– Я, папочка, – говорила она, – твой самый ценный актив, а все твои активы просто обязаны приносить доходы.
Отъезд в Москву явно выбил Семен Семеновича из привычной колеи, и он открыл Соне доступ к ранее закрытому счету. Тем самым у Сони образовались новые возможности, и она торчала у себя в кабинете, передавая функции роботу только в исключительных случаях.
Так что свадьба Валерки Яковлева однозначно вырывала супругов Шнейдер-Лопатиных из уже привычного им состояния, схожего с бегом белки в колесе. И если Соня неожиданному мероприятию очень обрадовалась, то Лопатин совершенно не испытывал желания, как говорила Соня «сменить картинку». Ему и в этой картинке в общем-то было неплохо. Напряженно, трудно, но зато привычно и стабильно. Без особых сюрпризов и неожиданностей.
Долетели они до Самары вполне себе сносно, если не считать того, что Соня к выходу из самолёта уже так набубенилась шампанским, что пришлось уложить её отдыхать в предоставленном им номере. Свадьбу Валерка отмечал в манерном пригородном отеле. Отель был построен на берегу Волги в стиле большой барской усадьбы. Всем иногородним гостям, а их оказалось довольно-таки много, так как невеста была Питерской девушкой, предоставили лучшие номера. То есть, свадьба предполагалась с размахом. До вечера, когда планировалось начало торжественных мероприятий, времени еще было предостаточно, поэтому Лопатин очень надеялся, что Соня успеет придти в себя. Соня сладко спала, свернувшись калачиком, сладко чмокала губами и даже похрапывала. Лопатин не сердился на жену, понимал, что у той в последнее время был очень напряженный период, и вот, наконец, ей удалось расслабиться. Еще бы и ему так вот расслабиться. Напиться чего-нибудь, залезть к Соне под одеяло и проспать эту чертову свадьбу. Проблема состояла в том, что напиться было элементарно не с кем. Соня дрыхла, Валерка бегал, как ужаленный, отдавая последние указания, а пить одному председателю правления одного из крупнейших банков Северо-Запада как-то не пристало. Поэтому Лопатин уткнулся в телевизор и провел время, интенсивно щелкая пультом. Смотреть было нечего, зато за этим занятием думалось особенно хорошо.
За час до начала торжественной церемонии он попытался разбудить Соню, та покивала головой, пробормотала:
– Щас встаю, – и перевернулась на другой бок.
Лопатин принял душ, надел приготовленный Соней к свадьбе костюм, повертелся перед зеркалом, остался доволен, установил для Сони будильник на её телефоне и спустился в холл отеля, где уже собирались гости. Первым, что он увидел, обводя неспешным взглядом собравшуюся публику, были её глаза. Те самые зеленые, лучистые и слегка насмешливые, глядящие ему прямо в душу. Внутри у Лопатина всё замерло, а вот сердце, наоборот, сначала ухнуло, а потом бешено заколотилось. Всё повторилось. Опять он уставился на Еву с яблоком, не в силах отвернуться или сделать вид, что не заметил. Пробегающий мимо официант предложил шампанское, Лопатин машинально, не отрывая от неё взгляда, взял бокал.
– «Господи! Какая гадость», – подумал он, сделав глоток. Лопатин терпеть не мог шампанское.
И тут произошло немыслимое. Она направилась к нему прямо через весь зал. Лопатин суетливо оглянулся, вдруг он не понял, и она идет к кому-то другому? Сомнений не осталось, она шла именно к нему. Шла и посмеивалась. Еще бы, ей не смеяться, когда он так на неё пялится. А главное сбежать некуда.
Лопатин сжал свой бокал, попытался успокоиться и продолжил её разглядывать. Посмотреть, действительно, было на что. За прошедшие годы Ева с яблоком очень похорошела. Даже не то слово. Она была просто великолепна, и Лопатина вдруг посетила странная мысль, что где-то он её уже видел. Причем совсем недавно. Нет, её взгляд в холле его собственного дома в расчёт не шёл. Где-то он видел ею всю целиком, такую вот великолепную и безукоризненную. Лопатин напряг память, но голова его оказалась пуста, как барабан. Тем временем та, которую он в свое время назвал Евой с яблоком, подошла к нему.
– Привет! – сказала она, сделав глоток шампанского из своего бокала.
– Здравствуйте, – отстраненно произнес Лопатин, – мы разве знакомы?
– Не совсем, – пояснила Ева, глаза её из лукавых стали удивлёнными. – Мы вместе учились в университете. Разве вы не помните?
– Извините, – Лопатин сделал шаг назад и уперся в стенку, дальше бежать было некуда, – но я вас не припоминаю.
– Странно, – она пожала плечами, развернулась, и пошла в другой конец зала.
Лопатин почувствовал себя идиотом. Ему нестерпимо захотелось пойти вслед за ней, извиниться, рассказать, что, конечно, он её помнит. Как вообще такую забыть? Но он взял себя в руки и остался в глубокой задумчивости подпирать свою стену.
– Гав! – раздалось сбоку.
Лопатин вздрогнул и повернулся. Рядом стояла выспавшаяся и жизнерадостная Соня.
– Соня! Как же я рад тебя видеть! – Лопатин чмокнул жену в щёку и отдал ей свой бокал с шампанским. – Как ты можешь пить эту газировку?
– Совков! На аперитив в лучших домах обычно подают шампанское.
– Так то в лучших, – рассмеялся Лопатин. – А я вот сейчас с превеликим удовольствием бы водочки накатил.
* * *
На свадьбу Ларисы Алёна собиралась со сложными чувствами. Уж больно не вовремя к подруге привалило долгожданное счастье. Накануне таможня арестовала контейнер с моделями «Ди Ди колекшн». Ясное дело, что при помощи уже давно налаженных связей с уважаемыми людьми, этот контейнер рано или поздно удастся выцарапать из лап казенных служащих, но всё это требовало времени и денег. Ко всему прочему еще и налоговая инспекция вдруг выпустила свои когти и выразила желание произвести в «Дине Дэ» документальную проверку, а это всё тоже означало – нервы, время и деньги.
Дело осложнялось тем, что партнер Солнца, тот самый высокопоставленный сотрудник органов, из этих органов ушёл. Как он сказал:
– Вовремя соскочил.
Конечно, по старой памяти его бывшие коллеги еще оказывали фирме Солнца всяческое содействие, но это содействие, прямо скажем, было уже не таким стремительным и эффективным, как раньше.
Алёна вспоминала свои наивные мечты, работать в белую. Как бы не так! Если бы «Дина Дэ» работала так, как мечталось когда-то Алене, её модели были бы попросту золотыми, недоступными для граждан, что привело бы «Дину Дэ» к банкротству. За спиной у Солнца стоял большой коллектив со своими заботами и чаяниями. Людям надо как-то выживать и кормить семьи, поэтому полностью отказаться от криминала в виде «Ди Ди коллекшн» не представлялось возможным.
При этом ни в коем случае нельзя было допустить, чтобы Солнце стало заниматься какими-то хозяйственными или финансовыми вопросами. От несвойственной ему деятельности Солнце начинало дымиться и гаснуть. Как-то Алёна целую неделю была занята на съемках новой коллекции «Дины Дэ», и Солнцу самому пришлось пообщаться с трудовой инспекцией.
– Всё брошу к чертовой матери! – стенало Солнце после этого у Алёны в кабинете. – Уеду на Кипр, найму русских киприотов и буду шить всё, что захочу! Ну, где? Где, скажи мне, я должна обустроить рабочие места для инвалидов? Мне своих бы здоровых прокормить!
