Дети поднялись по склону к мавзолею Фробишеров.
Это был обычный старый склеп — заброшенный каменный дом с металлической решёткой вместо двери. Никт открыл замок своим ключом.
— Там должна быть дырка. Или дверь. За одним из гробов.
Ход, и вправду похожий на дыру, обнаружился за гробом, в самом низу.
— Нам сюда, — сказал Никт. — Полезли.
Приключение нравилось Скарлетт всё меньше и меньше.
— Там ничего не видно. Темно!
— Мне не нужен свет, — возразил Никт, — пока я на кладбище.
— А мне нужен!
Никт подумал, что, бы такое ободряющее сказать. Может, «там нет ничего страшного» — Но если люди выходят оттуда седыми или не выходят вообще, значит, говорить такое с чистой совестью нельзя.
— Я сам спущусь. А ты подожди меня здесь.
Скарлетт нахмурилась:
— Не оставляй меня!
— Я схожу туда, посмотрю, а потом вернусь и всё тебе расскажу.
Он нагнулся и на четвереньках пролез в дыру. Внутри оказалось столько места, что он смог выпрямиться. В камне были вырублены ступеньки.
— Сейчас пойду вниз по лестнице, — сообщил Никт.
— А она длинная?
— Наверно.
— Если ты будешь держать меня за руку и рассказывать, куда мы идём, могу пойти с тобой. Если ты обещаешь меня защищать.
— Конечно! — обрадовался Никт.
Не успел он договорить, как девочка на четвереньках пролезла в дыру.
— Можешь встать. — Никт взял её за руку. — Ступеньки начинаются прямо здесь. Поставь ногу вперёд, сама найдёшь. Вот. Дай я пойду первым.
— А ты правда тут видишь?
— Тут темно, но я правда всё вижу.
Он повёл Скарлетт в глубину холма, описывая, что встречается по дороге.
— Лестница ведёт вниз. Она каменная. Над нами тоже камень. Кто-то разрисовал стены.
— Что там?
— Большая волосатая буква «С». С рогами. Потом что-то похожее на узор или узел. Он вырезан в камне, не просто нарисован, чувствуешь? — Никт приложил её пальцы к резному узлу.
— Чувствую!
— Теперь лестница стала шире. Мы выходим в какой-то большой зал, но ступеньки не кончаются. Стой. Ну вот, я встал между тобой и этим залом. Держись левой рукой за стену.
Они пошли дальше.
— Ещё шаг, и будет каменный пол. Он немножко неровный.
Нижний зал оказался небольшим и похожим на пещеру. Посредине лежала каменная плита, а в углу виднелся низкий выступ с какими-то мелкими вещицами. Под ногами валялись кости, на вид совсем древние; там, где лестница соединялась с залом, Никт увидел иссохший труп в обрывках длинного коричневого плаща. Наверное, решил мальчик, это тот самый юноша, который мечтал о богатствах, — поскользнулся в темноте и упал.
Вокруг них раздалось шуршание — словно по сухим листьям поползла змея. Скарлетт стиснула руку Никта.
— Что это? Ты видишь что-нибудь?
— Нет.
Скарлетт то ли охнула, то ли ойкнула: значит, сама что-то увидела, понял Никт.
В конце пещеры загорелся свет, и прямо из каменной стены вышел человек. Скарлетт подавила крик.
Это был хорошо сохранившийся, но очень старый труп, весь разрисованный сине-фиолетовыми узорами (татуировка цвета индиго, подумала Скарлетт). На шее у него висело ожерелье из длинных и острых клыков.
— Я хозяин этой пещеры! — гортанно и едва понятно произнёс труп. — Я храню её сокровища!
Его глаза, обведённые синими кругами, казались огромными, как у филина.
— Кто вы такой? — спросил Никт и крепче сжал руку Скарлетт.
Человек-индиго, словно не услышав вопроса, продолжал злобно на них смотреть.
— Прочь отсюда! — прорычал он. Эти слова раздались как будто в голове Никта.
— Он опасный? — спросила Скарлетт.
— Вряд ли, — ответил Никт и обратился к Человеку-индиго, как его учили: — Я гражданин кладбища, и мне позволено ходить везде, где я хочу.
Человек-индиго никак не отреагировал, что удивило Никта: обычно эти слова утихомиривали даже самых раздражительных обитателей кладбища.
— Скарлетт, ты его видишь?
— Конечно вижу! Большой и страшный дядька в татуировках. Он хочет нас убить. Никт, прогони его!
Никт посмотрел на останки в коричневом плаще. Рядом валялась разбитая лампа.
— Он убежал, — вслух сказал мальчик. — Убежал от страха. Поскользнулся или оступился на лестнице и упал.
— Кто?
— Человек на полу.
В голосе Скарлетт слышались раздражение, недоумение и страх.
— Какой ещё человек на полу?! Тут темно! Я вижу только татушного дядьку!
Словно в подтверждение. Человек-индиго откинул голову и разразился настоящим тирольским йодлем. Скарлетт сжала руку Никта так сильно, что впилась ногтями в кожу.
— Извини, что я называла их воображаемыми! Теперь я тебе верю. Они настоящие!
Человек-индиго поднял над головой нечто вроде каменного ножа и прокричал:
— Все, кто вторгся сюда, погибнут!
Никт вспомнил про человека, который выбрался отсюда седым и с тех пор не ходил на кладбище и никому не рассказывал, что туг с ним случилось.
— Да нет, ты права. Насчёт этого.
— Что насчёт этого?
— Этот — воображаемый.
— Не говори глупостей! Я его вижу.
— Вот именно, — ответил Никт. — А мёртвых не видишь. — Он огляделся. — Перестаньте кричать. Мы знаем, что вы ненастоящий.
— Я сожру вашу печень! — завизжал Человек-индиго.
— Фигушки. — Скарлетт шумно вздохнула. — Никт прав. — И добавила: — Знаешь, мне кажется, это пугало.
— Что такое пугало?
— Такая штука, которую фермеры ставят на поля, чтобы отпугивать ворон.
— А зачем их отпугивать?
Вороны Никту очень даже нравились: они забавные и помогают содержать кладбище в чистоте.
— Точно не знаю, спрошу у мамы. Когда мы ехали на поезде, я такое пугало видела. Вороны думают, что это настоящий человек. А это подделка под человека. Просто чтобы пугать ворон.
— Кто бы вы ни были, — обратился Никт ко всей пещере, — у вас ничего не вышло. Нам не страшно! Мы знаем, что всё понарошку. Хватит.
Человек-индиго замолчал, подошёл к каменной плите, лёг на неё и исчез.
Для Скарлетт всё опять стало темно. Но в темноте снова раздался шорох. Он становился всё громче и громче, окружал их со всех сторон.
