– Итак, чем же мы будем заниматься? – будто ожидая ответа на свой вопрос, он секунду помолчал и продолжил. – Мы будем изучать геологическое строение в бассейне среднего течения Яны, и проводить поиски полезных ископаемых. Судя, по имеющимся материалам, район наших исследований представляет белое пятно. Поэтому нам предстоит составить геологическую карту. Известно, что развитые там осадочные породы представлены мощной песчано-сланцевой толщей. Местами она прорвана гранитами, в приконтактовых областях развиты роговики
[36]. Естественно, в связи с распространением гранитов там могли возникнуть благоприятные условия для локализации олова и вольфрама, а также для накопления россыпей. Таким образом, кроме геологического картирования наша цель – поиски рудных и россыпных месторождений.
Когда Брукс закончил, посыпались вопросы. Больше всего геологов интересовало предстоящее поле. И немудрено: ведь полевые работы – это самая сложная и наиболее ответственная часть геологических исследований. Именно с ними связаны различные приключения и романтика профессии, привлекающая в геологию.
– В начале апреля мы должны выехать на весновку для подготовки базы. Кто поедет, пока неизвестно. Об этом я доложу ближе к отъезду. Площадь наших работ находится почти в двухстах километрах от трассы автозимника. Значит, туда надо как-то добраться. Пока я прорабатываю два варианта: первый – на лошадях, второй – пробить новый зимник до места нашей будущей базы. Последний вариант для нас более приемлемый, но для его претворения в жизнь существует много разных проблем. Главная – это техника. Вы сами хорошо знаете, что её катастрофически не хватает, поэтому этот вариант могут не одобрить. Если же он пройдёт, то до поворота с трассы зимника на нашу площадь придётся гнать бульдозеры. А это триста километров.
– А не проще ли снаряжение перекинуть на лошадях? – не выдержал Сазонов. Он сам попросился в новую партию, и Иван взял его на должность старшего техника-коллектора. – Техника постоянно ломается и требует соответствующего ухода и заправки, да и зачем из-за одноразового зимника срывать бульдозер с участка?
Геологи загалдели. Северное лето очень короткое, поэтому от того, как и когда они окажутся на площади работ, во многом зависел успех экспедиции.
– С лошадьми тоже не всё так просто, как кажется на первый взгляд, – сказал Брукс. – Их надо гнать так же за триста километров. Если перегонять на весновку, то до первой травы надо чем-то кормить. Значит, придётся запасать овёс впрок, а это, считайте, целая ходка. Как видите, все эти проблемы усложняют заброску партии.
– Но у нас ещё есть время, – опять вставил Сазонов. – Так что успеем…
– Времени как раз уже нет. Перед отъездом мы обязаны доложить комиссии о готовности к выезду на полевые работы как в организационном плане, так по части проработки материалов предшественников.
– Серьёзно! – раздался чей-то голос.
– Ещё бы. На это же выделяют немалые деньги, поэтому…
На говорившего цыкнули, и в наступившей тишине снова стало слышно каждое слово начальника.
– А сейчас я хочу перейти к ближайшим задачам партии. – И перечислив всё, что предстояло сделать до весновки, Брукс стал распределять обязанности. – Костырев, ты занимаешься старыми отчётами. Делаешь выписки, копируешь планы и карты на нашу площадь. Короче, собираешь всё, что есть.
– Если что-то будет, – отозвался старший техник-коллектор. – Там же белое пятно.
– Гаврилов, ты должен наметить план поисковых работ. Над окончательным вариантом посидим вместе. Лапшин, за тобой материальное обеспечение, продукты и оборудование. А сейчас, Лёша, надо подготовить заявки на всё, что нам потребуется. Смотри, ничего не пропусти. Возьми у каждого размеры спецодежды и обуви. Запиши, у меня сорок восемь, сорок три.
– Не расслышал, повтори.
Пока Лапшин искал тетрадь, Иван уже давал распоряжения Сазонову.
* * *
В конце марта Брукс окончательно сформировал весновочную группу. В неё вошли восемь человек. Приказом по экспедиции старшим назначили Ивана. На месте оставались два Александра – Костырев и техник-оператор Малеев. Им полагалось с маршрутными рабочими и шлиховальщиками прийти на базу партии в начале июня, когда можно начинать полевые работы. До места встречи геологов планировали завезти катером по Яне.
– Мужики, времени практически не осталось, – сказал Брукс на очередной планёрке. – Сроки с организацией сжаты до предела, поэтому прошу поднапрячься, отдохнёте в дороге. Пятого апреля выезжаем со всем бутером на двух машинах. Едем по зимнику вниз по Яне.
– А если не успеем? – спросил завхоз. – Ещё не получена большая часть снаряжения и продуктов. Не хватает посуды, нет упряжи.
– Никаких «если» быть не может. В случае задержки всем светит пятьдесят восьмая. Это минимум пять лет лагерей. Понятно?
Последняя неделя перед выездом прошла в нескончаемой суете. Целыми днями Ивану приходилось вместе с завхозом, двумя старшими коллекторами и техником ходить по складам. Требовалось получить всё заявленное оборудование и продукты. Не лучше выглядели и другие партии, всем определённо не хватало времени. Но график отъезда был утверждён начальником управления и изменению не подлежал: за любую задержку грозило суровое наказание. Изнутри геологическое управление напоминало потревоженный муравейник, а если посмотреть со стороны – сумасшедший дом. Все куда-то бежали: кто с бумагами, кто с какими-то тряпками, пробными мешками или с продуктами. Так как все партии выезжали почти одновременно, то везде лежали горы полученного снаряжения, которое укладывалось и упаковывалось в ящики, мешки, конские сумы и баулы. Следовало ничего не забыть – геологи уходили в поле на шесть месяцев, а в тайге не имелось ни складов, ни магазинов.
* * *
Перед самым отъездом Ивана вызвали в спецчасть управления. Этот отдел занимался сохранностью информации, которую когда-то засекретили, чтобы она, не дай бог, не попала в руки тех, кому не предназначалась. В ведении спецчасти находились все геологические отчёты с грифом «секретно», топографические карты, аэрофотоснимки и другие материалы, без которых в геологии не обойтись. Если учесть, что практически все отчёты были закрытыми для посторонних, то легко представить, какое место занимало это подразделение в жизни экспедиции.
В спецчасти пахло сургучом и спиртом. Сургуч использовали для опечатывания секретных посланий, поэтому измазанная сургучом банка постоянно стояла в зелёной эмалированной кастрюле с водой, подогреваемой на электроплите.
– Иван Петрович, с вами хочет поговорить наш куратор, – официальным тоном обратился к нему инспектор отдела, по выправке и другим внешним признакам, подмеченным Иваном, – типичный военный. – Пройдите, пожалуйста, в соседнюю комнату, он вас ждёт.
