Вскоре касса заметно прибавила, мы стали сдавать старьевщику кости, разные тряпки и металлолом. Самый большой взнос получился, когда мы перепилили бревна бакенщику, дом которого стоял на Ангаре. Тот отсчитал нам аж двадцать пять рублей. Потом предложил нам ловить бревна на Иркуте, которые уплывали с лесозавода. За каждое бревно – рубль.
Позже нам сказали, что за эти дела нас могли привлечь за воровство государственного имущества. Бакенщик учитывал и наш несовершеннолетний возраст, а сам потом каждое бревно загонял по десятке за штуку. Это позже мы вычитали, что все большие состояния нажиты нечестным способом. От Кузи мы утаивали, что вылавливаем деньги из мутной иркутной воды.
И вот наступил для нас тот счастливый день, мы поехали в город и в спортивном магазине купили настоящий кожаный мяч и принесли его Кузьме Андреевичу на пробу.
– Небось опять свинцом залили? – постучав ладонью по круглой, упругой коже и оглядев свою покалеченную ногу, спросил он.
– Да что, мы совсем отпетые?!
Кузьма Андреевич поставил мяч на землю, еще раз глянул на нас, какая-то непривычная нашему глазу детская улыбка тронула его губы. По мячу он ударил почти без замаха, но мяч вылетел, как из пращи, попал в столб и, срикошетив, врезался в окно Мутиным. Как на грех, Илья Мутин оказался у себя во дворе. Он схватил лом и, пробив мяч насквозь, выбросил его за ворота.
Сказать, что мы были убиты, ничего не сказать. При первом беглом осмотре стало ясно: покрышка ремонту не подлежала.
– Увы мне, увы мне, соблазну лукаваго послушавшему! – обхватив голову руками стонал Кузьма Андреевич. – Помилуй мя, падшаго, Господи, Господи! Помилуй мя, падшаго…
Затем молча взял пробитый мяч и ушел. Свой очередной концерт на мясокомбинате Кузьма Андреевич обговаривал лично с секретарем профкома. Договорился, что он будет шефским. Но с одним условием. И красноречиво рассказал о наших футбольных затруднениях. И как он сам позже говорил, что попал в нужный час и в нужное место.
Райком партии проводил летнюю спартакиаду дворовых команд, и мясокомбинату надо было выставить свою команду. И, о чудо, нашу ребячью делегацию пригласили в кабинет к начальству и предложили выступать за детскую команду «Пищевик». После нашего согласия нам выдали уже не новый, но настоящий кожаный мяч, застиранные майки и стоптанные, ссохшиеся от времени бутсы. Тренировать дворовую команду взялся Кузьма Андреевич.
– Что ж, времени немного. Но мы постараемся выступить достойно, – солидным, деловым голосом сказал Кузьма Андреевич секретарю профкома. – Будем готовиться. – Кузьма Андреевич сделал паузу и, глянув на меня, сказал: – Ты с ребятами подожди меня на улице.
Через полчаса он не вышел, а торжественно выплыл из дверей, и неожиданно перекрестился. Нам стало смешно: к чему бы это?
– Друзья мои, я еще раз убедился, – подражая голосу знакомому нам всем отца Данилы, промолвил Кузя. – Господь все видит и направляет наши стопы туда, куда надо. – И, сняв невидимую рясу, уже голосом римского консула, которому рабы доверили начать битву с варварами, произнес: – Прошу расписаться в ведомости!
После росписи он начал выдавать нам талоны на питание, на которые можно было пообедать в столовой мясокомбината. Ходить в столовую было далеко, но Кузьма Андреевич и здесь нашел выход – он договорился с заведующей, и нам стали выдавать обеды сухим пайком. Вот так Кузьма Андреевич оказался той самой божьей коровкой, о которой пела моя сестра.
Свои занятия с нами Кузя начал с простого: он потребовал, чтобы мы не перемежали нашу речь нецензурными словами.
