Гарри вернулся из туалета и с удивлением оглядел компанию. Все на месте, кроме…
– Где Дик? Кто-нибудь видел Ричарда?
Девушка из техподдержки пожала плечами.
* * *
Гарри выскочил из бара на Бервик-стрит. Морозный ночной воздух ударил в лицо, словно его окатили ледяной водой. Чувствовалось, что скоро зима.
– Дик! – закричал он. – Ричард!
– Я тут. – Ричард стоял, прислонясь к стене. – Вышел подышать.
– Ты в порядке?
– Да. То есть нет… не знаю.
– Ага, то ли да, то ли нет. Да уж, третьего не дано. Может, расскажешь, в чем дело?
Ричард поднял на него серьезный взгляд.
– Ты будешь надо мной смеяться.
– Ну разумеется!
Гарри поглядел на Ричарда и с облегчением отметил, что тот улыбается. Значит, они по-прежнему друзья. Гарри покосился на дверь паба, сунул руки в карманы пальто.
– Пошли. Давай пройдемся. Расскажешь, что тебя мучает. А потом я над тобой посмеюсь.
– Сволочь, – буркнул Ричард и впервые за последние недели стал похож на самого себя.
– Всегда пожалуйста. Для чего же еще нужны друзья?
Они неторопливо пошли по освещенной фонарями улице.
– Слушай, Гарри, – начал Ричард, – тебе никогда не казалось, что должно быть что-то еще?
– В смысле?
– Неужели ничего нет, кроме вот этого? – Он обвел рукой пустую улицу. – Работа. Дом. Паб. Девушки. Город. Жизнь. Неужели это все?
– Ну, вроде того.
Ричард вздохнул.
– Дело в том, что я не был на Майорке. То есть я вообще никуда не уезжал.
* * *
Ричард все говорил и говорил. Пока они бродили по узким извилистым переулкам между Риджент-стрит и Черинг-кросс-роуд, он рассказал о том, как нашел на улице истекающую кровью девушку и решил ей помочь (не мог же он ее бросить!), и о том, что из этого вышло. А когда окончательно замерзли, они зашли в грязную забегаловку – самую настоящую забегаловку, где все жарят на свином сале, а чай подают крепкий, в огромных белых кружках с выщербленными краями, блестящими от свиного жира. Ричард говорил, а Гарри слушал. Они заказали яичницу с фасолью и тосты. А он все говорил и говорил, пока они ели, и потом – когда макали в тарелки последние кусочки тостов и пили чай. Наконец Ричард добрался до конца рассказа:
– …Дверь повернула ключ, и я снова оказался здесь, в Верхнем Лондоне. То есть в настоящем Лондоне. А… дальше ты знаешь.
Гарри молчал.
– Это все, – сказал Ричард и допил чай.
Гарри задумчиво почесал в затылке.
– Слушай, – проговорил он наконец, – это что, правда? Не прикол? Или сейчас из-за стойки выскочат оператор и ведущий с криком «Улыбнитесь, вас снимают скрытой камерой!»?
– Надеюсь, что нет. Ты… ты мне веришь?
Гарри посмотрел на счет, отсчитал деньги и положил их на пластиковый стол рядом с пластмассовой банкой кетчупа в виде огромного помидора, на крышке которой были черные засохшие капли кетчупа.
– Я думаю, с тобой действительно что-то произошло… Но не важно, что думаю я. Главное, ты сам-то в это веришь?
Ричард пристально на него посмотрел. Под глазами у него были темные круги.
– Не знаю. Теперь уже не знаю. Раньше верил. То есть я же там был. Кстати, ты тоже там появлялся.
– Ты про это не рассказывал.
– Это не самая приятная часть истории. Ты сказал мне, что я сошел с ума, что у меня галлюцинации и я брожу один по Лондону.
Они вышли из кафе и направились на юг, в сторону Пикадилли.
– Ну, это гораздо больше похоже на правду. А твой особенный Нижний Лондон, где живут те, кто выпал из жизни… это, знаешь… Ричард, я видел тех, кто выпал из жизни. Они не попадают ни в какой волшебный мир. Они спят в коробках, а зимой замерзают насмерть.
Ричард молчал.
– Думаю, тебя двинули по башке. Или ты сам двинулся, когда Джессика тебя бросила. Некоторое время ты был в шоке, а потом тебе стало лучше.
Ричарда передернуло.
– Может быть, ты прав. И это меня пугает.
– Да почему? Жизнь слишком скучная? Отлично. Меня это устраивает. По крайней мере, я только что нормально поел и скоро пойду домой – спать. А в понедельник отправлюсь на работу. Ясно?
Он посмотрел на Ричарда.
Тот медленно кивнул.
– Ага.
Гарри глянул на часы.
– Вот черт! Начало третьего. Надеюсь, удастся поймать такси.
Они шли по Бруер-стрит, искрящейся огнями ночных клубов и стриптиз-баров. Гарри рассуждал о такси. Это было не оригинально и не интересно. Каждый лондонец считает своим долгом ворчать по поводу такси.
– …У него горела табличка, – говорил Гарри, – я ему сказал, куда, а он заявил, что едет домой! Черт, где вообще дома у таксистов? Почему ни один не живет в моем районе? Просто надо сначала забираться в машину, а потом уже говорить, что живешь к югу от Темзы. Нет, ну честное слово, можно подумать, Баттерси – это в Катманду!
Дальше Ричард не стал слушать. На Уиндмилл-стрит он перешел на другую сторону и заглянул в витрину магазинчика, где продавались старые журналы. Он глядел на вырезанные из картона фигуры забытых кинозвезд, на старые плакаты, комиксы, журналы. Он словно заглянул в мир фантазии и приключений. Ненастоящий мир. «Ненастоящий», – повторил он сам себе.
– Как думаешь? – спросил Гарри.
Ричард вернулся в реальность.
– Ты о чем?
Гарри понял, что Ричард не слышал ни слова из того, что он говорил.
– Раз такси поймать не удается, может, дойти до автобусной остановки? Вдруг автобусы еще ходят?
– А, да. Давай.
Гарри поморщился.
– Ты какой-то странный.
– Прости.
Они прошли по Уиндмилл-стрит в сторону Пикадилли. Ричард засунул руки в карманы – и растерялся. А потом вытащил смятое воронье перо с красной ниточкой.
– Это еще что? – удивился Гарри.
– Это… это просто перо. Ты прав. Все это чушь.
Он бросил перо в водосток у края тротуара и, не оборачиваясь, пошел дальше.
Гарри явно о чем-то раздумывал. Наконец он заговорил – медленно, тщательно подбирая слова.
– Ты не думал показаться специалисту?
– Специалисту? Гарри, я не псих.
– Ты уверен?
К ним ехало такси с желтым огоньком.
– Нет, – сознался Ричард. – А вот и такси. Поезжай. Я другое поймаю.
