Сфокусируем… – Он снова дотрагивается до экрана, и камера фотографирует какие-то бумаги.
– Вы не должны это делать, – протестую я. – Это нехорошо. Прекратите.
Алекс поворачивается и смотрит на меня. У него пристыженный и вместе с тем насмешливый вид.
– Вы правы. – Он кивает. – Не будем подсматривать. Мы будем действовать в открытую.
Он снова зажигает все огни вертолета, и теперь они красные и белые. Затем, осторожно маневрируя, направляет вертолет к открытому окну.
– Прекратите! – восклицаю я. – Вы же не собираетесь…
Но он уже запускает вертолет в комнату, где идет заседание.
С минуту никто ничего не замечает. Потом мужчина в темно-синем костюме поднимает глаза, за ним – седая женщина, и скоро уже все показывают на вертолет. Мы видим на экране изумленные лица крупным планом, и я с трудом подавляю смешок. Два человека выглядывают в открытое окно, но они смотрят вниз, на улицу, а не в нашу сторону.
– Ну вот, – говорит Алекс. – Все они казались такими замученными – а теперь отвлеклись. Мы оказываем им услугу.
– А что, если у них действительно важное заседание? – возражаю я.
– Разумеется, оно вовсе не важное. Ни одно заседание не бывает важным. Смотрите-ка, микрофон работает. Мы можем их послушать. – Он дотрагивается до кнопки, и вдруг мы слышим голоса людей в комнате: они звучат из громкоговорителя на пультике.
– Оно нас фотографирует? – спрашивает женщина, и в ее голосе слышится паника.
– Оно китайское. – Мужчина указывает пальцем на вертолет. – Посмотрите на надпись. Она на китайском.
– Все закройте лица! – взволнованно восклицает другая женщина. – Закройте лица!
– Слишком поздно! – пронзительным голосом возражает девушка. – Оно уже видело наши лица!
– Нам нужно закрывать не лица! – кричит мужчина. – Нужно закрывать протокол заседания!
– Это всего лишь черновик протокола, – вмешивается в разговор блондинка, с встревоженным видом прикрывая обеими руками распечатки.
Мужчина без пиджака забирается на стул и пытается сбить вертолет свернутым в трубочку листом бумаги.
– Не делай этого! – советует Алекс и щелкает по иконке на пульте дистанционного управления.
В следующее мгновение вертолет начинает пускать в этого мужчину струи воды. Я прыскаю от смеха и прикрываю рукой рот.
– Ясно, – говорит Алекс. – А как насчет этого? – Он щелкает по другой иконке, и из вертолета вырываются шарики.
– Ах! – Мужчина спрыгивает со стула, словно подвергся нападению, и начинает отмахиваться от шариков. Я хохочу до слез. Шарики плывут по всей комнате, и люди убегают от них.
– О’кей, – говорит Алекс. – Думаю, мы достаточно помучили этих славных людей. – Он вынимает из пультика крошечный микрофон на проволочке и подносит ко рту. Затем щелкает выключателем и делает мне знак не шуметь. – Внимание! – объявляет он, подражая манере пилота ВВС Великобритании времен Второй мировой войны. – Повторяю: внимание.
Голос звучит из вертолета, и это мгновенно оказывает воздействие на людей. Все в испуге застывают на месте и приковывают взгляд к вертолету.
– Приношу извинения за причиненные неудобства, – продолжает Алекс тоном пилота ВВС. – Нормальное обслуживание скоро будет восстановлено. Боже, храни королеву…
Я просто ушам своим не верю: он поет национальный гимн.
– Встать! – вдруг рявкает Алекс в микрофон, и двое людей, сидевших у стола, приподнимаются, затем снова садятся со смущенным видом.
– Благодарю вас, – заключает Алекс. – Большое вам спасибо.
Он ловко выводит вертолет из комнаты и опускает так, чтобы не было видно. Все сотрудники сгрудились у окна, чтобы посмотреть, куда он делся, и указывают в разные стороны. Алекс тянет меня за низкую бетонную стену. Через несколько минут вертолет с выключенными огнями тихо опускается у нас за спиной. Никто из людей в комнате не имеет ни малейшего представления о том, куда он исчез. Минуты через две-три они возвращаются к столу. Я встречаюсь с Алексом взглядом и качаю головой:
– Не могу поверить, что вы это сделали.
– Это скрасило их день, – замечает он. – Теперь им будет что рассказать на званом обеде. – Он берет в руки вертолет и рассматривает. – Итак, что мы об этом думаем?
– Он наводит страх, – отвечаю я.
– Согласен. – Алекс кивает. – Наводит страх. – Он берется за следующую коробку и перерезает веревку. – Вы только посмотрите! Специальные сапоги с пружинами для прыжков!
– О боже! – Я смотрю на них, открыв рот. – Это безопасно?
– А здесь у нас… – Он открывает еще одну коробку. – Теннисные ракетки с неоновой подсветкой. Это занятно.
– Это будет лучший проект, – говорю я с энтузиазмом.
– Может быть, – хмурится он. – Мы раньше уже сотрудничали с «Сидни Смит» и не очень-то ладили. Так что нам нужно хорошенько подумать, прежде чем связываться со всем этим. – Он с рассеянным видом щелкает пальцами, потом выходит из задумчивости. – Но это действительно превосходные вещи, не правда ли? – Глаза Алекса загораются, когда он, вынув ракетку, нажимает на кнопку и смотрит на желтое неоновое мерцание. – Похоже, я в них влюбился.
– Значит, сердце не согласно с головой. – Я невольно улыбаюсь его восторженности.
– Вот именно. Эти чертовы головы и сердца – они вечно живут в разладе, правда?
Он принимается расхаживать по крыше, размахивая ракеткой. Я украдкой смотрю на часы. Черт! Я здесь уже почти двадцать пять минут и так замерзла, что даже руки онемели.