– Кто нарушит, тот будет лишен сухого пайка, – сказал он. – Второе: в команде должна быть жесточайшая дисциплина. Как в церковном хоре!
– Но мы же не поем, – возразил Олег.
– На поле команда – оркестр, а не отдельные водилы. Только в хорошей команде, если хотите, хоре, раскрываются настоящие таланты. Кто есть кто, на поле сразу же видно. Любая фальшивая нота ведет к поражению.
– Вот увидите, он нас еще псалмы заставит петь, – съехидничал сын Ильи, Герка Мутин.
– Так ты пойди и отдай ему талоны, – сказал я. – Или попросишь отца, чтоб он нам купил новый мяч?
– Стекла не надо бить! – огрызнулся Герка.
– Тебя в команде никто не держит, – уже подражая Кузе, жестко сказал я. – Надо – будем петь и псалмы.
От Кузьмы Андреевича мы узнали, как можно и нужно играть без мяча, замыкать дальнюю штангу, открываться на свободном месте, как правильно исполнять подкаты, делать ложные замахи, кто такой Бесков, Пеле и Ди Стефано, Нетто, в чем их сильные и слабые стороны.
– Не зарывайте свой талант в землю.
– А что такое талант? – поинтересовался Олег Оводнев.
– Вы не знаете притчу о зарытом таланте? – удивился Кузьма Андреевич. – У меня тогда вопрос: чему вас учат в школе?
– Там этому не учат. Там самые талантливые – это подлизы.
– Все меняется, кроме одного, – помолчав немного, усмехнулся Кузьма Андреевич. – «В древности талант был денежной единицей, серебряной или золотой монетой. Так вот, уезжая по своим делам, один господин оставил трем слугам таланты: одному – пять, другому – два, а третьему – один. Когда вернулся, узнал, что первый преумножил свое состояние и вернул господину пять талантов, а еще пять оставил себе. Второй тоже не остался в накладе – пустил их в дело и вернул долг, оставив кое-что и для себя.
– В малом ты был верен, над многим тебя поставлю; войди в радость господина твоего, – похвалил его хозяин.
Здесь подходит третий, получивший один талант, и говорит:
– Господин! Я знал тебя, что ты человек жестокий: жнешь, где не сеял, и собираешь, где не рассыпал, и, убоявшись, пошел и скрыл талант твой в земле; вот тебе твое. – По-нынешнему: засунул монеты в чулок.
– Лукавый раб и ленивый! – сказал хозяин. – Ты знал, что я жну, где не сеял, и собираю, где не рассыпал; посему надлежало тебе отдать серебро мое торгующим, и я, придя, получил бы мое с прибылью. Итак, возьмите у него талант и дайте имеющему десять талантов, ибо всякому имеющему дастся и приумножится, а у не имеющего отнимется и то, что имеет».
– Какое отношение это имеет к футболу? Мы копили, вы нам давали монеты, а Илья взял, и ломом.
– Плохой пример, – нахмурившись, сказал Кузьма Андреевич.
– Его Боженька накажет, – тоненьким голоском вдруг заявил Саша Иманов.
– Не зарывай в землю – я имею в виду, надо больше читать, искать, в чем твое призвание. В конце концов, не сидеть на одном месте и ждать, что тебе поднесут на блюдечке. – Кузьма Андреевич встал, сдвинул шляпу на затылок. – Ну что, таланты, будем тренироваться.
Мы с должным вниманием выслушивали его рассуждения о тенденциях в мировом футболе, о наших перспективах, и с нетерпением ожидали главного события – раздачи профсоюзных талонов. Получая паек с копчеными косточками и сосиской, мы даже себе не верили, что судьба однажды повернется к нам такой приятной стороной. Да мы теперь всех раскатаем под орех! И что скоро признанные мастера кожаного мяча и все болельщики Советского Союза будут выискивать наши фамилии в подшивках газет – ведь мы только начинаем, а они уже давно на пенсии.
