– Принеси мне штаны Воина, – велел аббат.
Монах кивнул и вышел.
– Никакой я не воин! – возмутился Ричард.
Аббат улыбнулся.
– Ты убил Зверя, – с неожиданной грустью проговорил он. – Ты Воин.
Ричард скрестил руки на груди и, кипя от негодования, сказал:
– Так значит я не могу вернуться домой, но при этом должен радоваться, что мне дали какое-то никому не нужное звание, очень почетное у вас под землей! Это что, утешительный приз?
Маркиз смерил его холодным взглядом.
– Ты не можешь вернуться. Да, некоторым удается жить на границе между Верхним и Нижним миром. Но разве это жизнь? Ты видел Илиастера и Лира. Ты же не хочешь стать таким, как они?
Дверь погладила Ричарда по руке.
– Мне очень жаль, – прошептала она. – Лучше подумай о том, сколько ты всего сделал. Ты достал нам ключ!
– И зачем это было нужно? Ты все равно заказала новый…
В зал вошел брат Фулиджинос с джинсами Ричарда – рваными, вонючими, покрытыми коркой грязи и каплями запекшейся крови. Монах передал их аббату, и тот принялся проверять карманы.
– Без оригинала Хэммерсмит не смог бы сделать копию, – с нежной улыбкой ответила Дверь.
Аббат кашлянул.
– Глупые же вы люди, – сказал он. – Ничего-то вы не знаете. – Он вытащил серебряный ключ, сверкнувший в свете камина. – Ричард прошел испытание. Ключ по праву принадлежит ему до тех пор, пока он не вернет его нам. И это не просто ключ…
– Ну да, ключ от двери в рай, – пробормотал Ричард. Он никак не мог понять, к чему клонит аббат.
– Этот ключ открывает дверь в любую реальность, – проговорил старик глубоким мелодичным голосом. – Если Ричард хочет вернуться в Верхний Лондон, ключ ему поможет.
– И все? – удивился Ричард. – Так просто? – Слепой старик кивнул. – И когда я могу туда вернуться?
– В любую минуту. Как только будешь готов.
* * *
Монахи выстирали и заштопали его одежду, и Ричард наконец снял с себя серую рясу. Брат Фулиджинос провел его по переходам аббатства, потом был головокружительный подъем по бесконечным узким лестницам, и вот наконец они оказались на колокольне. В потолке был тяжелый деревянный люк. Брат Фулиджинос отпер замок, вместе с Ричардом они навалились на крышку, открыли ее и выбрались в узкий туннель, весь затянутый паутиной. В стене Ричард увидел железные скобы. Они стали карабкаться по ним. Наконец, преодолев тысячу футов, оказались на станции метро. На стене висела старая табличка:
НАЙТИНГЕЙЛ-ЛЕЙН
Здесь брат Фулиджинос пожелал Ричарду всего хорошего и велел подождать.
– За вами придут, – сказал он и стал спускаться по скобам вниз. Вскоре он скрылся из виду.
Минут двадцать Ричард сидел на платформе. Он думал о том, что эта станция не похожа ни на действующую станцию, такую, как «Блэкфрайрз», ни на заброшенную – такую, как «Британский музей». Скорее, это была станция-призрак, вымышленная, несуществующая. Он вспомнил, что маркиз с ним не попрощался. Ричард спросил у Двери почему, и она сказала, что, может быть, маркиз не умеет прощаться, так же как не умеет утешать. А потом пробормотала, что ей попала в глаз соринка, торопливо вручила ему листок – на нем было написано, что нужно делать, – и ушла.
Вдруг в темноте мелькнуло что-то белое. Это был платок, привязанный к палке.
– Эй! – крикнул Ричард.
Вперед выступил старина Бейли в своем одеянии из перьев. Он размахивал платком Ричарда. Бейли нервничал, ему явно было не по себе. Пот ручейками стекал по лицу.
– Гляди, какой флажок! – прокричал он.
– Я рад, что он тебе пригодился.
Старина Бейли напряженно улыбнулся.
– Ага. Я вот о чем. У меня тут… в общем-то… у меня кое-что для тебя есть. Держи.
Он вытащил из кармана длинное черное перо, отливающее синим, зеленым и фиолетовым. К концу его была привязана красная ниточка.
– Э-э… спасибо, – пробормотал Ричард, плохо понимая, зачем ему перо.
– Это перо, – сообщил старина Бейли. – Хорошее перо. На память. Сувенир, так сказать. Совершенно бесплатно. Мой тебе подарок. В знак благодарности.
– Спасибо. Большое спасибо.
Ричард сунул перо в карман. Налетел теплый ветер – к станции приближался поезд.
– Ну вот и твой поезд, – сказал старина Бейли. – Сам я на поездах не езжу. По мне, так лучше крыш ничего нет.
Он пожал Ричарду руку и мгновенно исчез.
Поезд подъехал к станции. Фары у него не горели, и в кабине машиниста никого не было. Состав остановился. Двери не открылись, а в вагонах было темно. Ричард постучал наугад в ближайшие к нему двери. Они разъехались, теплый желтый свет залил несуществующую платформу. Два невысоких старика с медными рожками в руках вышли из вагона. Ричард сразу узнал их – Дагворд и Холворд, солдаты графа из Эрлс-корт, – хотя и не смог вспомнить, кто из них кто. Старики поднесли рожки к губам и сыграли, немного сфальшивив, несколько тактов какой-то торжественной мелодии. Кажется, они пытались изобразить фанфары. Ричард вошел в вагон, и они последовали за ним.
Граф сидел в конце вагона и чесал за ухом ирландского волкодава. Рядом с ним стоял шут. Ричард вспомнил, что его зовут Тули. Больше в вагоне никого не было.
– Кто там? – спросил граф.
– Это он, сэр, – ответил шут, – Ричард Мэхью. Тот самый, который убил Зверя.
– Воин? – уточнил граф, задумчиво почесывая рыжую с проседью бороду. – Веди его сюда.
Ричард подошел к графу. Тот не спеша оглядел его с головы до ног, явно не узнавая.
– Я думал, ты повыше будешь, – сообщил граф.
– Простите.
– Ладно, начнем. – Старик встал и проговорил, обращаясь к невидимой публике. – Добрый вечер всем! Мы собрались здесь, чтобы почтить юного Мэйфилда. Как там говорится… – пробормотал он и вдруг продекламировал: – «Льется рекой из смертельных ран алая кровь врага. Поднял клинок, от победы пьян, смелый юнец…» Впрочем, он совсем не юнец. Как думаешь, Тули?
– Совсем не юнец, ваша светлость.
Граф протянул руку.
– Дай мне свой меч, юноша.
Ричард вытащил из-за пояса нож Охотницы.
– Сгодится?
– Сгодится, сгодится, – проворчал старик и взял нож.
– На колени, – прошептал Тули шепотом театрального суфлера.
Ричард опустился на одно колено. Граф легонько коснулся ножом сначала одного его плеча, потом другого.
– Встань, сэр Ричард Мэйбери! – проревел он. – Этим ножом я освобождаю тебя от Нижнего мира. Отныне ты волен идти куда хочешь, да ничто не воспрепятствует тебе в твоем пути, да будет дорога твоя… чего-то там… и так далее и тому подобное… бла-бла-бла… – закончил граф.
