Ночью на тайгу опустился густой туман. С восходом он стал подниматься к вершинам гор, оставив на земле белую изморозь. Лёгким инеем покрылись валуны на берегу и побуревшая хвоя, мелкие капельки выступили на жёлтых листьях берёзы, кустах ерника. День обещал быть погожим. Когда туман сошёл, на галечном берегу геологи поставили большой крест, а снизу обложили его валунами. Вместо таблички Андрушкин прибил к кресту крышку от консервной банки, на которой гвоздём выбили фамилию и даты жизни Ивана Брукса.
Уровень воды упал, обнажилась коса, выглянули возле берега вылизанные рекой камни, а сам порог обозначился бурунами с косой волной, гасившей мощное течение. Можно было собираться в дорогу, но они всё откладывали, будто надеялись на то, что река вернёт того, кого забрала.
Как и говорил Савелий, в деревне геологов ждали, но встречали не с оркестром, чтобы отметить их возвращение и выразить признательность за нелёгкий труд, а тихо – втайне от всех.
* * *
Перед выездом в поле Закатов снова взял отчёт Брукса из геологических фондов. Пролистав от корки до корки, несколько раз внимательно перечитал введение. Перед глазами возник геолог Андрушкин.
– А кто этот дядя Петя? – первый раз услышав о нём, спросил он девушку.
Удивившись, что он его не знает, Наташа сказала, что Пётр Васильевич был заместителем отца.
– Дядя Петя окончил университет, защитил диссертацию, а теперь в институте заведует лабораторией кимберлитов. После того как папы не стало, вся ответственность за проделанную работу легла на его плечи. Не только за работу, – улыбнулась девушка, – но и за нашу семью. Правда, до этого ему пришлось пройти серьёзное испытание, – добавила она грустно. – Энкавэдэшники посадили дядю Петю в тюрьму.
– А за что? – скулы на лице Фёдора заострились. – Он что, враг народа?
– Ну, ты задаёшь такие вопросы, как будто не знаешь нашей истории. В то время за любую провинность могли повесить ярлык неблагонадёжного и упрятать по известной всем статье.
Фёдор растерянно моргал глазами. За минуту Наташа засыпала его информацией, с которой он до сих пор не мог разобраться.
– А когда его посадили? – спросил он, пытаясь что-то понять. – Расскажи подробнее.
Долго уговаривать девушку не пришлось.
– Они сплавлялись по реке и, как только закончили экспедицию, вернее, дошли до конечного пункта, дядю Петю арестовали. Как сейчас помню, та деревня называлась Талдын. Оказывается, чекисты ждали моего отца, но раз его не оказалось, то забрали заместителя. Дядю Петю увезли в Алдан и там выбивали из него показания против отца. Да только ничего у них не получилось.
– А зачем им это понадобилось? – Фёдор по-прежнему ничего не понимал, но, спохватившись, решил не ускорять события и терпеливо стал слушать Наташу.
– Зачем? Да, чтобы закрыть какое-то старое дело, которое завели на отца. Я об этом толком ничего не знаю, да и все так же, как я, в полном неведении. Мама, по-видимому, больше всех владеет информацией, но от неё ничего не добьёшься: молчит, как партизан на допросе. Только при одном упоминании о смерти папы её бросает в дрожь. Я слышала, что та история тянется со времён «Дальстроя», когда отец работал на Севере в Верхоянской геологоразведочной экспедиции. Одним словом, ему пришили пропажу какого-то золота.
«Анатолий Фёдорович Шевцов говорил, что Брукс работал в этой экспедиции, – подумал Фёдор, – а потом как-то бесследно исчез. Похоже, всё подтверждается».
А Наташа продолжала:
– Золото везли на самолёте, которым папа летел из Магадана. Самолёт разбился, но мой папа и ещё несколько человек каким-то чудом уцелели. При катастрофе то золото, по-видимому, пропало. По логике чекистов, его украл кто-то из оставшихся в живых. Вот их и стали раскручивать на полную катушку.
– Просто невероятно, – вырвалось у парня. Про ГУЛАГовские лагеря и царившие на Колыме порядки он хорошо знал и вот теперь услышал об отголосках трагедии, произошедшей с невиновными людьми. Одним из них был геолог Брукс.
– По этому делу забрали и дядю Петю, – объяснила Наташа. – А он, вообще-то, не имел ни малейшего отношения ни к тому самолёту, ни к пропавшему металлу и даже никогда не ходил в тех местах. Но раз он стал заместителем, да ещё другом отца, то мог что-то знать. Так, видимо, считали чекисты. Короче, дяде Пете пришили контрреволюционную деятельность и соучастие в побеге Брукса. Начальник рвал и метал и даже грозился поставить его к стенке. Дядя Петя рассказывал, будто бы тот говорил, что мой отец потрепал ему нервы и даже испортил карьеру. К счастью, дядю Петю вытащили из тюрьмы.
– А как это удалось? С Колымы практически никто не возвращался. Кто туда попадал, тянул лямку до звонка. Везло только Богом отмеченным.
На лице девушки проскочила едва заметная улыбка.
– Ну вот, значит, он был отмечен Богом. А если серьёзно, то после поля требовалось составлять геологический отчёт о проделанной работе, а писать стало некому. И тут Бергер, директор института, в котором работал отец, понял, что, кроме Андрушкина, написать его никто не сможет. А экспедиция – это же приличные затраты, которые нужно списать. Без отчёта они повиснут на институте, и крайним, конечно, станет директор. Последствия предсказуемые. Вот поэтому Бергер включил все возможные и невозможные рычаги, чтобы его освободить. Так дядя Петя оказался на свободе.
– Здорово! Петру Васильевичу крупно повезло.
– После освобождения он и составил тот отчёт, о котором ты спрашивал.
От услышанного у Фёдора всё перемешалось в голове: «При чём тут Андрушкин? Автором же там указан Брукс. А оказывается, в то время, когда писали отчёт, его уже не было на свете. Получается какая-то чехарда».
– Так, значит, тот отчёт составил не Иван Петрович? – придя в себя, спросил он Наташу.
– Я же тебе говорю, что его написали дядя Петя и геологи, с которыми отец ходил в поле. Они до последнего не могли поверить, что Брукса с ними больше нет, поэтому его поставили автором отчёта, а во введении, как это принято, ничего не указали. Можно сказать, так геологи отдали ему дань памяти. И вот ещё вспомнила. В ту же ночь, после конца сплава, в своём доме сгорел охотник Савелий Никитин, по кличке Медвежатник. Он встретил экспедицию возле того самого порога и, можно сказать, спас её. Приехавший из города участковый написал в протоколе, что охотник погиб по причине неосторожного обращения с огнём.
Глава 32. Скромный бухгалтер
Не найдя Брукса, Сердюков решил выместить накопившуюся злость на Андрушкине, сидевшем за пособничество в побеге особо опасного преступника. Зная, при каких обстоятельствах тот ушёл в прошлый раз, майор нисколько не сомневался, что Брукс бежал и сейчас. Поначалу он сам проводил многочасовые допросы геолога, выколачивая из него нужные показания, так сказать, пытался надавить на психику. Но из этого ничего не вышло, Андрушкин то ли правда ничего не знал, то ли ловко притворялся, играя роль невиновного и незаконно арестованного. Только после основательного допроса, проведённого опытным следователем, Сердюков понял, что тот действительно не посвящён в дела Брукса, и интерес к нему сразу пропал.
