Шурковский замахал рукой. Это означало, что результат будет отрицательный.
– Нет! – сказал он властно. – Сейчас ты начнёшь работать по моей новой теме, и тебе уже будет не до поездок. Проблемы докембрийской золотоносности – это не наша епархия. Твоя затея с этим золотом, по меньшей мере, просто несерьёзна. Чтобы браться за такую работу, нужно быть без царя в голове.
Закатов понял, что терять уже нечего. До этого он ещё строил иллюзии на получение своей научной работы, которой мог бы самостоятельно заниматься, а теперь вопрос решился.
– В нашей жизни много несерьёзного, и тем не менее энтузиасты берутся за решение разных проблем. И у них получается, – сказал он вставая.
Удача от него отвернулась – он упустил свой шанс. Ничего не говоря, парень выскочил из кабинета. Сердце громко стучало, а вдогонку неслись слова Шурковского:
– Мы никогда не будем заниматься этой бредовой работой. Она бесперспективна…
Не видя ничего вокруг, Фёдор пошёл к выходу и столкнулся с Анной Ивановной, разговаривавшей с Леночкой.
– Вот ненормальный, – услышал он вслед.
* * *
Мысли путались, сталкиваясь одна с другой, требовали какого-то решения и, не найдя его, кучей громоздились в голове. Он брёл по песчаному берегу широкой протоки, опоясывающей город. Прошёл мимо причала с разноцветными лодками, мимо сторожки с посаженными на цепь собаками. Завидев постороннего, псы сорвались с места и долго провожали его злобным лаем.
«Я прошу совсем немного: только дать командировку в Учур, но он меня не слышит. Не хочет сделать ни шагу навстречу. А вообще, если честно, я хочу заняться серьёзной проблемой. Прямо сейчас…»
Только дойдя до мыса, вдававшегося в протоку, Фёдор немного успокоился. Он мечтал стать настоящим геологом – профессионалом своего дела, стремился постигнуть тонкости и премудрости этого непростого ремесла. И вот сейчас, когда он чего-то достиг, неожиданно пришло разочарование и переоценка сделанного. Оказывается, он ничего не может сделать, и, главное, никому не нужен. Его база данных, над которой он бился несколько лет, отдавая её составлению каждую минуту свободного времени, стала невостребованной.
А какие были надежды! К сожалению, всё пошло прахом. Кому нужен его не найденный Витватерсранд?! Все над ним только ехидно посмеиваются, считая чудаком, а он молча проглатывает обиды, не зная чем ответить. Как ни больно оказалось признавать, но он потерпел поражение и стал посмешищем в глазах всей партии. И это больше всего терзало его уязвлённое самолюбие.
Стояла поздняя осень. Тускло, словно сквозь сизую дымку, светило холодное солнце, дул лёгкий северный ветер. Листья тальника и берёзки пёстрым ковром устилали остывающую землю, ожидавшую первого снега.
«С меня хватит, надо завязывать с этой геологией, – стоя на мысу, смотрел он на тёмную воду, казавшуюся неподвижной, – надо уходить, пока не засосало, как в топкую трясину. Я уже и так в болоте. В одиночку мне не побороть таких толстокожих, как Шурковский. Завтра же беру расчёт – и до свидания. Можно, в конце концов, вернуться домой, ведь звали же на кафедру. Хотя что там делать? – Он поднял тонкую ветку и хлестанул по трепетавшим на ветру жёлтым листьям. Их подхватило налетевшим потоком воздуха и, полетев вниз, они заскользили по воде. – Да, делать там нечего. Перелопачивать чьи-то материалы и заниматься наукой ради науки я не хочу. Надо что-то придумать. Но что, что?»
Он долго ходил по берегу реки, снова и снова переосмысливая свою жизнь и пытаясь найти выход из создавшегося положения.
«Я докажу этому Шурковскому, что я чего-то могу, – говорил его внутренний голос. – Обязательно докажу! Кроме него есть другие, кто так же, как я, болеет за новое. В этом мире просто так ничего никому не даётся: каждому приходится отстаивать свои интересы. Нечего ныть и ждать, чтобы тебе всё принесли на блюдечке с голубой каёмочкой, надо найти в себе силы и идти в наступление. Если я не сделаю этого сам, никто не поможет. За свои идеи надо бороться».
С реки принесло запах тины и прелых листьев. Фёдор поёжился от промозглой сырости и резко повернул назад.
Глава 3. Империя под названием «Дальстрой»
Выбор своей будущей специальности Иван Брукс сделал вполне осознанно. Родившись в семье геолога, он тоже стал геологом. Образцы минералов и горных пород, полевые дневники, геологические карты – всё это окружало его с детства, а в памяти крепко сидели воспоминания о полевых работах, проведённых вместе с отцом в предгорьях Урала, в Саянах и на Алтае. И вот, окончив школу и успешно сдав вступительные экзамены, Иван нашёл свою фамилию в списке студентов, зачисленных на первый курс Ленинградского горного института – вуза, славившегося своей более чем вековой школой, из стен которого вышла целая армия геологов и горняков. Среди них оказалось немало тех, кто своими открытиями прославил страну, стал известен за её пределами.
На первую производственную практику Брукс попал в Восточную Сибирь. Случилось это в первые послевоенные годы. В Иркутске, куда он добрался только в середине июня, его направили в экспедицию, занимавшуюся поисками золота. Его партии на месте не оказалось: по словам кадровика, больше недели назад геологи уехали к месту полевых работ. Пришлось догонять. Почти сутки добирался на поезде, а оттуда – где пешком, где на попутке – до деревни, в которой стояли поисковая партия. Целая ватага мальчишек привела «дяденьку геолога» с огромным рюкзаком на спине к большому деревянному дому, смотревшему окнами на лес.
– Вот подарок! – увидев студента, сказал вышедший на крыльцо здоровяк. – Что же не предупредил? Я бы встретил. Ну, заходи, чего стоишь?
Долго студента уговаривать не пришлось. После семикилометрового перехода по полю и лесу с непривычки ныла спина, болели ноги.
– Ты очень кстати, народа у нас не хватает, а площадь немереная, – начал здоровяк. – Партию не укомплектовали, а теперь вот упираемся, из маршрутов не вылезаем. Сам понимаешь, геологическое задание надо выполнить любой ценой.
Иван подумал, что ему здорово повезло – все бумаги надо передать начальнику партии лично в руки.
– Товарищ Белкин, я вам привёз письмо из экспедиции и пакет с документами. Вот, пожалуйста, возьмите.
Тот как-то неожиданно смутился.
– Главная здесь Валентина Ивановна Сорокина, – словно переведя дух, сказал он скороговоркой. – Это наш минералог и заведующая лабораторией, а я, так сказать, заместитель начальника. Встречаю застрявшее в дороге снаряжение, а оно, вон видишь, приходит в час по чайной ложке. Зовут меня Николаем Петровичем.
Оказалось, что в деревне стоит только база партии, а все геологи работают в тайге.
– Твоё счастье, что ты застал меня на месте, – продолжал заместитель, – а то пришлось бы поворачивать оглобли. Да, малость ты, парень, припозднился, чуток не поспел. Но ничего страшного, сейчас перекусишь, и я позову Валентину Ивановну. Мы решим, что нам с тобою делать.
