– Ну, давай рассказывай, чем занимаешься, как приняли в коллективе? – спросил он Фёдора. – А то, может, к нам вернёшься? На твоё место шеф до сих пор не взял никого и, по-моему, жалеет, что тебя отпустил. Если хочешь, я поговорю с ним.
Грустно, казалось, сознавать, что работа в партии Шурковского – это уже прошлое, к которому возврата нет. Сейчас он живёт другой жизнью и решает проблемы, далёкие от тех, какими занимался раньше. А главное – кроме обязательной работы теперь у него появилась внутренняя установка – открыть месторождение. Ради этого он готовился пожертвовать многим. Фёдор рассказал о своей научной теме и подошёл к тому, ради чего встретились:
– Владимир Николаевич, вот хочу с тобой посоветоваться, – начал он, как со старшим товарищем. – Скоро начинаем поиски золота, про которое рассказал, а я до сих пор не знаю, чего ожидать, и самое неприятное – никакой ясности впереди. У всех сотрудников партии разные мнения. Что делать, на кого ориентироваться? Не знаю. То ли слушать Фишкина, то ли Мамедова, а может, послушать свою интуицию? Чтобы продвинуться дальше, мне нужно на что-то решаться.
Ачагыров в ответ улыбнулся, сказав, что всё просто, как наш мир.
– Понимаешь, Федя, раз ты занимаешься этой проблемой, значит, ты её знаешь лучше всех. Из этого и исходи. Ты же сам представляешь, что для поисков золота нужны одни методы, для россыпей касситерита или железорудных проявлений – другие. Короче, должна быть какая-то определённая модель месторождения или, проще говоря, ты должен представлять, что ищешь. Надо просчитать все варианты, где может встречаться такое золото. Так сказать, что может служить коллектором. Прикинь возможные механизмы его накопления – и тогда у тебя появится картина того, где надо искать.
Закончив со своими бумагами, к ним подсел Афанасий. В последнее время он тоже занимался фондовыми отчётами, но его задача выглядела более приземлённой – составление сводной геологической карты на площадь предстоящих полевых работ. Для этого из старых отчётов Берестов отбирал материалы по геологическому строению и интерпретировал под свою схему, составленную накануне. Из мощных разрезов, в которых находились самые разные породы, он выделял определённые разности и прослеживал их по площади. В результате кропотливой работы получалось, что среди толщи гнейсов залегают протяжённые поля базальтов, кварцитов и других пород, не показанных на геологических картах. Именно они слагали тот самый зеленокаменный пояс, в котором им предстояло искать золото.
– Я тоже считаю, что должна быть какая-то отправная точка, от которой нужно плясать, – сказал Афанасий. – Если это месторождение жильного типа, должен быть один подход, если рудная залежь – другой. То есть поиски надо ориентировать на открытие определённого типа месторождений, а не на все сразу и, соответственно, выбирать методику. Отсюда появится сеть опробования, которая позволит выделить нужный объект.
Фёдор встал из-за стола и, пройдя по узкому кабинету, остановился возле Берестова.
– Только откуда мы знаем, какой это объект? А вдруг это окажется совсем не то, на что мы рассчитываем, и тогда, руководствуясь своими критериями, его пропустим, как, возможно, пропустили другие. Тут я с тобой не согласен: на данном этапе нужно искать все возможные типы оруденения. А для этого придётся применять самые разные методы.
Все сразу заговорили. Ачагыров доказывал своё, Берестов пытался выкрутиться и в конце концов принял сторону Закатова, а тот, дождавшись, когда все успокоились, продолжал:
– По-моему, неудачи наших предшественников произошли именно из-за того, что они замахнулись на необъятные объекты. Как правило, все смотрят в небо, пытаясь увидеть там журавля, и не замечают птицу поменьше, сидящую рядом. Вообще, на мой взгляд, подход должен быть такой, как будто ты ищешь иголку в стоге сена.
* * *
После очередного свидания Фёдор понял, что по-настоящему влюбился в Анечку. Он оказался ранен в самое сердце, и, думая о ней, постоянно сознавал, что судьба преподнесла ему подарок: он встретил ту единственную, которой ему так не хватало. Каждое мгновенье, проведенное с Аней, дарило неповторимую радость и счастье. Вечерами они часто бродили по городу, сидели на скамейке городского парка.
– Расскажи о себе, – как-то попросил её Фёдор.
– А что рассказывать? У меня всё, как у всех: школа, университет, работа. И ещё прошла практику в Новосибирске и в Хабаровске. Больше я никуда не ездила. Вообще, дети Севера до недавнего времени были ограничены в общении. Это сейчас в связи с развитием авиации возможности стали безграничны. Детей отправляют к родственникам на Запад или в пионерские лагеря на море.
– А раньше что, дети никуда не ездили?
– Ездили, конечно, с родителями. Но в основном люди оставались более приземлёнными и занимались своим хозяйством, благодаря которому жили. Ты представляешь, наш деревянный дом стоял почти в центре города, и мы долго держали корову. У нас не было ни водопровода, ни газа, ни туалета. Отец сам заготавливал на зиму дрова и сено, завозил лёд в ледник да ещё занимался огородом.
– А зачем лёд?
– Как зачем? Лёд мы использовали вместо воды. Я помню, у нас его лежало в леднике столько, что хватало до следующей зимы. Казалось, без хозяйства мы не выживем, а потом всё враз изменилось. «Кукурузник»
[26] стукнул башмаком по столу, и пришлось от всего избавиться. Даже кур перестали держать. Отец как-то быстро с этим смирился: раз партия приказала, значит, будем выполнять, а вот мама долго переживала. Ты представляешь, она скучала по нашей корове. Когда продали Зорьку, мама ещё месяца два ходила к её новой хозяйке. Рассказывала, как придёт, Зорька её всегда узнавала и грустно мычала. Будто упрекала её: «Что же ты отдала меня чужим людям? Я столько лет кормила всю семью, а ты со мной так нехорошо поступила. Забери меня назад». Зато теперь никаких забот: светло, тепло и не надо топить печку.
Анечка жила с мамой и братом в новом доме, недалеко от своего района, в котором прошло её детство. На центральную улицу, где стоял её дом, не составляло труда добраться с любого конца города.
– Ой, как быстро пролетело детство! – вздохнула Аня. – Ты знаешь, иногда хочется вернуться в своё прошлое, а дороги назад уже нет. Вчерашний день не вернёшь.
Фёдор только грустно усмехнулся. Иногда он так же, как Аня, мечтал вернуться назад в своё прошлое. Хотелось погулять со школьными друзьями, встретиться с однокурсниками, побеждать в лыжных гонках.
– Не переживай. Всему своё время, надо жить настоящим. Правда, мне тоже иногда хочется вернуться в своё детство, но с каждым годом оно уходит всё дальше и дальше. У меня даже возникает такое чувство, что я всегда жил так, как сейчас. В такие моменты мне кажется, что у меня не было ни детства, ни школы, даже не было моих родителей, а всё, что было – это вроде красивой сказки. Печально, ничего тут не скажешь.
