– Ой! В больницу мы не хотим!
– И не надо пока, – многозначительно сказала врачиха.
– Пока?
– Пока! Именно пока! Вы знаете, почему она ветрянкой называется?
– Нет.
– Потому что переносится ветром моментально. А вы при этом, находясь в непосредственной близости и тесном контакте с больным, при виде сыпи ватно-марлевую повязку не надели. Ему-то эта ветрянка – полная ерунда. Дети ее переносят легко. А вот вам она может обернуться боком, вплоть до больницы и реанимации. Взрослые от ветрянки и помереть могут.
– Но вы же тоже без маски!
– А мне она не нужна. Я ж ветрянкой в детстве переболела. У меня к ней выработался иммунитет, а вот у вас никакого такого иммунитета нет. Есть у вас марля?
– Нет.
– Хорошо. Вот, возьмите, – врачиха полезла в свою огромную сумку, пошурудила там и достала упаковку одноразовых голубеньких масок. – От себя отрываю, нам от щедрот своих Минздрав отвалил. Таких сейчас еще в аптеке не купишь. Классные, правда?
Полина взяла маски, достала одну и повертела ее в руках.
– Действительно классные, – согласилась она с врачихой и задумалась, почему та сказала, что таких еще в аптеке не купишь. Или она знает, что потом Минздрав эти маски уже и в аптеки направит? Странно, разве аптеки не сами товары закупают?
– Надевайте, скорее.
– Я половину мужу отдам, – сообщила Полина врачихе, надевая маску.
– Вот еще! А ему-то зачем?
– Как зачем? А вдруг заразится?
– Не заразится. Он ветрянкой в детстве переболел.
Врачиха выписала Полине больничный и рассказала, как лечить Кешку. Пока она сидела рядом с его кроватью, Кешка опять уснул.
– Чаю хотите? – неожиданно для самой себя спросила Полина у врачихи.
– Не откажусь, – согласилась врачиха.
Они пошли на кухню. Полина усадила врачиху на бабушкино место за столом и кинулась заваривать чай. Потом они пили чай с вареньем, и Полина жаловалась врачихе, что мама теперь живет в Москве, Кешка в саду постоянно болеет, начальник недоволен ее больничными, а ей никак не найти няню.
– Полина! – радостно сказала врачиха. – Я знаю, кто вам нужен. В вашем же доме, только в соседней парадной, на третьем этаже живет чудесная женщина. Анна Ивановна. У нее дети в Америку жить уехали и внуков увезли. Ее с собой звали, но она не захотела. Побоялась на невесткиной территории оказаться. У них на работе сейчас сокращение, вот ее, как пенсионерку, и сократили. Она работу ищет. Сходите поговорите. У меня телефона ее, к сожалению, нет. Да вы не стесняйтесь, она вам обрадуется. Вот прямо сейчас и сходите, пока Иннокентий ваш спит. Он еще часа два проспит, это я вам точно говорю. Сон – лучший доктор!
Полина от всей души поблагодарила врачиху и после ее ухода помчалась в соседнюю парадную. Там на лестничной клетке третьего этажа обнаружилось аж целых четыре квартиры, но только в одной из них Полине открыли дверь. Дверь открыла симпатичная пожилая женщина с печальными глазами. Полина сразу поняла, что это и есть нужная ей Анна Ивановна. С порога она выложила женщине свою проблему, ссылаясь на врачиху из детской поликлиники. Анна Ивановна заулыбалась, сказала, что никакую врачиху не знает, но работу ищет и няней бы, да еще в соседнюю парадную, пошла бы работать с удовольствием. Уж больно скучает по внукам. Тут же договорились о деньгах и о том, что прямо завтра, не дожидаясь завершения карантина по ветрянке, Анна Ивановна выйдет на свою новую работу. К большой радости Полины Анна Ивановна тоже в детстве ветрянку перенесла и имела иммунитет. Они обменялись телефонами, и счастливая Полина умчалась домой. За всеми этими хлопотами она даже забыла поинтересоваться у врачихи, откуда та доподлинно знает, что Полина в детстве ветрянкой не болела, а вот Скворцов эту болезнь перенес?
Городские
Инспектор ГИБДД старший сержант Пинчук пришел домой усталый и чрезвычайно довольный собой. День выдался хоть и морозным, но на редкость солнечным, безветренным и урожайным. Дежурили с Бобриковым, как обычно, за городом, на верхнем Приморском шоссе. И так-то, по мелочевке, за скорость весьма приличная сумма набежала, а уж когда бабу за сплошную на десятку развели, так и вовсе с Бобриковым обедать в придорожное кафе поехали. Пять – мне, пять – тебе. Можно уже за триста рэ с дачников и не мелочиться. Разве что барыг наглых за штуку упускать никак нельзя. Расслабятся. Потом, после дежурства уже подсчитали, заслали по инстанции и остались, мягко говоря, в полном восторге. На радостях Пинчук хотел было к бабе своей, к Люське, в Сестрорецк на улицу Мосина заехать, да потом решил все же с деньгами к ней не соваться. Ну эту Люську к бесу, прошлый раз Пинчук после нее трех тыров в выручке не досчитался. Вот назавтра выходной, и можно будет к Люське дунуть. Бутылочкой сладенького винца и конфетами обойдется. Пинчук включил телевизор, достал из холодильника огурец и бутылку водки. Выпил стакан, закусил и уставился на говорящую голову. Голова говорила много, правильно, но не вполне понятно о чем. Пинчук с головой был во всем полностью согласен, но его слегка разморило. А ну постой-ка на морозе почитай что целый день! Пинчук прилег на диванчик и провалился в сон под добросовестный бубнеж говорящей головы из телевизора.
Очнулся Пинчук в своем крузаке почему-то на Петроградке, прямо посередине Большой Пушкарской улицы, и пер он при этом навстречу движению. То есть, нарушал, да еще как! Пушкарская-то односторонняя. Это тебе выезд на полосу встречного движения по полной программе. Тут его и цапанули. Тормознул Пинчука гаец, по всему видать, знатный и упитанный. Представился старшим инспектором ГИБДД майором Жумейкиным.
– Нарушаете, – строго сказал майор и отстраненно забормотал знакомую Пинчуку до слез статью о лишении его водительского удостоверения.
Начальство Пинчук уважал и сразу же раскаялся в содеянном безобразии. Однако майор на раскаяние Пинчука наплевал и затребовал у него права. Пинчук похлопал по карманам, повертел башкой туда-сюда, а барсетки-то и нет. А раз нету барсетки, то, значит, нет у Пинчука ни денег, ни прав, ни документов на машину.
– Ага, еще и без документов разъезжаем по встречной полосе! – обрадовался майор, вложил два пальца в рот и громко свистнул.
Странно. Мог бы уж и свистком воспользоваться.
С боковой улочки тут же вынырнул эвакуатор и пристроился перед крузаком Пинчука. Из эвакуатора выскочил мужик с усами, как у «песняра», в милицейской фуражке, кителе и почему-то в трикотажных трениках.
– Эвакуировать будем, товарищ майор? – радостно поинтересовался мужик у Жумейкина.
– Будем. На штрафстоянку в лучшем виде.
– Отличненько, – сказал «песняр» и потер ладони.
– Мужики, я свой, милицейский, – залепетал Пинчук.
– Свой, говоришь? – строго спросил майор. – А ну, покажь удостоверение.
Как знал, сука, что удостоверение в барсетке тоже.
