Всю дорогу домой она вспоминала эту сцену, и ей было очень весело. Надо же! Любит он ее по-настоящему. У, кобелюка!
Воспитательница, отдавая Полине Кешку, заметила, что сегодня он сильно капризничал.
«Не дай бог, опять заболел?» – мысленно ужаснулась Полина.
Дома она первым делом померила Кешке температуру. Температура была нормальная. Однако ел Кешка плохо, все время куксился и тер глаза. Полина решила уложить его спать пораньше.
После смерти бабушки Кешку поселили в ее комнате, и он рассказывал Полине, что в комнате кроме него живет еще и рыжая добрая киса. Полина подозревала, что рыжей кисой может быть ни кто иной, как домовой, или барабашка, ведь барабашек видят только старики и маленькие дети. Она даже стала на ночь включать Кешке бабушкину лампочку. Бабушка называла этот маленький светильник «ночничок» и учила Полину, что дети обязательно должны спать с таким вот ночничком, чтобы, не дай бог, не напугаться чего-нибудь спросонья. Ночничок страшно раздражал Скворцова. Он считал, что с этим ночничком из Кешки никогда не вырастет настоящего мужчины.
Полина уложила Кешку, включила ночничок и стала читать ребенку сказку. За этим занятием ее и застал вернувшийся домой Скворцов. После работы он ходил на какое-то очередное бардовское мероприятие, поэтому вернулся поздно. Он поглядел на спящего Кешку, ночничок и Полину с книжкой в руках, повертел пальцем у виска и направился на кухню. Полина тихонечко, чтобы не разбудить Кешку, встала и пошла следом за недовольным супругом.
– «Какой прогноз у нас сегодня, милый, с чем ты опять проснулся не в ладу?» – пропела она, заходя на кухню. – Есть будешь?
– А как ты думала? – буркнул Скворцов и поморщился. Он не любил, когда Полина пела. Считал, что этим она оскорбляет его абсолютный музыкальный слух.
– Я ничего не думала, – справедливо заметила Полина. – Мое дело не думать, а обеспечить первое, второе и компот!
«Хотя кто сказал, что я обязана это обеспечивать? – раздраженно подумала она. – Хватит с меня, наверное, и того, что я денег на все зарабатываю!» Действительно, денег заработай, ребенка из сада забери, по магазинам побегай за продуктами, приготовь все, подай, а потом еще и убери! Скворцов ни разу даже тарелки за собой не помыл. Нет, должен же все-таки мужчина чего-то в доме делать. Хотя бы кран на кухне починить, что ли? Вон месяц уже как капает без остановки.
Полина поставила перед мужем тарелку с его любимыми кислыми щами.
Скворцов положил в щи сметаны и начал жадно их поглощать. Полина в это время разогревала на сковородке котлеты с гречневой кашей.
– Ты, Полина, все-таки такая же придурошная, как и вся твоя семейка, – заявил Скворцов, отрываясь от тарелки со щами.
– Это в чем проявляется? – решила выяснить Полина.
– Ночнички, барабашки! Что ты с ребенком делаешь?
– Не говори! Еще и сказки ему на ночь читаю. А там и вовсе Змей Горыныч да Соловей-разбойник. – Ей вдруг захотелось чем-нибудь шандарахнуть Скворцова.
– Сказки – это другое дело!
– Почему?
– Сказки – это сказки, а жизнь – это жизнь. А в жизни никаких барабашек нет!
– Здрасьте вам! – удивилась Полина, упирая руки в бока. – Тогда кто по ночам на кухне кастрюлями гремит?
– Никто. Это у соседей. Просто, когда все спят и тихо, становятся слышны ранее не слышимые звуки.
– Вот оно как!
В этот момент в кухонном шкафчике с кастрюлями и сковородками что-то блямкнуло. Полина вздрогнула.
– А это что? – испуганным шепотом спросила Полина, кося глазом в сторону шкафчика.
– Дура! – Скворцов встал из-за стола и торжественно распахнул дверцы шкафчика.
В шкафу, разумеется, никого не было.
– Вот видишь, – продолжал он, разглядывая содержимое шкафа. – Никакого барабашки тут нет. Просто ты кастрюлю неровно положила, вот она и блямкнула.
– Конечно, никакого барабашки там уже нет! Будет он сидеть и дожидаться, когда ты его увидишь, – не согласилась с мужем Полина. – Ты б лучше форточку закрыл, а то дует сильно. Все равно стоишь.
Скворцов закрыл шкафчик и направился к окну. И когда он уже протянул к форточке руку, та захлопнулась сама по себе.
– Сквозняк, – как-то неуверенно сказал Скворцов.
– И кто из нас дурак? – захохотала Полина. – Сквозняк из форточки дует, а не наоборот.
Скворцов вернулся за стол.
– Хорош смеяться, котлеты давай, – потребовал он.
Полина поставила перед ним тарелку с котлетами и гречей. Скворцов взял вилку и сказал:
– Никаких барабашек у нас тут нет и быть не может. Я этого не потерплю.
При этих словах Скворцова лампочка в бра над его головой с громким хлопком погасла.
– Ой, – пискнула Полина. – Уважаемый барабашка, не обижайтесь, пожалуйста, на моего супруга. Он всю сознательную жизнь в новостройках прожил.
– Дура! – заявил Скворцов.
Он доел свой ужин и покосился на бра.
«Ну, хоть бы лампочку новую ввернул» – подумала Полина. Но новую лампочку Скворцов вставлять не стал, а затребовал чаю. Полина вздохнула, налила чаю ему и себе, потом достала из ящика стола новую лампочку и вставила ее в бра. Чай они пили в полном молчании. Полина читала женский журнал, а Скворцов изучал газету. Потом они легли спать, по обыкновению повернувшись друг другу спиной.
Всю ночь Полина ворочалась и думала, что, может быть, зря она так далеко послала Петровича. А чего? Петрович – мужчина хоть куда! Можно сказать, секс-символ родного института. Должна же у женщины какая-то радость в жизни быть, когда у нее муж вечно всем недоволен. Она уже даже забыла, когда они сексом-то последний раз занимались. Завела бы себе Петровича любовником, и дело с концом. Всем приятно и радостно. Правда, тут же вспомнилась бабушка. Полина очень живо представила, что бы та ей сказала на все эти размышления, и устыдилась собственной глупости. Правильно, надо замуж за чемпионов выходить, а не размениваться на любовников разных. Даже если они на чемпионов смахивают.
А наутро выяснилось, что Кешка все-таки заболел. Он лежал горячий и покрытый странной сыпью. Полина дала ему жаропонижающее и вызвала врача. Потом она позвонила на работу. Петрович конечно же выразил свое недовольство, но ворчал он уже как-то нестрашно и необидно. Видимо, после его вчерашнего неуклюжего объяснения в любви Полина совершенно перестала бояться своего начальника.
Из поликлиники пришла незнакомая Полине толстая врачиха с удивительно добрыми глазами. Вот вроде бы и шапка у нее мохеровая и халат не первой свежести, а глаза просто замечательные. Врачиха осмотрела Кешку и тяжело вздохнула:
– Ну что мне с вами, молодыми мамашами, делать!
– А что? – испугалась Полина.
– У ребеночка вашего самая настоящая ветрянка.
