– А что с той экспедицией случилось? – спросил он старика.
– Пропала она. Вот что случилось.
Старик ответил так сердито, будто его расспрашивали о чём-то запретном, о чём он не хотел говорить.
– Как пропала? – не отступал Фёдор. – Что, совсем пропала?
– А как иначе? Как в тайге люди пропадают: был человек, и нет его. Поди узнай, куды он подевался. То ли медведь задрал, то ли сам утоп в болоте, а может, повстречался с душегубом каким. В тайге, говорят, страшнее человека зверя нет. Одним словом, что я скажу: исчезла та экспедиция, и всё тут. Пропала с концами.
Первое волнение прошло, старик немного успокоился, и, если бы не трясущиеся руки и всё еще красное лицо, показалось бы, что ничего не произошло.
– Но в экспедиции же участвовал не один человек, – продолжал расспрашивать Фёдор. – И что, все бесследно пропали, и никто не возвратился?
– Ну и что из того, что много их было? В тайге в то время и бандиты хищничали, и китайцы, и недобитые белые, и даже красные промышляли. Скоко людей полегло из-за этого чёртова металла! – Дед закашлялся и, отхлебнув чаю, продолжал: – Вот теперь поди узнай, на кого они напоролись. Раз из тайги никто не вышел, значит, все погибли, подчистую. Может быть, когда-то их следы ещё проявятся. Ну, чем чёрт не шутит, в жизни всё бывает. – Последние слова он произнёс так, будто оставлял надежду на благополучный исход.
Казалось трудно даже представить, что пропала целая экспедиция. Двадцать человек с оленями и снаряжением ушли в тайгу, а назад не вернулись.
– Значит, моему деду крупно повезло. Это, наверное, сам Всевышний его сберёг, не дал на поругание злодеям. Я думаю, он уцелел благодаря Божьей помощи.
С детства Семёну говорили, что Бога нет и быть не может. Особенно много об этом говорили в школе, и, казалось бы, при коммунистической идеологии ребёнку ничего не оставалось, кроме как ещё с пелёнок впитывать неприязнь к религии, однако получилось наоборот: чем больше ему говорили, что это плохо, тем сильнее он проявлял интерес к запретному. В школе Семён прочитал Библию и с тех пор считал себя христианином. А уже в студенческие годы покрестился в церкви.
– При чём тут Всевышний? – встрепенулся старик. – Геологи дали Гошке какие-то пробы, чтобы он их переправил на Большую землю. С ними он поехал в город и там в каком-то комитете рассказал о находке геологов. Однако его рассказ, видать, всерьёз не восприняли или просто не поняли. Этого я сказать не могу, не знаю, в чём там причина. Знаю только, что в том комитете его «потрясли», как последнего злодея. У Гошки нашли ещё золотишко, которое он припрятал на чёрный день. Думал, раз зашил под подкладку, значит, никто не догадается, а там, видать, тоже ухари нашлись, не в пример ему, лапотнику сыромятному. Подчистую обобрали злодеи. Вот с горя, а может, из-за простуды или по какой другой причине Гошка слёг. Признали у него что-то вроде чахотки. Долго он провалялся в больнице, а когда вернулся в деревню, про ту экспедицию уже все забыли. Никто ничего о ней не знал, и он, видать, подумал, что люди благополучно вернулись и разъехались по домам. А оно вон как случилось: оказалось, что они потерялись.
– А что это за экспедиция? Чем они занимались? – спросил Фёдор.
– Да шут её знает. Я же тебе говорю, что услышал о той экспедиции только от Гошки. Да и он-то не много чего сказывал. А теперь-то, когда прошло столько лет, что я тебе скажу? За такое время можно всё запамятовать напрочь, ан нет, видишь, я не всё забыл. Вот ведь как случается: что надо, забудешь, а чего не нужно бы и помнить, так в голову западёт, что калёным железом не вытравишь.
– Может, вы ещё что-нибудь вспомните? – с надеждой посмотрел на него Фёдор. – Раз, говорите, в душу запало, то, наверно, знаете, где они работали.
Дед ехидно заулыбался. От этого его лицо скривилось, борода, будто приклеенная, поехала набок.
– Ну, ты, Фёдор, силён! Берёшь быка за рога. Я только могу добавить, что отправились они куда-то в сторону Олёкмы. Это я хорошо запомнил, потому, что Гошка иногда говорил: «На Чаге я с геологами расстался. Хорошие люди были в экспедиции».
– А что у них делал мой дед? – живо спросил его Семён. – Золото искал?
– Да нет, золото геологи искали. Гошка работал вроде проводника, сами знаете, какие раньше были карты. Ну и он ещё каюрил заодно, так сказать, помогал оленеводам. В тайге лишних рук не бывает.
Фёдор посмотрел по сторонам. В комнате горел ровный свет, а за окном по-прежнему падал пушистый снег.
– И что, никто их не хватился, никого не искали? – с надеждой он уставился на старика, ожидая, что тот скажет что-нибудь обнадёживающее или свернёт всё в шутку.
– Искали, конечно. Да что толку! На следующий год, как помню, кто-то даже приезжал из Читы, справлялся о той экспедиции. Жаль, Георгия в то время дома не оказалось, а кроме него, никто толком ничего о ней не знал. Так, не солоно хлебавши они воротились назад.
Не раздумывая, Фёдор позвонил в экспедицию и, получив от Фишкина добро, поехал в Читу.
* * *
В Чите казалось теплей, но так же, как в Учуре, шёл снег и временами мела позёмка. Сквозь серые тучи просвечивало высоко стоявшее солнце. Фёдор сразу поехал в Геологическое управление, где находились фонды с отчётной документацией по геологоразведочным работам. Территория Якутии значительное время относилась к Читинскому геологическому управлению, поэтому все старые материалы о проведённых исследованиях следовало искать только там. На это и рассчитывал Закатов.
Получив разрешение, он сразу занялся картограммами изученности Алданского листа. На них присутствовали данные по всем геологоразведочным работам, проведённым на его территории. Вдоль и поперёк картограммы были разрисованы разноцветными линиями, ограничивающими разные площади. Одни являлись прямоугольными, другие в виде квадратов с одной ступенчатой стороной или неправильных фигур разного размера. По каждой такой площади в геологических фондах хранился отчёт о выполненных исследованиях. Как быстро подсчитал Закатов, изучение территории этого листа проводилось более восьмидесяти лет.
Он выписал номера отчётов и фамилии ответственных исполнителей работ, вдобавок ко всему просмотрел картотеку. На предполагаемую площадь, куда попали реки Олёкма, Чага и Тунгур нашлось двадцать восемь отчётов, освещавших исследования различной тематики. Среди них – поисково-съемочные, поисковые на золото, слюду-флогопит, горный хрусталь, уголь и даже на апатиты. Но все работы проводились после войны. Более ранними оказались только мелкомасштабные геологические съёмки, проводившиеся на севере листа.
«Вот тебе и Читинские геологические фонды! – листая толстые книги, думал геолог. – По всем данным получается, что в то время никто там не работал. Как же так? – задал он себе вопрос и сам же на него ответил: – Да потому, что нет отчёта. Теперь любому ясно, что все геологоразведочные работы завершаются отчётом. Сделал работу, будь добр отчитайся, покажи, что у тебя получилось, и спиши потраченные денежки. Не мы это придумали – так положено. Значит, если нет отчёта, то и работы там не проводились. Но дед Попов утверждает, что ходили там геологи. Кто прав?»
