– Что вы от меня хотите? – с готовностью смотрел Белоцерковский на контрразведчика.
– Правды! – ответил тот. – Иного я не приму…
Очкарик кивнул.
– Я готов… – сказал он, однако тут же добавил: – Если это, конечно, не затронет чести моей семьи…
– Не затронет… – улыбнулся Алексей, и улыбка у него получилась такой искренней, такой светлой, что Белоцерковский тут же растаял.
– Спрашивайте…
– Ну так вот, – начал капитан, – вам знакома такая фамилия – Блэквуд?
– Нет! – даже не попытавшись покопаться в завалах своей памяти, тут же ответил задержанный. – Фамилия-то вроде английская… Блэк – черный, вуд – лес…
– Значит, эта фамилия вам неизвестна? – снова спросил Жаков.
– Нет-нет, я бы запомнил… – говорит Белоцерковский.
– Ну а Кларк? Такого вы знаете? – капитан внимательно посмотрел Белоцерковскому в глаза – не вспыхнет ли в них какая-то искра тайны, не выдадут ли они его? Однако кроме напряженно-пульсирующей мысли Жаков ничего не разглядел.
– Нет… я не знаю такого, – покачал головой задержанный.
– Хорошо… – задумчиво произнес капитан. – Тогда пойдем дальше… Хотя давайте-ка вначале закурим…
Он достал из стола пачку дефицитного в этих краях «Беломора», которую третьего дня оставил один из тыловиков, приходивший в комендатуру по делам.
– Я не курю, – сказал Белоцерковский.
Жаков одобрительно кивнул.
– Правильно, – сказал, закуривая, – здоровье свое нужно беречь. А я вот как с семи лет пристрастился к этой дряни, так до сих пор не могу бросить. Сиротой рос, у нас все детдомовские пацаны курили… На заводе тоже со всеми за компанию смолил… А на войне разве бросишь?.. Там постоянно живешь в напряжении. Но вот покуришь – вроде легче становится… Поэтому мы даже перед боем махру по кругу гоняли. Покурим – и вперед!
Белоцерковский удивленно посмотрел на Жакова.
– Вы что, воевали с немцами? – спросил он.
– Ну а как же! – отвечает Жаков. – И я воевал, и моя жена… Оба ранения имеем, контузии.
На бледных щеках задержанного вдруг появился румянец.
– Спасибо вам… – проговорил он.
– Это еще за что? – не понял его Жаков.
– А за то, что вы родину нашу спасли…
Во как! Человек чужую для себя страну вдруг называет родиной – отчего же это? «И ведь не врет, гад, – думал Алексей. – По глазам вижу, что не врет».
– Так вы что же, Советский Союз родиной своей считаете? – спросил Жаков. – Отчего же тогда вы американских шпионов у себя дома принимаете?
Услышав это, Белоцерковский побледнел.
– Я?.. Мы?.. – начал, заикаясь, он. – Ах, вот вы о чем!..
– Вот-вот, именно об этом… – решив, что задержанный наконец понял, о чем идет речь, проговорил капитан. – Ну давайте, выкладывайте, а я вас послушаю… Только не врите, пожалуйста… И помните: вас ждут дома.
И Белоцерковский стал рассказывать. Рассказ его был сбивчивым, однако Жаков понял все, что он сказал.
По словам задержанного, он раньше ни сном ни духом не ведал о существовании этих людей, которые нынче днем постучали к нему в дверь. Один из них, представившись сотрудником международной организации Красный Крест мистером Гором, сказал, что пришел по очень важному делу. Белоцерковский впустил незваных гостей в дом, усадил в гостиной, обставленной плетеной дачной мебелью, и предложил чаю. Вернее, чай предложила Лиза, невысокая темноволосая молодая женщина, заглянувшая полюбопытствовать, кто это там к ним пришел. А до этого она лежала на софе в смежной комнате, украшенной копиями «Христа в терновом венце» Гвидо Рени и «Богоматери» Мурильо, и читала какой-то французский политический детектив. От чая гости отказались. Когда Лиза ушла, Гор спросил:
– Я слышал, вы занимаетесь славистикой?
– Да, – коротко ответил ученый.
Гость улыбнулся.
– И над какой темой вы сейчас работаете? – поинтересовался он.
Белоцерковскому показалось, что гость задал свой вопрос этак походя, и это его обидело.
– Вам это будет неинтересно… – сказал он.
– И все же?.. – не отставал Гор. – Когда я учился в Оксфорде, у меня были знакомые ученые-слависты. Поэтому я в вашем деле немного разбираюсь.
Узнав, что гость учился в Оксфорде, ученый тут же проникся к нему уважением.
– Ну хорошо, – сказал он. – Если в общих словах, то я пишу работу, которая посвящена раскрытию образов «Слова о полку Игореве». Слыхали о таком произведении?
– А как же! – воскликнул Гор. – Это великий памятник древнерусской литературы. Если мне не изменяет память, в этом произведении речь идет о неудачном половецком походе русского князя по имени Игорь Святославович… Дайте-ка вспомнить, когда оно было написано… – напрягал память Гор. – Ну вот, кажется, вспомнил… – говорит он. – В конце двенадцатого века новой эры, так?
– Так-так! – радостно кивнул ему собеседник.
Гор улыбнулся. Дескать, видите, и я не лыком шит.
– Скажите, удалось ли наконец ученым узнать имя автора «Слова»? – спросил он.
«И об этой проблеме ему известно!» – удивился Белоцерковский.
– Увы, увы! – вздохнул он. – Пока что все осталось как прежде. Когда этим заниматься? – вопрошал он. – Вы же видите, что происходит в мире… Вместо того чтобы творить добрые дела, человечество постоянно воюет! – с горечью произнес он.
– Вы правы! – согласился мистер Гор. – Человечество все воюет. Но ничего, сейчас все будет по-другому…
– В каком смысле? – не понял Белоцерковский.
– Я говорю о том, что у нас есть теперь настоящий гарант мира… – заявил гость.
– И кто же он? – поинтересовался хозяин дома.
– Соединенные Штаты Америки! – не моргнув глазом, произнес Гор. – У нашей страны, которая всегда стояла на защите мира и демократии, появилось атомное оружие… Как это сказать по-русски? Ах да… Мощь которого трудно переоценить. Вот оно и станет главным инструментом сдерживания преступных политических амбиций. Скажите, разве Гитлер посмел бы развязать мировую войну, если бы у американцев была тогда атомная бомба? Да никогда! Ну а если бы он все-таки решился, то его армия тут же сгинула бы в огненной геене. Вы, я думаю, слышали об эффекте атомных взрывов над Хиросимой и Нагасаки?..
– Это было чудовищно! – отреагировал на его слова Белоцерковский.
Гор кивнул.
– Не спорю, – сказал он. – Это и в самом деле чудовищно, но иногда ради блага человечества стоит чем-то пожертвовать… В данном случае Америка пожертвовала собственной репутацией, но зато теперь все потенциальные агрессоры разом притихли.
Хозяин дома с любопытством посмотрел на него.
