Шевцов только усмехнулся в ответ, подумав про себя, что нашёлся ещё один первооткрыватель. Каждый геолог в душе мечтал найти месторождение.
– А что в других шлихах?
– На мой взгляд, ничего особенного – рядовые пробы с фоновым содержанием рудных и породообразующих минералов. Результаты анализов надо бы вынести на шлиховую карту, тогда, возможно, что-то прояснится. Может, появятся какие-нибудь закономерности размещения, а пока я этого не вижу.
В глазах Толика блеснули искорки сомнения.
«Что-то слишком быстро молодой специалист просмотрел все наши пробы, – поглядывая на толстую стопку бумаг, подумал геолог. – В минералогической лаборатории на эти шлихи ушло бы не меньше месяца, а он за неделю…»
– Может, ты плохо смотрел? В поле я сам лично видел касситерит в десятке шлихов, и содержания там оказались вполне приличными, а ты говоришь – пусто. Но так же, Ваня, не бывает. Значит, кто-то из нас не прав. Давай разбираться.
Почесав затылок, Иван посмотрел на своего начальника и сказал:
– Наверно, это был магнетит. В некоторых пробах его и правда навалом. Макроскопически минералы очень похожи, а под микроскопом – небо и земля: разный цвет и морфология кристаллов: магнетит образует октаэдры, а касситерит – тетрагональные дипирамиды
[32], и главное – магнетит попадает в магнитную фракцию.
Теперь Шевцов засомневался в своих определениях, а про себя усмехнулся.
– Возможно, ты прав. Я же их смотрел в поле и определял на глазок. Что там увидишь? Для точных определений у нас теперь есть свой минералог. – Он кивнул на него головой, будто говоря: «Мое дело – отобрать пробы, а твоё – диагностировать». – Раз начал заниматься шлихами, то добивай до конца: составляй шлиховую карту.
* * *
Иван с увлечением взялся за составление карты – за живое творческое дело, которого так не хватало. С утра до вечера он выносил все точки отбора шлиховых проб на топографическую карту. Возле кружков, обозначавших пробы, ставил их номера. Сами кружки Иван разделил на сектора и каждый сектор закрасил своим цветом, соответствующим определённому минералу. В основном кружки получились двух– и трехцветными. Лишь в одном месте кружок состоял из четырёх секторов. Это значило, что в этой пробе установлен касситерит, вольфрамит, шеелит и золото. В долине Утаннаха и по всей площади работ партии Шевцова эти минералы попадались редко. Кое-где преобладал касситерит или вольфрамит, реже они встречались совместно и совсем редко – один шеелит. Ничего удивительного в этом не было: там залегали граниты, которые могли быть источником этого минерала.
Только в долине ручья Сакырыр стали попадаться единичные знаки золота. Пошли они и в долине Бугара, протекавшего за плоским водоразделом. Золото встречалось на коротком отрезке ручьёв, дренирующих этот водораздел. По предположению Брукса, оно оказалось снесено с этого водораздела. Его версию подтверждала хорошая сохранность золотин. Под микроскопом хорошо просматривалось, что они угловатые и с шагреневой поверхностью. Такая морфология свидетельствовала о том, что золото не подвергалось механическому воздействию, какое минералы испытывают при значительном переносе и продолжительном нахождении в россыпи. На прогнозно-минералогической карте
[33] в районе отбора золотосодержащих шлихов Иван нарисовал прямоугольник, заштрихованный жёлтым цветом. Он обозначал, что эта площадь перспективна на открытие месторождения золота. Оставалось за малым: найти то самое предполагаемое им месторождение. Брукс верил, что обязательно его откроет, но судьба распорядилась иначе.
Глава 12. В геологическом отделе
Результаты экспертизы на проект долго ждать не пришлось. Через неделю Закатову позвонила секретарь и попросила зайти в геологический отдел к Максиму Маратовичу Архипову.
– Прочитал я ваш проект, – поздоровавшись, сразу начал Архипов. – Занятно, очень занятно. – Он внимательно посмотрел на Фёдора, видно, примеряясь к нему. – Фёдор Степанович, скажите, пожалуйста, а почему вы выбрали именно эту площадь? – Архипов показал на карту, лежавшую перед ним. – Здесь уже проведена геологическая съёмка пятидесятитысячного масштаба. Площадь довольно хорошо опоискована, а вы снова собираетесь выходить туда. У вас нет никаких оснований на постановку работ. Никаких признаков золотоносности. Никаких! Там пусто, как в барабане.
Архипов постучал пальцами по столу, и этот стук тяжелыми ударами дошёл до сознания Закатова.
«Я так и знал, что он придерётся к моей площади», – подумал Фёдор, а вслух сказал:
– Геологическая съёмка, которая там проведена, в основном выполнила свою задачу и более того – открыт ряд проявлений редкометальных пегматитов, но мне она практически ничего не дала.
– Что вы имеете в виду?
– Работы показали повышенный фон пород района на золото и ряд элементов-индикаторов
[34]. Большего наши предшественники, к сожалению, не добились. Впрочем, ничего удивительного. Они провели весь комплекс работ, регламентированный инструкцией по геологической съёмке, а та инструкция не предусматривает поисков таких объектов, которые мы ищем.
– Я что-то не совсем вас понимаю, – сказал Архипов. – Инструкция рассчитана для всех геологосъемочных работ, и до сих пор ни у кого претензий к ней не возникало.
После встречи с Федотовым Закатов узнал много нового о зеленокаменных поясах и сейчас чувствовал себя довольно уверенно, поэтому настроился только на победу.
– К величайшему сожалению, она устарела. С таким шагом опробования, который задали при съемке, найти оруденение проектируемого мной типа практически невозможно. Это всё равно что искать иголку в стоге сена – рудные тела несоизмеримо малы по сравнению с разрезами вмещающих пород.
– Молодой человек, ничего нового вы не изобрели: рудные тела везде несоизмеримы с вмещающими толщами. А при чём тут инструкция? Я что-то вас не понимаю.
– Простите, я имел в виду, что тела маломощные и вследствие этого не были опробованы и оказались пропущенными. Кроме того, в то время никто даже не мог предположить, что среди гнейсов залегают какие-то зеленокаменные образования, которые могут содержать золотое оруденение. Предшествующими работами эти толщи похоронены среди мощных полей гнейсов. Вы посмотрите, пожалуйста, на эту геологическая карту. Она вся розовая. – Закатов показал на стену, завешанную разными картами и таблицами. Полстены среди них занимала знакомая ему разноцветная геологическая карта Якутии. Западная часть Алданского щита, куда он ткнул указкой, выделялась красновато-розовой краской. – Это, значит, там нет интересующих нас зеленокаменных пород, – продолжал он уверенно. – Но уже сейчас ясно, что это не так. О перспективах площади можно будет говорить только после того, как мы получим всю имеющуюся информацию. Это довольно приличный объём работы, на который потребуется не один месяц. Надо будет тщательно проанализировать все старые отчёты и полевые дневники исполнителей. По дневникам мы восстановим маршруты геологов и заново построим геологическую карту района с учётом интересующих нас пород.
