– Вот то-то и оно, – закусывая, продолжал Жека. – Теперь будешь знать, что есть такой в Магадане. В нашем учебном комбинате преподают почти все профессора. Интеллигенция! И учат не хуже, чем в твоём Горном. Смотри-ка, а вон и сам Кригер.
* * *
На следующий день связали плот, и большинством голосов решили затариться рыбой. До вечера Иван с Сенькиным и подполковником рыбачили прямо возле стоянки. Рыба ловилась на всё, что ей предлагали. В ход пошли яркие тряпочки, короеды и даже катыши из макарон.
Иван поймал пять крупных ленков друг за другом, а Сенькин – здоровенного тайменя. Общими усилиями его кое-как вытащили на берег, и теперь мощная рыбина билась на гальке возле его ног, а пилот кричал на весь лес:
– Эге-ге-ге, ура! Он попался на мою закидушку, попался, скотина. Здоровый, как настоящая чушка! Чушка, чушка-а-а, – эхом отозвалось в лесу.
Таймень оказался великолепен: длиной в рост человека с большим ртом, красными плавниками и красноватыми пятнами и чёрными крапинками на спине. Зубастый рот выдавал в нём страшного хищника. Глядя на рыбу, трудно было поверить, что такие «крокодилы» водятся в этой горной реке, на которой волею случая они оказались.
– Я с роду такого не видел, вот удача! – всё не мог успокоиться пилот. – Выберемся, я когда-нибудь сюда приеду снова.
Вечером нагнало тёмные тучи, подул пронизывающий ветер, а ночью пошёл мелкий снег. Он ложился на голые ветки лиственниц, на кусты карликовой берёзки и тальника, падал на землю, закрывая опавшую хвою, жёлтую листву, зелёный брусничник со спелыми бордовыми ягодами. Под утро подморозило, вдоль берега образовалась ледяная корка. Тонкий лёд лежал между валунами и в мелких западинах, сковал мари. Под ногами лёд хрустел, и при каждом шаге Ивану казалось, что он идёт по битому стеклу. Зима шла вдогонку за ними.
Погрузив раненых, отчалили от берега. Быстрое течение подхватило плот и понесло вперёд. Замелькали нависающие скалы, обрывистые берега со склонившимися над водой деревьями. Сенькин со Свиридовым стояли на вёслах, но поначалу толкались больше шестами. Местами становилось так глубоко, что длинные шесты не доставали дна, и тогда кто-нибудь из гребцов хватался за весло. Следовало смотреть в оба – пары упущенных секунд хватило бы, чтобы тяжёлый плот, потерявший управление, закрутился волчком. И тогда как неприкаянный он мотался бы по реке от берега к берегу. Один раз Сенькин зазевался, и они на полной скорости врезались в каменистый берег. От резкого удара брёвна плота стали разъезжаться в стороны, Сенькин вместе с шестом едва не полетел в воду. Выручил майор.
– Ты что, угробить нас хочешь? – матюгнувшись, схватил он пилота и прижал к мокрым брёвнам. – Если плот развалится, нам хана, никто не спасётся.
Мощным течением плот прибило к уступу, захлестнуло ледяной водой. Шестом майор стал отталкиваться от берега. Ему помогал Свиридов, Сенькин грёб веслом. Общими усилиями плот кое-как вывели на струю. Потом пошли перекаты, и их плот снова крутило и било о камни. Казалось, ещё немного – и они не выдержат: бросят грести и сдадутся на милость случая. Так проплыли несколько часов, неожиданно характер течения резко изменился, река успокоилась.
Весь день тучи висели прямо над головой, цеплялись за высокие горы. К вечеру немного прояснилось, вынырнуло солнце и, осветив реку тусклыми предзакатными лучами, снова спряталось за тучи. Прямо на глазах стало темнеть. Быстро причалили к пологому берегу, вытянули плот на мель. И тут из кучи плавника выскочил заяц. Он оказался белым как снег, чернел только короткий хвостик. Отбежав на безопасное расстояние, зверёк остановился и, вздрагивая всем телом, уставился на пришельцев. Любопытство стоило косому жизни. Пуля, пущенная Свиридовым, поразила цель. Ещё в ушах стоял грохот от выстрела и над рекой висел сизый дымок, а заяц уже лежал в котелке.
