Фёдор проводил её до палатки и, не раздумывая, зашёл следом. Сердце громко стучало. Казалось, что оно вот-вот выскочит из груди.
На ощупь Аня прошла к своему спальному мешку. Фёдор обнял её и прижал к себе.
– Ой, как здесь холодно! – непритворно поёживаясь, прошептала она. – Как же я буду спать?
– Я тебя согрею.
Не раздеваясь, Аня юркнула в свой верблюжий спальный мешок. Следом протиснулся и Фёдор. Внутри для двоих оказалось очень мало места, почти не возможно было повернуться, они невольно прижались друг к другу. Парень слышал тихое дыхание девушки, видел её широко раскрытые сияющие глаза. Лицо Фёдора оказалось так близко, что у Ани перехватило дыхание.
– Бр-р-р, – сказала она и чуть постукивала зубами, притворяясь, что ещё не согрелась.
Фёдор приник к её влажным губам. У девушки бешено заколотилось сердце, как и у Фёдора минуту назад. Она застонала от охватившего её волнения и, прервав поцелуй, стала судорожно хватать ртом воздух.
Затем Аня ненадолго освободилась от дурмана страстей, попыталась оттолкнуть парня, но в спальном мешке оказалось слишком тесно. Она невольно стала отвечать на новые поцелуи, но всё ещё пыталась сопротивляться. Сопротивление становилось всё слабее и слабее, но девушка продолжала шептать:
– Не надо, прошу тебя.
Глава 19. Площадь Брукса
Всю площадь в районе базы Закатов скоро отработал, пришлось начинать двухдневные маршруты с коротким отдыхом в ночное время. За день геологи так уматывались, что к ночи валились с ног. И было от чего: двадцать-тридцать километров по горам, пересечённой местности, заросшим и заболоченным долинам рек давали о себе знать. В конце маршрута рюкзак с пробами весил больше тридцати килограммов. Через неделю заныли студенты.
– Я думал, геология – это романтика, а это сплошная пахота и никакой личной жизни, – говорил одессит Паша. – Мне даже некогда полюбоваться природой. Что я дома расскажу?
Фёдор как мог его успокаивал, понимая, что даже один человек может расхолодить весь отряд и создать паническое настроение.
– Потерпи немного, скоро втянешься. Сейчас всем несладко, я нахожусь в таких же условиях.
– Нет, в геологи я не пойду, – упрямо твердил Паша. – Я ещё жить хочу. Решено: приезжаю домой, перевожусь на географический.
Было видно – парень не шутит. Экспедиции во все времена оставались тяжёлой работой даже для физически выносливых мужчин, и, однажды проверив себя, многие понимали, что это не для них. Зато те, кто сумел себя преодолеть, становились настоящими землепроходцами – исследователями земных богатств.
Возвращаясь из очередного двухдневного маршрута, Фёдор прыгал с кочки на кочку. Сзади едва поспевал Паша. Настроение стало – лучше не придумаешь: впереди целый день на базе рядом с любимым человеком: «Завтра разберусь с пробами, вынесу маршрут на карту и посмотрю, что нового у Ани. Она, наверное, меня уже ждёт, сейчас накормит вкусным ужином, расскажет, чем занималась…»
Разогнавшись, он промахнулся и, попав между высокими кочками, ухнул в болото.
– Всегда так, только подумаешь о чём-то хорошем, обязательно куда-нибудь влетишь. Ну и кочкарник! Век бы такого не видел.
Вдруг появился какой-то нудный звенящий звук, заполнивший всё пространство. Лицо и руки вмиг облепили комары. Опустив сетку накомарника, Фёдор оглянулся. Позади себя он увидел очертания Паши – студент только угадывался в мерцающей сизой пелене. Клубком над ним вилась плотная комариная туча. Весь он стал каким-то пепельно-серым, даже синяя куртка изменила свою окраску. Комары толстым слоем покрывали одежду и накомарник. Ружье и брезентовый рюкзак, висевший за спиной, были также усеяны комарами.
– Стой! – крикнул Фёдор. – Я сейчас разделаюсь с этими гадами. Это же какой-то кошмар! Вот комариное царство!
Когда Закатов хлопнул студента по плечу, ощутил шевелящуюся рыхлую массу. Комары отпечаталась на куртке.
– Ужас, куда мы попали?! – испуганно произнёс Паша. – Ведь раньше их не было. Откуда они взялись? Приеду домой, расскажу – не поверят.
На Пашу больно было смотреть. Накомарник съехал набок, а под сетку, которая должна была защищать от комаров, их набилось не меньше, чем было снаружи. От укусов распухло всё лицо, глаза сузились, уши стали багровыми.
– У, сволочи! – повторял парень. – Я сейчас вам покажу! Вот гады…
Спрятав руки в карманы, пошли дальше.
* * *
Резко накопилась усталость. Следовало срочно делать перерыв, но неожиданно проблема решилась сама собой. Погода испортилась, пошёл дождь, горы затянуло густой белой завесой. Моросящее облако висело над самой головой, касаясь верхушек деревьев, по реке стелился туман. Водой пропиталось всё насквозь.
После завтрака собрались в одной палатке. Здесь было по-походному: прямо у входа стояла лёгкая охотничья печка, за ней на кошме расстелены три спальных мешка. Капли дождя монотонно падали через разделку в крыше палатки на раскалённую печь и с глухим шипением вскипали. Печь горела с самого утра, но особого жара не чувствовалось: тепло сохранялось только рядом с огнем.
Рассказав о предстоящих планах, Закатов занялся со студентами. Для отчёта по практике Паше и всем третьекурсникам требовалось переписать полпроекта и скопировать геологическую карту. Сложнее было с Виктором – для дипломной работы ему требовались результаты полевых работ, ещё не полученные. Проект он переписал ещё раньше и сейчас чувствовал себя вполне вольготно. Поиграв на гитаре, студент решил разрядить обстановку.
– Господа, вы совсем заработались, сделайте перерыв, – нарушил он молчание. – Давайте, я вам расскажу анекдот. – И, не дожидаясь согласия, сразу начал: – Едут по тундре два чукчи на оленях, а навстречу идут два геолога. Один чукча говорит другому: «Смотри, однако, шибко грамотный – карта смотрит. Не то что мы с тобой». Тот отвечает: «Однако сейчас дорога спрашивать будет».
Все засмеялись, молчал только Паша.
– Вот ещё про чукчей, это мои любимые, – продолжал Виктор. – Идут геологи по тайге. Продукты кончились, есть хочется – спасу нет. Видят – яранга стоит, а рядом чукча на костре мясо варит. Подходят геологи и просят поесть. «Не могу, однако, – отвечает чукча. – Надо разрешение начальник спросить, а он может не разрешить». «Давай, я спрошу, – говорит голодный геолог. – А кто начальник?» «Однако я буду». Тот не растерялся и говорит: «Начальник, разреши чукче голодных геологов накормить». «Кушай, однако», – с достоинством произносит довольный чукча.
На следующее утро мелкий ручей, возле которого стояли палатки, превратился в бурную грязную реку, а река стала бурлящим потоком, несущим камни, смытый с берегов плавник и даже вывороченные с корнями деревья.
– Ужас! Смотреть даже страшно, – сказал Паша, – а о переправе, и говорить не приходится. Это верная смерть.
– А ты отвернись, – усмехнулся Афанасий. – Лучше занимайся своими кастрюлями, а то придётся в тазике готовить.
