Отставив тарелку, Фёдор слушал, затаив дыхание. До сих пор он считал китайских старателей хищниками, воровавшими русское золото, а оказывается, среди них попадались настоящие самородки, умевшие его искать лучше других.
– Когда о приключениях Вана рассказывали мои родные, я пытался проанализировать, найти истоки его дара, но, к сожалению, ничего не получилось. Видно, на то он и дар. То, что пришло свыше, анализу не поддается. Тут бессильна даже математика.
– Естественно, – поддакнул Фёдор. – А то бы все захотели стать великими. Так не бывает.
– Старатели быстро оценили талант дедушки и стали использовать его в своих целях, – продолжал Ян. – Сначала, не считаясь с физическими затратами, они брались за всё подряд, мыли по принципу: хоть сколько – всё наше. И только когда поняли, что благодаря Вану можно выбирать, стали отрабатывать самые богатые участки. Результаты не замедлили сказаться – золото полилось рекой, и к концу сезона они намыли восемь фунтов жёлтого металла. Когда в руках жадных людей оказывается такое богатство, они забывают обо всём и думают, как бы обмануть тех, кому оно по праву принадлежит также. За полгода каторжной работы мой дедушка почти ничего не получил – как и многих, его обманули. Зато слухи об удачливом китайце, который видит золото под землёй, разлетелись с быстротой молнии по всей округе. Вана стали звать в разные бригады старателей, приглашали и туда, куда до этого не пускали даже на порог. Но он решил больше не искушать судьбу, бесплатно работая на ушлых людей, а организовать свою бригаду. Русские не раз его обманывали и унижали, поэтому следовало искать своих земляков.
«С ними легче ладить, и работают они лучше, – думал Ван. – Вообще, в этой стране надо только добывать металл, а жить у себя дома. Мы здесь чужие. От всех надо прятаться, потому что каждый норовит тебя обворовать, унизить и обозвать грязным китайцем. А городовой, так тот вообще просто ищет повод, чтобы затолкать в кутузку. Только от одного его вида становится страшно: здоровый мужик в форменной одежде с рыжими, как у таракана, усищами и с блестящей бляхой на груди. А если закричит, саблей туда-сюда дернёт – мороз по коже пробирает, кажется, сейчас тебе придёт конец. Несомненно, надо работать со своими. Но где их найти?»
С Кио, мечтавшим так же, как он, быстро разбогатеть, Ван познакомился на рынке, где тот продавал лечебные травы и корешки. Он их сам заготавливал в дальневосточной тайге и этим жил. За время, минувшее со дня их первой встречи, Кио несильно поднялся. Как определил Ван, он еле-еле сводил концы с концами: заработанных денег едва хватало на то, чтобы только прокормиться. А ещё приходилось платить за жильё, покупать одежду и что-то откладывать для своих родных, ждавших от него помощи. Возможно, со временем он добился бы большего, но жить нужно сейчас, поэтому Кио от заманчивого предложения земляка не смог отказаться. Правда, за свою работу он потребовал солидное вознаграждение, превышающее его заработок, и на первый раз Ван пошёл навстречу требованию: положил даже больше, чем себе. Нужен был хороший и надёжный помощник.
Ли и Минжа Ван переманил к себе от Лин-Бяо, крупного торговца овощами, у которого те занимались почти тем же, что он делал в детстве у себя на родине. Ван пообещал им в десять раз больше, чем платил торговец, и те сразу согласились. Для них это были немыслимые деньги, которые надо было зарабатывать целый год. Так подобралась хорошая команда. Теперь следовало срочно уходить. За отказ пойти в примаки один золотопромышленник хотел разделаться с Ваном. Он знал, что Смоляков не бросает слов на ветер, если захочет, найдёт хоть на краю света. Так, только встав на путь золотодобытчика, дедушка бросил всем вызов.
Фёдор попытался себе представить этих людей. Как в кино, он увидел их на переходе по тайге. С тяжёлыми котомками за плечами четыре человека идут навстречу своей судьбе. В руке одного лёгкий посох, на плече старая двустволка, другой с лопатой и медным тазом. Вот они остановились на ночлег, и в ночной тиши раздается незнакомая речь. Во тьме запылал огонь, затрещали сухие ветки. Наконец, запахло варёным рисом, все уселись возле костра. В отблеске огня видны их сосредоточенные лица, покрытые редкой щетиной; в узких прищуренных глазах – искры надежды. От тепла и еды они разомлели, послышался сдержанный смех и шутки, сливающиеся с гулом горной реки и шумом леса. Вокруг них бескрайняя тайга, в которой ты, как затерявшаяся песчинка, однако, несмотря на то что впереди поражающая воображение полная неизвестность это их не пугает.
* * *
Когда к власти пришли большевики, вольных старателей стали вытеснять из тайги, но дедушка Ван решил сходить за золотом в последний раз. Он собрал бригаду и благополучно дошёл до своего прежнего места, где когда-то старался. После последнего посещения никого там не появлялось. Спрятанные секреты оказались нетронутыми, лопаты и кайла лежали там же, где их оставили. Словом, всё было как в прошлый раз, однако что-то его настораживало, Ван чувствовал какое-то необычное напряжение, никогда прежде не испытываемое в тайге. Словно кто-то подсказывал: «Если хочешь остаться жив, поберегись, прими меры предосторожности».
Он обошёл окрестности, осмотрелся с вершины ближайшей горы. Вокруг одна тайги – ни зверей, ни людей. Да и откуда им тут взяться – далеко от населённых пунктов и дорог. Здесь даже не кочуют эвенки со стадами своих оленей. Тем не менее тревога не проходила, и Ван решил начать работу, пожертвовав одним человеком, которого поставил на пост на вершине горы. Прошёл почти месяц, золото пошло такое, о каком он раньше только мечтал. Старатели еле справлялись, не хватало одной пары рук. Напарники уговаривали снять пост, и Ван уже было согласился, но решил ещё повременить.
«Предчувствие меня никогда не подводило, – думал он, принимая это непростое решение. – Нечистая сила крадётся за мной по пятам: в тайге чужие люди, много людей. Они идут сюда. Их нельзя прозевать, иначе может случиться беда».
По голубому небу плыли белоснежные кучевые облака. Иногда облака собирались вместе, и тогда в них пряталось солнце, а когда появлялось, вновь освещало тайгу и горы. Хуже становилось, когда тучи висели неподвижно и серыми лохмотьями закрывали небо. В такие дни сеял мелкий дождь, и, казалось, конца-края ему не будет. В реке поднималась вода, становилось слышно, как по дну перекатываются крупные валуны. Но даже в такую погоду мокрые с ног до головы старатели работали без устали. В один погожий день с горы донеслась трель.
– Керр-акр, Керр-акр, – тревожно кричала кедровка.
«По долине Чаги идут люди. Нам ничего не угрожает», – расшифровал Ван.
Можно было успокоиться и продолжать работать, но он решил ещё больше обезопасить себя от любых неожиданностей. Опытные таёжники могли найти их по мутной воде, загрязняющей реку до самого устья. Бросив промывку, старатели соорудили три отстойника.
Теперь вода, просачиваясь через песок последнего, выходила чистой, как слеза. Старатели продолжали работу, не боясь неожиданностей, однако, чтобы спокойно заниматься своим делом, следовало всё-таки выяснить, что за люди появились в безлюдной местности, где, кроме китайцев, не ступала нога человека. С молодости Ван придерживался принципа: «В тайге надо быть предельно осторожным, к каждому человеку следует относиться с опаской», – и это не раз спасало его от неожиданностей.