Было промозгло и сыро. Иван быстро развёл костер. После горячего чая немного ожили и с нетерпением стали ждать зайчатины. Про пойманную рыбу сразу забыли, героем дня стал Свиридов.
– Ну ты, подполковник, оказывается, стрелять умеешь, – пошутил Сенькин. – А я уж грешным делом подумал, что пистолет у тебя только для порядка. Так сказать, в придачу к военной форме.
После ужина быстро улеглись спать, а ночью Иван проснулся от выстрелов. Кто стреляет и в кого, спросонья он не понял, только подошедший Свиридов рассказал, что случилось. А произошло следующее. Подполковник долго не мог уснуть, вставал, подкидывал дрова в костёр. Потом усталость взяла верх. Проснулся он от страшного сна: на него натравили медведя, и тот уже готовится к броску. Ещё мгновение – и зверь нападёт. От страха Свиридов резко дернулся, рука ударилась обо что-то мягкое. Неожиданно это мягкое громко рявкнуло и отскочило в сторону. В самом деле, медведь! Выхватив пистолет, Свиридов поднял стрельбу.
Иван подумал, что подполковнику это приснилось, и, чтобы как-то оправдаться за ночной переполох, он придумал красивую сказку про пришедшего к ним медведя. Каково же было его удивление, когда утром он увидел медвежьи следы возле костра и на косе. Вместе с убежавшим медведем исчезла вся рыба, которую наловили на предыдущей стоянке.
– Всё, товарищи, теперь каждую ночь будем ставить дневальных, – командным голосом сказал Сенькин, – дежурить будем по очереди. Кроме охраны в обязанности дневального входит поддержание огня и уход за ранеными. Вы теперь уяснили, что в тайге, как на войне, может случиться что угодно.
Ледяная кромка у берега заметно увеличилась. Теперь она стала довольно толстым слоем льда, а не тонкой корочкой, которая легко крошится при лёгком прикосновении. Всё говорило о том, что скоро может пойти шуга, когда ледяная крошка заполонит всю реку, создавая сплошные заторы.
– Дело швах, командир, – поёживаясь от холода, сказал Свиридов, – однако скоро река станет. Придётся идти пешком.
* * *
На следующий день выпал снег, укрыв землю белым покрывалом. Тайга сразу притихла, будто затаилась. Исчез лежавший ещё вечером пёстрый ковер, сотканный из зелёного мха, жёлтого ягеля и бурых листьев. Вокруг стало белым-бело. На реке появились настоящие забереги, грозившие перерасти в сплошной ледяной панцирь. Предсказания Свиридова начинали сбываться. У всех на уме крутилось только одно: «Что делать, если замёрзнет река?»
Освободив плот из ледового плена, двинулись в путь. Валунистые косы постепенно сменились галечными, берега стали обрывистыми. Вскоре распогодилось, из-за туч показалось голубое небо, выглянуло солнце.
– Товарищи, ещё будет праздник на нашей улице, – отталкиваясь от берега, с задором сказал Сенькин. – Снег нас только попугал, вот увидите, мы проскочим до шуги. А сегодня, вообще-то, лётная погода.
Но радости от его слов никто не испытывал и тем более не связывал со спасительным самолётом, о котором все успели забыть. Неожиданно лежавший на носилках Лемкович закричал:
– Самолёт, я вижу самолёт! Смотрите, вон там он, над горами.
Там, куда он показал, летел самолёт. Из-за шума реки его гула не услышали. По-видимому, он прочёсывал тот район, где они недавно прошли. На первый взгляд, это был Ли-2, похожий на прилетавший в прошлый раз.
